Письмо Эми отвечало на вопрос, так занимавший ее. Она была уверена, что Эми сделала свое признание под влиянием Эль Гранде. Он был священник, или почти священник, разница небольшая. Он явно взял ее под свою опеку. Отсюда и их совместные прогулки.
Письмо начиналось сообщением, что Эми покидает Лондон и зиму проведет в Италии. Хотя, писала Эми, она на людях не показывает своего знакомства с Катрин, она хочет, чтобы Катрин знала: она любит ее.
Той ночью Катрин облачилась в свой испанский наряд, оседлала Лису и долго носилась по пустоши.
Эмили принесла ей последнюю сплетню о Маркусе.
– Что слышно о Ротеме? – как бы невзначай поинтересовалась Катрин.
С трепетом она ожидала, что скажет Эмили. Утром они с ней ходили в церковь, а потом решили прогуляться по пустоши.
– Его семья переехала в Лондон. Они впервые появились в столице все вместе. В полном составе, кроме младшего брата, который уехал в университет. Все только об этом и говорят.
– Почему?
– Ну ты, конечно, знаешь, что отец вдовствующей леди Ротем был мясник, оттого-то все эти годы ее не принимали в обществе.
– Он был портной, – поправила Катрин.
– Какая разница? Не перебивай, Катрин. Дело в том, что граф всех оповестил, что везде будет появляться только с мачехой и не примет ничьего приглашения, если не пригласят и ее. – Эмили захлопала в ладоши. – И это подействовало. Их теперь видят повсюду.
Катрин захотелось подбросить в воздух шляпку. Искоса взглянув на Эмили, она спросила:
– Что говорят о жене Ротема?
– О, она уехала домой в Испанию навестить какого-то больного родственника или еще кого-то. Естественно, все строят разные догадки.
– Естественно, – равнодушным тоном отозвалась Катрин. Они вышли к небольшому озеру и остановились на берегу отдохнуть и полюбоваться на уток. Вокруг было много гуляющих; в отдалении гарцевали несколько всадников.
Катрин хотела поправить волосы, но вдруг застыла с поднятыми руками. Резко обернувшись, она стала внимательно вглядываться в лица людей позади.
– Что случилось? – спросила Эмили.
– У меня странное чувство, – медленно сказала Катрин, – что кто-то следит за мной. Послед нее время это чувство возникает у меня не первый раз.
Эмили оглянулась через плечо.
– Никого не вижу. – Она откашлялась и много значительно проговорила: – Катрин, я нашла для тебя идеального мужчину.
– Не существует такой вещи, как идеальный мужчина.
Эмили оставила без внимания скептическое высказывание подруги.
– Он только что появился в наших краях и снял апартаменты на Черч-роуд. Я познакомлю тебя с ним, когда придешь к нам в следующий раз обедать. Он будет почетным гостем. Его зовут Найджел Диринг.
Катрин резко остановилась.
– Мне нравится жить одной.
– Это потому, что ты не знаешь иной жизни, – сказала, не останавливаясь, Эмили.
На это Катрин нечего было ответить.
Готовясь ко сну, она думала о том, что Эмили сообщила ей о семье Маркуса. То, что он последовал ее совету, глубоко тронуло ее. Может быть, современем он смягчится еще больше. Может быть, он простит ее за всю ту ложь, что она вынуждена была нагородить.
Сон никак не шел к ней. Мысли возвращались к последней ночи, когда Маркус любил ее. Она пыталась убедить себя, что он старался унизить ее, но тело говорило обратное. Оно мучилось неутоленным желанием, жаждало вновь оказаться в объятиях Маркуса.
Со стоном, стиснув зубы, Катрин принялась считать верблюдов, чтобы уснуть.
24
Два дня спустя после разговора с Эмили Катрин вышла из шорной мастерской, куда относила для починки одно из седел Лисы, и увидела Маркуса, поджидавшего ее в кебе. Он не вышел, чтобы помочь ей сесть в кеб, а просто протянул руку и втащил внутрь.
– Неужели нельзя было обойтись без такой таинственности? – спросила Катрин, когда кеб тронулся.
Он пожал плечами.
– Не хочу привлекать лишнего внимания. Все считают, что моя жена отправилась в Испанию навестить родственников. Если меня увидят с тобой, пойдут пересуды. Я думаю в первую очередь о тебе, Кэт.
Она посмотрела на него с удивлением, а он продолжал:
– А уж когда мы расторгнем брак, то-то будет разговоров. Ты понимаешь, конечно, что все выплывет наружу? Я имею в виду, что они узнают, кто ты такая. Невозможно будет держать все в тайне. – Катрин охватило смятение. – Придется предстать перед людьми. Как назовешься, когда тебя спросят, – Каталиной или Катрин?
– Об этом я не думала, – отозвалась она слабым голосом.
– Пора подумать. – Помолчав, Маркус сказал: – Придется признаваться. Если мы солжем и ложь впоследствии раскроется, развод будет считаться недействительным. Я не могу разводиться с Каталиной Кордес, но чтобы при этом Катрин Кортни осталась в стороне. Ведь это Катрин Кортни вы ступала в роли моей жены последние несколько месяцев.
Она понимала, что он заботится о наследниках. Мужчина в его положении должен быть уверен, что его дети будут его законными наследниками, особенно сын-первенец.
Катрин взглянула на свою руку, на которой теперь не было обручального кольца, и ее глаза наполнились слезами.
– Что… – Она откашлялась. – Что об этом говорят адвокаты?
– Пока еще я им мало что рассказал. Хотел сперва увериться, что ты понимаешь – огласки не избежать. Однако, как я узнал, развод в Шотландии отпадает. Видно, слишком многие английские пары использовали этот путь, и теперь нужно быть шотландцем, чтобы твое дело приняли к рассмотрению. Но не надо отчаиваться. Есть другие возможности.
Она и не отчаивалась. Наоборот, ее сердце забилось чаще, а на душе полегчало.
– Не имеет значения, – сказала она, – я не тороплюсь. Как твоя семья отнеслась к тому, что Каталина уехала к больному родственнику?
– Они осадили мой дом, – хмыкнул Маркус, – и требуют сказать, что, черт возьми, происходит. Даже Тристам явился из Оксфорда. Им почему-то взбрело в голову, что мы поссорились. Я разубеждал их как мог, но вскоре они узнают всю правду. – Он посерьезнел, посмотрел на нее взглядом, заставившим ее опустить ресницы, чтобы скрыть свои чувства, и тихо сказал: – Ты им очень понравилась, Кэт.
Сердце у нее разрывалось, а с языка чуть не сорвалось: «Они мне – не меньше».
– Я прочел твою статью в «Джорнэл», – продолжал он, отвернувшись к окошку кеба. – Ты была права, а я – нет. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я так нападал на тебя. Статья бьет прямо в цель и в то же время исполнена сострадания. – Он повернулся к ней. – Ты ведь для Пенна ее написала?
Она еще не в силах была говорить и только кивнула.
– Знаешь, он прочитал ее, но не думаю, что узнал в ней себя. Он не считает себя безнадежным алкоголиком. И действительно, с того времени, как мы переехали в город, не пьет.