Онор тут же вспомнила прозрачно-желтый медальон, болтавшийся на груди у Джейка. Она увидела его, когда тот примчался на ее крыльцо почти в чем мать родила, испугавшись ее будильника. Но прошлой ночью медальона на нем не было…
– Он сейчас на тебе? – спросила она Джейка.
– Да.
– А почемуты не надел его вчера?
– Потом объясню, – не глядя на нее, бросил он.
Пока Джейк работал, Резников рассказывал Онор о том, какую роль сыграл янтарь в истории балтийских народов. Янтарные амулеты исцеляли людей от различных хворей, спасали на поле боя, провожали души умерших в рай. Янтарь – Бог солнца у кельтов, священный материнский оберег, окаменевшие слезы, пролитые одной древней богиней, которая имела несчастье влюбиться в смертного юношу и после его гибели впавшая в безутешную скорбь. Янтарь – единственный камень теплый на ощупь, единственный камень, который можно резать обычным ножом, единственный камень, который пламенеет, если его потереть о мех, единственный камень, который вымывается на берег могучим океаном. Янтарь – осязаемый символ божественного. Пылающий камень, олицетворяющий мужскую страсть…
– Ну что ж, – наконец сказал Джейк, поднимая глаза от мозаики. – Прекрасный образчик ювелирного искусства восемнадцатого века. Воображаю, как трудно было кое-кому преодолеть в себе соблазн заменить недостающие мозаичные осколки современным доминиканским янтарем.
Резников ухмыльнулся.
– Так и не простил меня за тот столик, как я погляжу? Но то было мое искреннее заблуждение.
Джейк фыркнул.
– Мне хотелось бы увидеть всю комнату, – вдруг проговорил русский, испытующе заглядывая Джейку в глаза. – Или для начала хотя бы одну панель. Поговаривают, что она вновь всплыла на свет божий.
Джейк почувствовал холодок, пробежавший по спине.
– А я лично уверен, что это всего лишь слухи. Он поднялся из-за стола, давая понять, что уходит.
– Не так быстро, мой друг, – сказал Резников. – Еще есть вещички, которых ты не видел.
Джейк глянул на Онор.
– Нет, я отсюда не уйду! – тут же заявила она. – Ты что? Ведь это просто фантастика! Эти предметы будят во мне вдохновение!
Он мягко улыбнулся ей, и она, на мгновение позабыв обо всем, ответила ему тем же.
Резников тем временем вынул из кейса большую шкатулку, которая сама представляла собой произведение искусства: кожа с золотой инкрустацией. Замок и петли тоже были из чистого золота. Внутри она была обита темной замшей отменного качества. В восьми разных по размеру отделениях лежали янтарные поделки. Довольно простые и даже грубоватые на вид.
Джейк присвистнул.
– Сколько человек ты убил, прежде чем заполучить в свои руки это сокровище?
– Ах, Джейкоб, шутник ты, однако.
– Я не шучу.
– В таком случае тебе будет приятно узнать, что на этих безделушках нет человеческой крови, – не моргнув глазом ответил русский.
– Хотел бы верить…
– Я говорю правду.
– В таком случае кто-то, конечно, умер естественной смертью, – проговорил Джейк, – и ты вырвал это богатство уже из окоченевших пальцев бедняги коллекционера. Или смотрителя музея. Добровольно с этими безделушками нормальный человек не расстанется. Если они, конечно, настоящие.
– Вот поэтому я их тебе и показываю. Оцени.
Джейк склонился над раскрытой шкатулкой. Изменения, которые произошли в нем в ту минуту, были едва уловимы на глаз, но Онор их все же заметила. До сих пор Джейк лишь проявлял искренний интерес к вещам, которые раскладывал перед ним Резников, теперь же он весь превратился во внимание. Взгляд его излучал такую сосредоточенность, какую она видела в нем лишь однажды. А именно прошлой ночью, когда Джейк открыл перед ней врата в незнакомый ей прежде мир чувственности и страсти.
Джейк остановил взгляд на первом куске янтаря светло-молочного оттенка. Поделка была выполнена в виде миниатюрного топора. Когда Джейк коснулся ее, у Онор по всему телу пробежала дрожь. Прикосновение его было сродни причащению. Точно так же он дотрагивался ночью до нее. Затаив дыхание, она следила за осторожными движениями его чутких пальцев. Создавалось впечатление, что Джейк слеп и составляет себе представление о предмете лишь на ощупь.
– Поразительно… – прошептал он еле слышно. – Декоративные отверстия были просверлены сразу после того, как резчик закончил работу по приданию куску формы топора…
– Это тоже какой-то символ? – спросила Онор.
– Своего рода, – ответил Джейк. – Считалось, что янтарь дарит своему обладателю бессмертие. Во времена неолита люди часто хоронили своих охотников вместе с поделками из янтаря. Янтарные топоры, должно быть, с точки зрения древних, являлись прекрасным даром усопшему…
Резников молча кивнул. Он смотрел не на шкатулку, а на Джейка.
Взяв миниатюрный топор в руку, Джейк черкнул по его поверхности ногтем. Как он и ожидал, следов на камне не осталось.
– Иголкой я его проверять не стану, – заявил он.
– Значит, ты уверен в том, что он настоящий? – спросила Онор.
– Не уверен пока, но если догадка подтвердится, будет обидно, что мы испортили это сокровище каленым железом.
– Тогда как же быть? Тупик?
– Отнюдь.
Джейк аккуратно вернул топор в шкатулку и принялся доставать из своего кейса дополнительные предметы. Онор увидела, как перед ним появилось три закрытых сосуда. Каждый из них был размером с большую кофейную чашку, и все они были заполнены прозрачной жидкостью. Открыв первый из них, Джейк ; вынул из шкатулки топор и опустил его в жидкость. Янтарь тут же погрузился на дно сосуда.
– Что это? – спросила Онор.
– Дистиллированная вода.
Джейк выловил топор, аккуратно вытер его и, открыв второй сосуд, опустил его туда. И хотя внешне жидкость ничем не отличалась от той, что была в первом сосуде, топор на этот раз остался плавать на поверхности, словно ледышка.
– А здесь что? – спросила Онор.
– Подсоленная вода, – отозвался Джейк, не глядя на нее. – Если бы это был прозрачный янтарь, я проверил бы его и в третьем сосуде. Там больше соли, и поэтому вода лучше держит. – Он вынул топор и снова тщательно его вытер. – Прозрачный янтарь более плотный, чем так называемый облачный.
– Почему?
– Потому что «облако» – это не что иное, как маленькие воздушные пузырьки.
Джейк вернул топор в его отделение в шкатулке и достал второй предмет. Губы его сдвинулись в узкую полоску, а глаза полыхнули странным светом. У Онор, наблюдавшей за лицом Джейка, вновь перехватило дыхание. Она ни за что не уловила бы эту происшедшую в нем едва заметную перемену, если бы не вчерашняя ночь…
Она оглянулась на Резникова, пытаясь понять, увидел ли и он то, что увидела она. Выражение лица русского не изменилось. Он по-прежнему смотрел на Джейка так, как рыбак смотрит на прыгающий на воде поплавок: неуверенно и с надеждой.