говорилось: «С этой минуты все французы находятся в состоянии мобилизации для службы в армии». Этот декрет фактически вводил в стране всеобщую воинскую повинность.
Действия монтаньяров-якобинцев также ограничивали свободу торговли и усиливали государственный контроль над экономикой. В Париже и ряде других мест были устроены национальные (государственные) мануфактуры по производству оружия, снаряжения, пороха. Частные предприятия в централизованном порядке снабжались сырьем и рабочей силой. Для решения проблем вооружения и оснащения армии были приглашены видные ученые Монж, Бертолле. Наконец, была введена государственная монополия внешней торговли. Вмешательство государства в экономику принимало нередко грубые, насильственные формы. Декретом от 5 сентября 1793 г. создавались так называемые революционные армии. Они широко применялись для конфискации продовольственных запасов и доставки их в большие города.
Уступая требованиям санкюлотов и в то же время стремясь овладеть ценовыми рычагами управления экономикой, монтаньяры 29 сентября 1793 г. провели через Конвент декрет о всеобщем максимуме. Он установил, с одной стороны, предельные цены на широкий круг товаров — от мяса, рыбы, масла и вина до тканей, кож, табака, промышленного сырья и топлива, а с другой — ограничения на рост заработной платы. В условиях высокой инфляции этот декрет разрушил легальный рынок. Ограничение свободы торговли привело к образованию нелегального «черного рынка», существование которого, казалось, оправдывало необходимость еще более суровых мер против спекуляции.
Террор
Придя к власти, монтаньяры-якобинцы обнаружили, что они со всех сторон окружены врагами — жирондистами, монархистами, неприсягнувшими священниками, вандейцами, спекулянтами и пр. Чтобы победить врагов, они прибегли к самым суровым мерам насилия и принуждения, какие только знала история. Система этих мер получила название «террор». В отличие от «народного террора» осени 1792 г., это был государственный террор, целенаправленно осуществляемый правительством.
И на этот раз начало развертыванию массовых репрессий было положено «снизу», со стороны санкюлотов. 5 сентября 1793 г. в Конвент явились делегации Коммуны, парижских секций, Якобинского клуба и потребовали «поставить террор в порядок дня». Две недели спустя, 17 сентября, Конвент принял закон о «подозрительных», который грубейшим образом нарушал все декларированные ранее права и свободы человека, в том числе и самые элементарные права личной неприкосновенности. Он допускал арест и содержание в тюрьме людей только лишь по подозрению в преступных замыслах. «Подозрительными» объявлялись «сторонники тирании, федерализма и враги свободы», уволенные чиновники, не проявляющие «постоянно своей преданности революции» дворяне и многие другие не совершавшие никаких преступлений люди.
Благодаря закону о «подозрительных», Революционный трибунал окончательно превратился в слепое орудие уничтожения явных и мнимых противников революционной власти. Общее число жертв террора в 1793—1794 гг. достигало предположительно 35—40 тыс. человек. Из них только по приговорам чрезвычайных судов было казнено не менее 16 600 человек, в том числе по приговорам парижского Революционного трибунала — 2625. Подавляющее большинство всех осужденных — более 80% — принадлежало отнюдь не к духовенству и дворянству, а к третьему сословию. Общее число арестованных в период с марта 1793 по июль 1794 г. достигало полумиллиона человек.
Война
Меры устрашения и насилия в сочетании с кропотливой организационной работой позволили монтаньярам-якобинцам победить в войне с мятежниками и иностранными государствами. Массовый набор обеспечил республике к началу 1794 г. более чем миллионную армию. В 1793 г. в ней была осуществлена амальгама, т. е. слияние регулярных частей и отрядов добровольцев. Это повысило боеспособность и подняло боевой дух республиканской армии. Одновременно почти полностью обновился ее командный состав. На место офицеров и генералов старой, еще королевской службы пришло новое поколение командиров — генералы Гош, Марсо, Журдан, Пишегрю, Бонапарт. Многие из них в прошлом были армейскими унтер-офицерами или офицерами Национальной гвардии, добровольно ушедшими на фронт. Они выдвинулись потому, что сумели угодить Конвенту, который требовал от них победы любой ценой. Десятки высших офицеров жестоко поплатились за недостаточное рвение, в том числе генералы Кюстин и Богарне.
Уже во второй половине 1793 г. были подавлены основные очаги федералистского мятежа. 25 августа республиканские войска взяли Марсель, 9 октября — Лион, 19 декабря (при участии Наполеона Бонапарта, командовавшего осадной артиллерией) — Тулон. К концу декабря были разгромлены и основные силы вандейцев, после чего последовали жесточайшие репрессии против мирного населения. В особенности прославился бесчинствами депутат Конвента Жан-Батист Каррье, командированный в Бретань для руководства борьбой с роялистскими мятежниками. Он изобрел изощренный вид казни — «республиканские свадьбы», когда мужчин и женщин, связанных по двое, бросали в воды «революционной реки» Луары. Подавление федералистского мятежа также сопровождалось неоправданными насилиями и бесчинствами. Декрет Конвента от 12 октября 1793 г., изданный по случаю взятия Лиона, гласил: «Город Лион будет разрушен. Дома, в которых жили богачи, подлежат сносу... Название Лиона будет вычеркнуто из списка городов республики». Две тысячи жителей Лиона стали жертвами репрессий.
В январе 1794 г. Комитет общественного спасения принял решение о начале общего наступления на всех фронтах. Главная битва произошла 26 июня при селении Флерюс, в Южных Нидерландах. Французы наголову разгромили австрийцев, а затем овладели Брюсселем, Антверпеном и Льежем. Одновременно они заняли весь левый берег Рейна, включая города Кёльн, Бонн и Кобленц, а также вторглись в Испанию.
«Враги народа»
Победить в войне с мятежниками и иностранными державами оказалось легче, чем преодолеть экономический кризис и предотвратить обнищание широких слоев населения, страдавших от дороговизны и безработицы. Поэтому очень скоро монтаньяры-якобинцы оказались под перекрестным огнем критики.
«Бешеные» во главе с Жаком Ру, а вслед за ними и так называемые эбертисты (сторонники Эбера) обрушились на монтаньяров за то, что, по их мнению, борьба со спекуляцией велась недостаточно энергично. Это не на шутку встревожило монтаньяров. Поэтому они пошли на коварный шаг: обвинили Жака Ру и Эбера в контрреволюционных происках.
Жорж Дантон
Уже в начале сентября 1793 г. Жак Ру был арестован и предан суду Революционного трибунала. Когда на заседании Клуба кордельеров в марте 1794 г. Эбер высказался за новое восстание против Конвента, он тоже был арестован и несколько дней спустя казнен.
Вместе с тем все громче звучали голоса и тех, кто считал, что пора отказаться от террора и вернуться к законности и порядку. Их называли «снисходительными». Большей частью это были состоятельные и предприимчивые люди, которые обогатились за время революции на военных поставках, спекуляциях хлебом и национальными имуществами и теперь мечтали