Пора!
Сколоты редкой цепочкой растянулись за спинами абров. Не далеко, не близко: метров сто пятьдесят от стены. Пока на стенах заняты ремонтными работами, можно начать штурм.
Сколоты одновременно пустили стрелы. Еще рубила жильная тетива стальную пластину поручня, а пальцы, накладывая новую стрелу, уже рвали жилку. Стрелы стелились по стене с плотностью ливня, подхваченного бурей.
С внутренней стороны стен были свои лестницы. Какие? Приставные или широкие каменные? Все равно их не хватало. Толпа отхлынула назад, завопила, давилась, повалила оставленные котлы. Стрелы подчистили самых цепких, тех, кто умудрился не упасть со стен в общей давке. Им тоже, конечно, не повезло.
Арсун дал сигнал, и его бойцы, спокойно добравшись до стен, приставили лестницы. Доверяя меткости сколотов, спокойно лезли в самый ливень стрел.
Они добрались уже до гребня стены, а по лестницам лезли все новые и новые. Защитники дрогнули и побежали в панике: что может быть хуже! Не веря в благоразумие других, раз собственное утеряно, а эталон всегда один – ты сам, каждый забыл о ближних. Только бы спастись, только бы!..
Абры сверху кричали нам, спокойно ходили, смотрели. Арсун, взобравшись к своим, заставил вылить черпаками оставшуюся смолу внутрь стен. Скинули и бревна. Было все как-то буднично, и, чувствуя настроение вождя, рядовые солдаты проникались двойственным чувством: вроде война и можно убивать, а вроде как-то что-то…
Арсун открыл городские ворота. Люди пропустили вперед уже обижавшийся молодняк арланов, так и не успевший еще применить оружие в битве. Пусть потешатся, где-то засели тысяч двадцать кнехтов. При воспоминании о них рука сама тянулась к мечу – будет вам война!
Ворота впустили несколько тысяч арланов и только затем, порциями, заглотили отряды абров.
Собственно, сопротивление было сломлено сразу, едва войско союзников оказались в городе. Защитники, вернее, те, кто только что были защитниками, готовились сдаться кому угодно – абру, человеку, арлану, – лишь бы не трогали его, а главное, семью. Таким приказывали выходить за ворота города, чтобы не усугубляли хаос.
И все-таки многое не учли. Город – улицами, проспектами, переулками – разделил нападавших. Где-то были вожди, где-то задержался сотник. Внезапно не стало ни армии, ни солдат. Явились группы и группки, связанные расовыми признаками и товариществом. Всеобщий хаос породил свободу, недавнее сопротивление защитников заставляло оправдывать насилие. Хмелея от свободы, многие начали убивать каждого попавшегося под руку.
Быстрее других озаботившийся беспорядком, Ставр послал гонцов к Арсуну и Сангору. Те медленно, в меру сил гасили буйные порывы и хмель своих бойцов.
Искали кнехтов – единственное, что оправдывало скученность войск в переставшем сопротивляться городе.
Заранее договорившись, мы – Михайлов, Малинин, Исаев и я – отправились в город все вместе. Своих телохранителей я, успев привыкнуть, уже не замечал.
Прошли через площадь, заваленную разбросанной одеждой. Сломанная повозка. Здесь, недалеко от городских стен, жили небогато. И пусто везде. Мы заглядывали в окна, двери – ни души. Близко от ворот вот почему никого – жители вняли совету выйти за пределы стен.
Дальше изредка попадались трупы. Почти всюду абры. В латах и без них; не поймешь кто – наши или горожане.
Стали встречаться группы абров и людей, потом уже приходилось расчищать дорогу. Мои кентавры помогали себе древками копий, когда угрозы голосом уже теряли убедительность. И все больше людей из местных. Застывший исподлобья взгляд, часто железный ошейник. Я как-то забыл, что люди здесь успели вырасти в рабстве. На всякий случай они боялись нас, сильных. Наши уверения в доброжелательности слушали с внешней радостью, за которой пряталось неверие.
Но именно они, бывшие уже рабы, согласились провести нас к кнехтам. Темер, начальник моих телохранителей, послал за подкреплением. Мы шли к центру города. Узнав, что здесь будут охотиться за кнехтами, к нам все больше присоединялось бывших рабов, вооруженных кто чем мог. И даже тут старались скрыть меч, с детства усвоив основной закон: человек и оружие несовместимы.
Приближалась башня резиденции Бога-Императора. К моему удивлению, проводники забирали левее, обходя сады, обрамляющие замок. Нас привели к кварталу, застроенному домами столь тесно, что при случае весь комплекс превращался в единую крепость. Снаружи тянулась сплошная стена, внутри разделение на блоки домов было явным. Но это узнали уже потом. Пока же ожидалось, что все здесь кишит кнехтами, словно гусиная тушка паразитами.
В ответ на наше требование сдаться сверху стали сбрасывать бревна и камни. Кому-то досталось и смолы. Наши лучники сняли несколько обезьяноподобных кнехтов с крыши, что несколько остудило пыл черного воинства.
В одном месте арку, ведущую внутрь двора, запирали окованные железом ворота. Подоспевший Ставр раздраженно приказал тащить дрова, мебель – все, что горит. Он решил выжечь деревянную основу с тем, чтобы затем ворваться внутрь.
Эта остановка всех безумно раздражала. Наконец нашли врага, а достать не можем. Ничего.
Вскоре огонь охватил железо ворот, раскалил. Через час несколько абров ударили бревном; железо мягко прогнулось. В него били до тех пор, пока смятые листы не сложились по сторонам.
И сразу, не дожидаясь команды, несколько сот арланов прямо по горящим угольям ворвались во двор. Успеха это особого не принесло, потому что кнехты попрятались за стенами из камня, но несколько врагов все же убили стрелами.
Подступал вечер, а основной очаг сопротивления до сих пор не был подавлен. Подтянулись основные наши силы и заняли все вокруг. Лучники искали малейшее шевеление в окнах и на крышах. Потом решили начать разбивать узкие двери, редко попадавшиеся внутри двора.
Откуда-то, конечно от крепостных стен, арланы принесли лестницы. Под прикрытием луков сколотов абры полезли на крышу. Какой-то кнехт было высунулся, но, получив в горло стрелу, живо слетел вниз. Скоро крыши всех домов кнехтов были заполнены абрами. Сотник-абр спустился и доложил, что в каждом доме имеется железный люк, который невозможно открыть. Есть и отдушины, в которые можно попытаться лить масло, а потом бросать горящие угли. План одобрили.
Снизу продолжали долбить таранами узкие двери. Окна были расположены высоко, на уровне второго этажа. Весь комплекс, как и крепостные стены столицы, достигал высоты двенадцати-пятнадцати метров. Окна были к тому же закрыты ставнями.
Наконец несколько дверей поддались. За ними находились винтовые лестницы, нижние пролеты которых хитрые кнехты разобрали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});