Читать интересную книгу Укрепленный вход - Стивен Соломита

— Мы едем в Бронкс, — заявил он. — Меня ждет малыш Бенни, и я хочу его увидеть перед тем, как он сбросит груз. Так что побыстрее, и держите ушки на макушке. Уже поздно, как бы нам не оказаться чьей-нибудь легкой добычей.

— Вы с Лили тоже едете, Мухаммед? — спросил Микки Пауэлл. — Если поедем все вместе, может, лучше взять микроавтобус?

Лили едет, а я нет, — ответил Мухаммед. — Бленкс и Латиф очень редко ездили вместе. — Так что вы уж как следует присматривайте за моей сестрой вместо того, чтобы тихо играть со своим членом.

На лице Микки промелькнуло удивление. Мухаммед и его сестра рассмеялись.

— Не обращай внимания, Микки! — Бленкс хлопнул его по спине. — Это они надо мной смеются, а не над тобой. Иди и подгони машину. Да просмотри хорошенько все вокруг.

— Так мы едем на «бьюике»? — спросил Стив Пауэлл.

Бленкс немного подумал и покачал головой.

— Нет. В последнее время нас слишком часто видели на «бьюике». Это все равно что написать на ветровом стекле: «Здесь едут Мартин и Мухаммед». Давайте для разнообразия возьмем «форд» Микки. Может, я даже и куплю эту машину или поменяю ее на «бьюик». Что-то у меня нехорошее предчувствие.

Первым делом братья Пауэлл (они жили в однокомнатных квартирах с обеих сторон от жилища босса), проверили дверь, ведущую на чердак. Она была надежно закрыта. Стив Пауэлл осмотрел заднюю лестницу, а его брат — коридор. Если босс засветится, они уже сюда не вернутся. У них в запасе более спокойное жилье. Бленкс внимательно следил за тем, чтобы одно нападение не лишило его сразу всего. Он никогда не держал наркотики и наличные деньги в одной квартире. Весь товар был распределен по разным местам.

— Ну что, нормально? — спросил Микки у брата, когда тот вышел из лифта.

— Вполне, — ответил Стив.

— Как ты думаешь, с боссом все в порядке?

Стив ухмыльнулся.

— Он порядком набрался, но это ничего не значит.

Оставив брата сторожить в коридоре, Микки Пауэлл пошел по Сорок девятой улице в сторону Десятой авеню, где находился гараж. Он вывел «форд» восемьдесят четвертого года выпуска с первого этажа здания, где оставляли свой транспорт люди, живущие в этом микрорайоне. «Форд» был оборудован радио, работавшим на двух волнах радиусом в двадцать миль, которые практически никем больше не использовались. Конечно, это нарушало федеральные правила, но ведь подобные приспособления установлены нелегально на десятках машин в Нью-Йорке, и пока они не вызывали ненужного внимания полиции. Микки Пауэлл связался с шефом по радио еще до того, как включил мотор «форда».

— Выезжаю, — объявил он и, не ожидая ответа, поехал по Десятой авеню. Приглядываясь к припаркованным машинам и высматривая движущиеся тени в микроавтобусах, он комментировал каждый свой поворот.

— Десятая авеню — все чисто. Пятидесятая улица — чисто. Девятая авеню — чисто. Сорок девятая улица — все чисто.

Затем он остановился перед домом Бленкса, но, не выходя, перепарковал машину еще раз.

— Я здесь, — сказал он в микрофон перед тем, как посигналить своему брату, который уже стоял около двери.

— Микки, — послышался в радио голос Мартина Бленкса.

— Да, босс.

— Ну-ка, проверь этот синий микроавтобус на противоположной стороне улицы. Что-то я его раньше там не видел.

Микки Пауэлл беспрекословно вышел из «форда», подошел к микроавтобусу и сильно шарахнул по нему кулаком. Этого было достаточно, чтобы взбодрить человека, если бы он там находился. Затем охранник не спеша подошел к «форду».

— Там никого нет, босс, — сказал он в микрофон.

— Я спускаюсь.

Сердце Марека учащенно забилось, когда только он увидел Пауэлла, выходившего из дома Бленкса. Было полвторого, и «черная красавица» бушевала вовсю.

— Ну что ж, настало время игры, — прошептал Марек, наводя прицел на дверь дома Бленкса. Раньше он никогда не стрелял в людей, но не сомневался, что сумеет нажать на спуск, как только в окуляре появится цель. Общение с Бленксом и та волна насилия, которая нахлынула вместе с ним, перерезала последнюю нить, которая связывала Марека с традиционными человеческими ценностями. Все дерьмо! Он признавал, что несет ответственность за события в «Джексон Армз». Но такой уж с самого начала у него был план, и Марек не чувствовал раскаяния.

Марек Ножовски видел, как перед домом Бленкса припарковался «форд», Пауэлл перешел улицу и шарахнул кулаком по микроавтобусу. Ну что ж, уже скоро. Марек был сильно возбужден, как благодарный сын, которого отец впервые взял с собой на охоту.

Он уже прильнул к окуляру, когда в дверном проеме и в фокусе появился Бленкс. Перед тем как спустить курок, Марек пробормотал: «Ну что, я не прав?»

Глава 30

Двадцать восьмое апреля

В субботу у Бетти Халука был выходной, но она поднялась рано утром и сидела на кухне за чашкой чая, когда Мудроу появился дома. Вся ночь для нее была наполнена тревогой, от которой становилось страшно. Бетти пыталась соединить все происшедшее за последние три месяца: появление в ее жизни Стенли Мудроу, темный дым, погубивший Сильвию Кауфман, треск разрывных пуль, крики страха и боль, пронизывающие пустое пространство. Она не могла избавиться от этого кошмара.

Большую часть своей жизни Бетти работала в «индустрии справедливости» (она это так называла), но в основном с преступниками, а не с жертвами. А теперь сама стала жертвой. По собственному определению Бетти, ее карьера состояла из грязной работы, необходимой, чтобы соблюдались законы. Во множестве стран мира права личности поддерживались силой оружия и значили не больше, чем права муравья в муравейнике. Однако в понимании Бетти именно уважение к индивидууму определяло западную цивилизацию. И то, что адвокат (хоть он и перегружен от этого работой) доступен каждому преступнику, необходимо для существования ее государства, так же как деятельность полицейских и прокуроров, защищающих людей от насилия.

Теперь, когда она сама стала жертвой, ее сострадание к подзащитным исчезло, как следы на песке, и она чувствовала в душе огромную пустоту. И как Бетти ни старалась, это зияние заполнялось только гневом. Ей уже казалось, что лишь гнев и способен его заполнить. То, что она утратила убеждения, которые составляли основу ее интеллектуальной жизни, пугало.

Если бы Мудроу был дома, он объяснил бы ей, что ее переживания совершенно естественны и обычны. Бетти хотела отмщения, оно действительно необходимо пострадавшему от жестокого преступления, пока дни и недели не сотрут из памяти жертвы воспоминания о том ужасе, который испытывает беззащитный. Рано или поздно Бетти вернется к обычному состоянию душевного равновесия, которое покоилось на хорошо сбалансированной системе ценностей. Она была сильной женщиной, но ее психика в данный момент находилась под воздействием одной из самых человеческих мотиваций — жажды мести.

Когда в половине седьмого Мудроу наконец-то вернулся, Бетти, сидя за столом, мысленно представляла себе стычку с Элом Розенкрантцем. Розенкрантцу прострелили руки и ноги из пистолета размером с хороший пулемет, и он умолял о пощаде.

Мудроу вошел, и Бетти, выбросив из головы эти картины, вопросительно посмотрела на него.

— Пока ничего. — Мудроу налил чашку кофе и сел за стол. — Но мы с Джимом все равно его достанем. Мы достанем и того, кто его послал.

— Как долго это может продолжаться? — спросила Бетти. В ее голосе слышалась тревога.

— Не могу знать, — признался Мудроу. — Может так случиться, что фараоны его достанут еще до нас.

Бетти заерзала на стуле. На ней был синий халат и короткая хлопчатобумажная ночная рубашка. Глаза красные от бессонницы.

— А что ты сделаешь, когда поймаешь его?

— Беббита? Задам ему несколько вопросов, а затем передам в руки полиции. Отпечатка пальца, который он оставил на пузырьке, достаточно, чтобы уличить его в преступлении. Судьи просто обожают отпечатки пальцев.

— А если он признает себя виновным? — настаивала Бетти.

— Ну ты же специалист по таким вариантам. Как ты думаешь, отреагирует прокурор округа на признание убийцы и поджигателя?

— Может быть, квалифицирует убийство как преступление второй степени. И скорее всего, отбросит обвинение в поджоге.

— Сколько дают за «убийство второй степени»?

— От двадцати пяти до пожизненного.

— Сейчас Беббиту тридцать два. Он выйдет в шестьдесят два. Конечно, я бы предпочел видеть эту скотину на электрическом стуле. И ты, думаю, тоже.

Бетти долго смотрела на Мудроу.

— Меня не оставляет мысль о том, что нужно найти его и того человека, который послал поджигателя. И каждый раз я вижу себя восстанавливающей справедливость.

— В качестве кого: судьи, присяжного или исполнителя приговора? — улыбнулся Мудроу. — Желание отомстить очень притягательно. Убить подлецов, убить их! Недавно я снова испытал это чувство. Они бы все могли жить! И Инэ, и Сильвия, и девочка, которая была с теми в машине. — Мудроу отхлебнул кофе. — Но моя месть в том, чтобы поймать преступников. Поймать их и передать юристам для суда. Вот и все, что мне позволено, и я смиряюсь с этим. — Он коротко рассмеялся. — Разве что виновник попробует уйти от наказания. Иногда, например, отсутствуют прямые доказательства. Тогда будет другой разговор.