Помимо Кэтрин за этой хорошо стилизованной катастрофой наблюдали множество зевак, толпившихся вокруг озера. Кэтрин, безусловно, осознавала, что это всего лишь мираж, похожий на тот, за которым приезжают в Диснейленд, и в основе которого лежит работа великого множества механизмов, колес, шкивов, компьютерной хореографии. Зрелище, однако, было настолько реалистичным, что Кэтрин овладел страх: ей показалось, что она присутствует на генеральной репетиции конца света, до которого, как многие полагали, осталось восемь дней. Пламя достигало неба, а колонны, сделанные, казалось, из самых твердых пород, раскачивались, трещали и с ужасающим грохотом падали. Пульс Кэтрин участился, дыхание сбилось. Волны, сравнимые по высоте с цунами, постепенно поглощали остров. Не пожалели они и гигантскую статую богини, возвышавшуюся над архитектурными сооружениями. Она начала раскачиваться, накренилась и полетела вниз; проведя несколько секунд на поверхности и вращаясь, словно бревно, статуя пошла ко дну.
И заключительный аккорд: цивилизация бесследно исчезла под водой. Теперь кругом простиралась лишь озерная гладь.
Некоторое время Кэтрин и Майкл молчали, потом она сказала:
– Как они могут трагедию превращать в комедию? Вы слышали возгласы зрителей? Они смеялись, являясь при этом свидетелями ужаснейшей катастрофы, где грохот от разрушений и крики погибающих людей более чем реалистичны!
– Это всего лишь шоу. Сказка.
– По-вашему, если это иллюзия, значит, нет ничего страшного? И сколько подобных представлений нужно пересмотреть до того, как нами наконец овладеет полное безразличие к жестокости? – Она отвернулась. – Я собираюсь принять ванну, хочу смыть негативные впечатления.
Он смотрел на нее некоторое время, как будто собирался поспорить.
– Думаю, неплохо бы посмотреть на здешний спортзал. В отеле шесть бассейнов. Надеюсь, мне удастся сделать пару заплывов.
Майкл ушел в свою спальню, закрыв дверь. Кэтрин осталась стоять у окна, наблюдая за исчезнувшей под водой цивилизацией, которая снова стала появляться из глубин озера. Скоро «Атлантиде» предстояло погибнуть в очередной раз. Кэтрин тщетно пыталась разобраться в своих чувствах – внутри нее зарождался какой-то необъяснимый страх. Это не был страх по поводу того, что ей не удастся вовремя отыскать седьмой свиток. Должно было произойти что-то непредвиденное, пугающее своей неизвестностью. Среди всех опасностей, угрожающих ей, эта казалась самой ужасной. Дело касалось Майкла.
Кэтрин закрыла глаза и представила его образ; она отчетливо видела каждую черту лица, даже черную родинку за правым ухом, аккуратно подстриженные волосы. Затем она представила себе Джулиуса, ясный взгляд его черных глаз и идеальные еврейские черты лица. При этом Майкл представлялся ей гораздо отчетливее, чем Джулиус. Она попыталась вспомнить его запах, но так и не смогла – в памяти всплыло лишь ощущение того, что аромат его лосьона действовал на нее угнетающе. Отец Майкл пользовался туалетной водой «Олд Спайс» – настоящий, истинно мужской аромат. Вот уже пять дней и ночей, что в сумме составляет более ста часов, Кэтрин находилась только в его компании. В переводе на обычные отношения это пять недель, а в некоторых случаях даже пять месяцев. Ее поражало то, насколько легко и отчетливо образ Майкла появлялся в ее памяти. Но она все еще не могла похвастаться тем, что хорошо или, по крайней мере, хотя бы немного узнала этого человека: Кэтрин до сих пор не знала, откуда он и по какой причине посвятил свою жизнь Церкви.
До Рождества оставалось два дня. Разве священникам не полагалось проводить мессу на Рождество?
Она услышала, как он вышел из спальни, а мгновение спустя его отражение появилось в окне. Он стоял посередине комнаты с черной сумкой. Он держал что-то еще, но Кэтрин не видела, что именно. На Майкле постоянно была лишь черная рубашка с белым воротничком, но ей все сложнее и сложнее становилось воспринимать его только как священнослужителя.
– Отец Майкл, – сказала она, продолжая стоять лицом к окну. – Как вы думаете, те люди из «Хауксбилля» передали послание Джулиусу?
– Можно зайти в Интернет и посмотреть. Она повернулась к нему лицом.
– Нет, я пока не хочу заходить в чат. Если Хэйверз уже в курсе и ожидает моего появления там, то это будет моим последним подключением к Сети и нам в срочном порядке придется оставить это место. Я собираюсь дать им пять дней, чтобы найти хоть что-то о Тимбосе.
– Кто знает? – заметил Майкл, улыбаясь, – Жан-Люк может оказаться главным архивариусом библиотеки Конгресса.
Кэтрин улыбнулась в ответ, и их взгляды встретились. В комнате повисло молчание.
Увидев, что Майкл направился к двери, Кэтрин произнесла:
– Отец Майкл, через два дня Рождество, может быть, вы хотите поехать домой?
Она не ожидала, что его лицо в один миг примет такое угрюмое выражение. Мышцы его шеи напряглись, и она вспомнила, что до начала недавнего землетрясения он собирался чем-то поделиться с ней.
Майкл покачал головой, ничего не сказав в ответ, развернулся и поспешил к двери. Кэтрин успела рассмотреть, что находилось в его руке: те самые филиппинские палочки.
Пейджер Майлза издал сигнал.
Он прочел сообщение на дисплее, в котором указывался адрес в Интернете. Это означало, что кто-то посетил недавно созданную им интернет-страничку.
– Прошу извинить меня, господин сенатор, – сказал он, вставая из-за стола, за которым в самом разгаре был один из очередных щедрых ужинов Эрики.
Спустившись по ступеням и оказавшись среди компьютеров, он услышал слова Тедди:
– Прошу прощения, мистер Хэйверз, я как раз собирался вам звонить. Боюсь, это вряд ли вам поможет.
Майлз взглянул на монитор, на котором фиксировались посещения его веб-сайта. Пейджер, закрепленный у него на ремне, был запрограммирован таким образом, чтобы с минутной точностью сигнализировать момент посещения пользователями Сети страницы, посвященной коллекции Лэнгфорда.
– Это была не она?
– Какой-то серфер из Осло.
Хэйверз повернулся к соседнему компьютеру.
– Здесь тоже ничего?
– Пока нет.
Им удалось получить доступ к службе фильтрации новостной сети Стэнфорда, который сканировал тринадцать тысяч новостных групп и несколько миллионов сообщений с именами тех, кто к ним подключался. Шансы на то, что Кэтрин Александер может попытаться обратиться к коллегам за помощью, были невелики.
Но в конечном счете без Всемирной паутины ей было не обойтись. Рано или поздно она должна была появиться в Сети.
Я встретила Сатвиндер в улове рыбы…
Кэтрин нахмурилась. Она еще раз перечитала предложение, которое только что написала: «Я встретила Сатвиндер в улове рыбы». Смысла в нем определенно не было.