Читать интересную книгу Кристальный грот - Мэри Стюарт

Я шагнул к двери, но он оказался там быстрее меня и задержался, положив руку на щеколду. В глазах его стоял страх.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я оставил тебя на произвол судьбы среди этой волчьей стаи?

— Я остаюсь не на произвол судьбы. Помни это. И если не можешь поверить мне, то поверь хотя бы тому, что во мне. Я уже научился. Я научился не забывать, что бог появляется тогда, когда и как ему заблагорассудится, раздирая плоть, чтобы войти в твое тело, а когда дело сделано, освобождается от него столь же жестоко, как и вошел. После — вот сейчас — ощущаешь в себе свет, пустоту и, как ангел, готов взлететь… Нет, они ничего не могут со мной сделать, Кадаль. Не бойся. Моя сила со мной.

— Они убили Галапаса.

— Когда-нибудь и меня могут убить, — рассудил я. — Но не сегодня. Открой дверь.

12

Все они собрались у подножия скалы, где пробитая строителями колея подходила к заболоченному дну округлой выемки в склоне горы. Меня по-прежнему охраняли, но на сей раз — по крайней мере внешне — это была почетная стража. Четверо солдат в парадной форме с вложенными в ножны мечами сопроводили меня к королю.

Чтобы сделать помост, на болотистый грунт уложили дощатые щиты, а на них установили кресло для короля. Кто-то соорудил укрытие от ветра, установив с трех сторон плетеные щиты из стволов молодых деревьев и кустарника, перекрытые поверху и обильно задрапированные выделанными мехами и крашеной кожей. Там сидел Вортигерн — положив подбородок на кулак, молча. Королевы его видно не было, как, впрочем, и других женщин. Рядом с ним стояли священники, но на этот раз они старались держаться неприметно и помалкивали. По обе стороны от кресла стояли его полководцы. За его наспех сделанной беседкой алым пятном заходило солнце.

Днем, наверное, шел дождь; трава насквозь промокла и каждая травинка пригибалась под тяжестью капель. Знакомые, цвета серого сланца, облака медленно проплывали через окрашенное закатом небо.

Когда меня привели, уже начали зажигать факелы. На фоне заходящего солнца они казались маленькими и тусклыми — скорее дым, чем огонь, и дым этот подхватывало и стелило по земле прерывистое дыхание ветра.

Я ждал у подножия платформы. Король осмотрел меня с головы до ног, но ничего не сказал. Он все еще воздерживался от суждений. А почему бы и нет, подумалось мне. Подобное тому, что я, кажется, изрек, ему доводилось слышать и раньше. Теперь он ждал, чтобы мое пророчество оправдалось хотя бы частично. И если доказательств не последует, то есть еще время и место, которое должно оросить моей кровью. Интересно, куда дуют ветры в Малой Британии, подумалось мне. До реки было не менее трехсот шагов, она терялась в сумраке росших по ее берегам дубов и ив.

Вортигерн дал мне знак подняться на платформу и встать рядом с ним, я вскарабкался и встал справа от него, по другую сторону от священников. Один-два офицера отодвинулись от меня подальше, лица их оставались одеревеневшими, но я приметил скрещенные пальцы и подумал — окажется там дракон или нет, а с этими-то я справлюсь.

Тут я почувствовал на себе чей-то взгляд и повернул голову. Смотрел седобородый. Он неотрывно ел глазами брошь на моем плече — плащ откинулся в сторону, и ее стало видно. Когда я повернулся, он поднял взгляд, и мы посмотрели друг на друга. Зрачки его расширились, рука скользнула вбок, но не для того, чтобы сделать знак, а чтобы отстегнуть застежку и освободить меч в ножнах. Я отвернулся. Все молчали.

Установилось тяжелое молчание. Солнце опускалось все ниже, колышущий драпировки прохладный ветер свежел. Там, где лужицы стояли у зарослей камыша, ветер поднимал на поверхности воды рябь и мелкие волны. Между дощатыми щитами снизу вверх тянули ледяные пронизывающие сквозняки. Слышно было, как где-то вверху, в темнеющем небе насвистывал кроншнеп; потом он стал спускаться, песня его превратилась в звонкую капель маленького водопада, и стихла совсем. Над головой билось на ветру и хлопало королевское знамя. Тень беседки на мокрой траве становилась все длиннее и длиннее.

С того места, где мы ждали, единственным признаком какой-то работы были люди, прибегавшие из-за деревьев и снова туда убегавшие. Последние лучи солнца, красные и почти горизонтальные, ярко освещали западную оконечность Королевской Крепости, озаряя увенчанную разрушенной стеной вершину скалы. Строителей там видно не было — должно быть, все они были в пещере и штольне. С сообщениями о ходе работ появлялись и снова исчезали эстафеты мальчишек. Помпы работали хорошо и гнали воду; за последние полчаса уровень воды понизился на две пяди… Пусть милорд король проявит терпение, помпы заклинило, однако инженеры работают над ними, а люди пока соорудили лебедку и передают ведра вручную…

Все уже налажено, помпы заработали и уровень воды резко пошел вниз… Кажется, уже видно дно…

Лишь через полных два часа окоченелого ожидания, когда почти совсем уже стемнело, на идущей под гору колее появились огни, а вместе с ними толпа строителей. Они приближались быстро, но осмотрительно, совсем не так, как это делают напуганные чем-то люди, и еще до того, как они приблизились настолько, чтобы их можно было рассмотреть, я знал, что они обнаружили. Их предводители остановились в ярде от платформы, и по мере того, как подходили, окружая их, остальные, мои стражи стали придвигаться ко мне поближе.

Со строителями были солдаты. Их командир вышел вперед и отсалютовал.

— Озеро осушили? — спросил Вортигерн.

— Да, повелитель.

— И что же нашли на дне его?

Командир ответил не сразу. Наверное, он был бардом. Но он не нуждался в паузе, чтобы привлечь к себе внимание — все и так не отрывали от него глаз.

Порыв ветра, неожиданный и сильнее предыдущих, откинул в сторону резким ударом кнута его плащ и покачнул каркас беседки. Над головой пролетела несомая ветром птица. Не мерлин — сегодня вечером не мерлин. Всего лишь грач, запоздавший и спешащий домой.

— На дне его нет ничего, повелитель.

Голос его звучал бесстрастно, с осторожной официальностью, но до меня донесся новым порывом ветра прошедший по толпе гул голосов. Мауган с хищно блеснувшими глазами подался вперед, но я заметил, что он не осмеливается говорить, пока не увидит, к чему склоняется король.

Вортигерн подался вперед.

— Ты уверен? Вы откачали всю воду до самого дна?

— Именно так, повелитель.

Он подал знак стоявшим рядом с ним людям и трое или четверо выступили вперед, чтобы вывалить в беспорядке перед помостом груду предметов. Изъеденная ржавчиной сломанная мотыга, кремневые топоры без топорищ — старше любого творения римлян, пряжка от пояса, нож с лезвием, почти начисто съеденным той же ржавчиной, короткий обрывок цепи, металлическое кнутовище, какие-то не поддающиеся определению предметы и несколько черепков от горшков для приготовления пищи.

Офицер протянул руку ладонью вверх.

— Когда я сказал «ничего», повелитель, я говорил о том, что ты мог ожидать. Мы обнаружили лишь это. И мы подошли так близко ко дну, что это почти уже не имеет значения; грязь и камень были у нас под ногами; но, чтобы не говорить впустую, мы вытащили последнее ведро наружу. Староста подтвердит мои слова.

При этих словах староста вышел вперед, и я заметил в его руках полное ведро — через край плеснула вода.

— Господин, все это правда, и ничегошеньки там нет. Если ты изволишь подняться, то увидишь сам, можно спуститься на самое дно. Но лучше этого не делать, вся штольня теперь заплескана грязью и ходить там не годится. Но я вынес последнее ведро, что мы там зачерпнули, чтобы ты сам мог посмотреть.

С этими словами он вылил полное ведро, залив и без того сырую землю. Вода стекла, образовав лужу у основания древка королевского штандарта. С грудой донной грязи из ведра вывалились несколько каменных осколков и серебряная монета.

Король обернулся, чтобы посмотреть на меня. Это могло послужить мерой случившегося вчера в пещере — священники по-прежнему хранили молчание, а король спокойно ждал, и не оправданий, а объяснений.

Богу ведомо, на протяжении того долгого, холодного и молчаливого ожидания у меня была уйма времени, чтобы подумать, но я знал, что размышления мне не помогут. Если он со мной, сейчас он придет. Я посмотрел вниз, на лужи, где кровью отсвечивал последний красный отблеск заката. Я посмотрел вверх, за скалу, где в чистоте восточного небосклона видны уже были пронзившие лучами тьму звезды. Приближался еще один порыв ветра: я слышал, как он шумит в вершинах дубов, где должен ждать Кадаль.

— Ну? — сказал Вортигерн.

Я шагнул вперед, к краю помоста. В голову по-прежнему ничего не приходило, но я должен был что-то сказать. Когда я шагнул, тяжелый, как удар, порыв ветра потряс беседку. Послышался треск, суматошный шум — будто гончие обложили оленя — и кто-то вскрикнул, но тут же прикусил язык. Знамя короля над нашими головами, щелкнув, как кнут, рванулось в сторону, затем, остановленное удерживавшими его веревками, надулось, словно парус, принявший на себя всю силу ветра. Древко, расшатанное в без того сырой земле и ставшее совсем неустойчивым после того, как к его основанию выплеснули ведро воды, вырвалось вдруг из вцепившихся в него рук, чтобы повернуться и обрушиться вниз. Оно плашмя упало на мокрое поле у ног короля.