Читать интересную книгу Черный ярл - Владимир Поляков

   - Это верно в обе стороны...

   - Не буду спорить. И да, вот еще. Оставим почтенного Мстислава Игоревича развлекаться разговором с моим другом Мстишей и с Ярополком. Им наверняка есть что обсудить. Ну а Прекрасную девшуку и по совместительству воительницу я бы попросил составить нам компанию. Надеюсь, что возражений не будет?

   У самого Добрыни таковых не имелось, наместник вообще был не в том положении. А вот Змейка чуть было не взорвалась на свою излюбленную и до сих пор немного болезненную тему. Ага, по поводу нелюбви к тому, когда подмечали ее качества именно как женщины. Ну да все же сдержалась. Лишь посмотрела на меня так... многообещающе.

   Да уж. И киевский наш гость это однозначно не только увидел, но и понял. И пусть понял. Будет забавно, если он увидит в ней, в Змейке слабое звено. Ложное слабое звено которое я не прочь был бы ему подсунуть. А если не получится, так я ничего и не теряю, вот в чем вся прелесть ситуации.

   - Мне нужно говорить тебе, Хальфдан, с какой целью я сюда приехал?

   - Насчет основного поручения я понимаю, - губы искривились относительном подобии улыбки. Вместе с тем я медленно шел рядом с Добрыней, опираясь вместо трости на рукоять клинка. Благо его габариты вполне подходили в качестве замены. - Владимир поручил тебе сначала попробовать купить мое молчание, а еще лучше союз. Ну а при неудаче приступить к угрозам.

   - Почти верно. Только эту партию в шахматы ведет не Владимир, а скорее я. Мой племянник не всегда слушает разумные слова и тем паче не от всех.

   Я понимающе кивнул. Действительно, братец Малуши, матери Владимира, как и она, родом из города купцов Любека, был чуть ли не самой заметной фигурой с самого начала великого княжения. Уж по любому заметнее своего воспитанника. Неудивительно, что и в наши времена историки признавали его сильнейшее влияние на родственника начиная от момента конфликта с братьями и заканчивая раннехристианским периодом его правления. Что ж вот и очередное подтверждение, что на троне сидит символ, а голова вот она, рядом со мной вальяжно прогуливается.

   - Что ж, мне приятно, что истинный хозяин киевского престола прибыл со мной переговоры переговаривать. Тем более, что к тебе. Добрыня, я отношусь с уважением. Итак, я внимательно слушаю.

   - И хорошо, что посторонние люди нас не слушают. Те, кто думает, что сидящий на престоле непременно правит, - не стал протестовать дядька великого князя против моих слов. Более того, тоже расставил все точки над 'ё' в теме 'кто есть кто на Руси'. - Верни послов, Хальфдан, и прекрати мутить воду. Взамен же могу обещать многое: деньги, поддержку, да хоть наместничество... в Полоцке или Ростове.

   - Посольство я вернуть, конечно, могу, но не уверен, что ты этому возвращению обрадуешься.

   - Это почему? - не врубился в мой черный юмор Добрыня. Но это ему не в укор. Потому как ехидство и сарказм в X веке до таких высот еще не поднялись. - Даже если они... не в очень здоровом состоянии, то все поправимо и к тебе никаких претензий.

   - Я поясню. Например, беру я всех своих пленников, сажаю в клетки, да под мощной охраной везу по городам росским как редкостный зверинец. Ну а на городских площадях один изрыгает проклятья и молится своему распятому богу о карах небесных на головы варваров-руссов, второй показывает суть блаженного юродивого... Прости, но так уж вышло, хотя его и пальцем не тронули. От страха собственного разум потерял. Ну а остальные, - ласково улыбнулся я. - Они будут взахлеб рассказывать честному народу, а особенно жрецам и воинам-варягам сказ на тему: 'Как великий князь Владимир верой торговал'. Как думаешь, зрители у этого потешного представления будут? Вот и я о том же. Кстати, может кубок вина подать?

   Добрыня отказался, помотав головой и явственно скрипнув зубами. По сути я сейчас прямым, хоть и дипломатичным, текстом сказал, что подачки слабо интересуют, а уж о выполнении всех высказанных требований и речи идти не может. Ну а отсутствие грубости лично в его адрес подразумевало предложение вида 'проси меньшего'. И он будет продолжать, к гадалке не ходи.

   - Ты подтвердил мое мнение о себе, ярл.

   - Хм... Любопытно было бы услышать, - жестом подозвав одного из хирдманов, я попросил. - Чеслав, друг ты мой. Кубок с квасом принеси, будь столь любезен. Мне с моей ногой бегать как-то не шибко сподручно.

   - Конечно, Мрачный...

   - Слуг тут не надобно, - развел я руками. - Приходится своих людей просить насчет несвойственных им дел.

   - Преданные люди... Ты крепко держишь их возле себя, Хальфдан.

   Добрыня на некоторое время замолк. Явно ожидая, когда мне принесут напиток, а сам принесший его удалится на мало-мальски дальнее расстояние. Сейчас мы стояли чуть ли не в центре зала: я, он, да Роксана, в диалог наш абсолютно не вмешивающаяся.

   - Любопытно, тогда слушай. Я уверен был, что тебе не нужны деньги, ты не купец, а воин. И не только воин, раз только что отказался от покровительства князя Киева и всей Руси. Ты ненавидишь подчиняться, я верно думаю?

   - Несложно было догадаться,- открыто усмехнулся я. - Раз уж я оставил Трагтон-фиорд, то явно не хотел ползать под сапогом Харальда Синезубого. Да и его попытки заставить всех целовать не только его сапоги, но и чуждый вольным ярлам крест... И я не собираюсь бежать еще раз, одного побега мне хватило.

   - А какое тебе дело до той веры, которой будет придерживаться мой племянник, которую чтила его мать и бабка по отцу? Русь от этого не рухнула. Да и ты не жрец.

   Я с трудом удержался от откровенного хохота. Пришлось сделать несколько глотков из кубка, только тогда здоровый, естественный смех чуть приугас и его можно было контролировать. Ведь я, в отличие от людей этого времени, ой как хорошо знал, в какую сторону двинется Владимир, ну или стоящая за ним личность. Знал, а потому купить меня подобными речами, даже самыми зажигательными, было просто нереально.

   - А тогда чего ты, Добрыня, так беспокоишься насчет выставления на всенародный показ ромеев из числа тайного посольства? Они так увлекательно распишут прелести смены росских богов на своего ромейского, что их златом-серебром и полевыми цветами закидают. Или... Ох, неужто есть опасения, что полетит нечто другое, более опасное для здоровья?

   - Ты как хочешь вражды с нами, ярл? - вопросительно угрожающе вымолвил собеседник. - Подумай хорошенько, сможешь ли ты остаться в живых после этого.

   - Мы УЖЕ во вражде, Добрыня. Это я на всякий случай повторяю, если ты позапамятовал. И пока от вражды проблемы лишь у тебя... Одно посольство чего стоит, да и твоим дружинникам было показано, что они тут вовсе не пуп земли.

   - Еще убийство пресвитера Евстафия, рана византийского посла, настраивания против нас вольных ярлов, игрушечный наместник в этом городе, полностью тебе послушный. Я многое знаю и кое о чем догадываюсь.

   Я отсалютовал своему врагу кубком, показывая, что ценю ум, даже если его проявляет враг. Вот только сейчас все знание Добрыни не было сколь-либо значимым аргументом. Но переводить разговор на деловые рельсы надо, сейчас самое время. Оппонент раздражен проигрышной позицией, которую он занял по недосмотру. Недооценил, хотя мог бы с самого начала сыграть в иную игру, не столь прямолинейную.

   - Так договариваться то с тобой будем, а, Добрыня?

   - О чем? Ты сам отверг предложенное тебе.

   - Так ты не совсем то предлагал, - подмигнул я киевскому посланцу и фактическому правителю Руси. - Твоя дружба мне и даром не нужна... брат рабыни. А вот о временном нейтралитете говорить стоит.

   Умейте бить в открытую рану! Умение, я не спорю, неоднозначное, но незаменимое для всех, кто осмеливается влезь на политическую кухню. Есть враги, у них есть уязвимые точки. А если ты получил доступ к одной или нескольким из них... Бей! Бей сильно, жестоко, в самый неудобный для них и подходящий для тебя момент. Взбешенный противник потеряет главное для интригана - ясность мысли и способность к трезвому расчету ну а дальше лишь о тебя зависит, насколько эффективно ты воспользуешься его промахом.

   Вот и сейчас... Я категорически не приемлю рабство, особенно же в отношении людей единой с собой крови. Увы, но это позорище здесь присутствует. Мне понятна та самая уязвимая точка Добрыни, заключающаяся в неизбывной памяти о времени, проведенном его сестрой в рабстве. А врагов бьют, такова жизнь, да и ставки слишком большие. К тому же больное место, мне известное - самое серьезное.

   Чего стоит хотя бы та пакость, учиненная им с Рогнедой. Когда Владимир сватался к дочери Рогволда, та, как бы это сказать, отклонила кандидатуру, причем прямо на пол, заявив, что не собирается выходить замуж за сына рабыни. Добрыня же присутствовал при сем событии. Мстительная скотина и порекомендовала племянничку 'быть с ней перед отцом её и матерью'. Так что... В общем, совесть меня мучить даже не собирается, ибо стоящая передо мной падаль вполне заслужит все, что я только придумать в состоянии.