Читать интересную книгу Опасность - Лев Гурский

Видимо, отчаяние, охватившее вдруг Константина Устиновича, каким-то образом отразилось на его лице, поскольку Андропов неожиданно запнулся и, недовольно морщась, проговорил:

— Товарищ Черненко, вы, я вижу, с этим не согласны?

Константин Устинович мгновенно очнулся. Он понятия не имел, о чем именно только что говорил Андропов, но сработали рефлексы, и он ответил чисто автоматически, ни секунды не раздумывая:

— Что вы, Юрий Владимирович! Я полностью с вами согласен…

Лицо Андропова разгладилось.

— Что ж, тем лучше, — произнес он. — Значит, мы начнем экстренное заседание, не дожидаясь Леонида Ильича… Он ведь знает о происшествии, да?

— Ему сообщили, — подал голос кто-то сбоку, кажется, Капитонов.

— Вот и хорошо, — кивнул Андропов и, тут же спохватившись, добавил: — То есть, конечно, ничего хорошего! Происшествие настолько серьезно, что мы обязаны незамедлительно принять решение. Это ведь не шутки, безопасность всей столицы под угрозой!

На последних словах встрепенулся Гришин.

— Я понимаю, товарищи, что это настоящее ЧП, — быстро сказал он, заглядывая всем в глаза, словно ища поддержки, — но, может быть, не стоит преувеличивать Вполне возможно, что речь идет о заурядной провокации…

Пока он говорил, все сидящие за столом предпочитали не смотреть в глаза первому секретарю МГК, и потому к концу своей тирады сам Гришин невольно сник.

— Заурядной, вы говорите? — строго и четко спросил Андропов. — Вот уж не думаю! Факт провокации, Виктор Васильевич, еще можно допустить, но уж заурядной назвать ее нельзя категорически!

— Правильно! — поддержал Андропова кто-то сбоку. Кажется, Громыко.

— Правильно, Юрий Владимирович! — вновь рефлекторно поддакнул Черненко. Ему вдруг пришло в голову, что это происшествие — прекрасный повод для того, чтобы не только осадить зарвавшегося Гришина, но и выгнать из Комитета торопыгу Федорчука. Пусть мильтонов дрессирует, в МВД ему самое место. Стекла он, видите ли, бронебойные вставил. Но на кой черт нам броня, если в эти окна ни хрена не видать?

— Правильно, правильно! — прошелестели еще два голоса, справа и слева. Кажется, Горбачев и Соломенцев. Два Михаила Сергеевича, а он, Черненко, выходит, оказался между ними. «Надо загадать желание, есть такая примета, — пришло в голову Константину Устиновичу. — Только какое же у меня желание? Леонид Ильич, человек широкой души, на моем месте наверняка пожелал бы счастья для всех, даром, каждому по потребностям… И чтобы никто не ушел обиженным. А вот я, чего я хочу? Чтобы в окошко можно было видеть площадь? Чтобы убрали на хрен солдафона Федорчука? Чтобы мне хоть кто-нибудь подсказал, что там дальше в этом сволочном стишке, который пристал, как зараза. А из нашего окна… А из нашего… Тьфу!»

Тем временем Андропов легонько постучал по столу, призывая присутствующих к порядку, так что от последнего «Правильно!», запоздало выдавленного кем-то сзади (кажется, Демичевым), уцелел только первый слог.

— Пожалуйста, товарищ Федорчук, — холодно проговорил Андропов. — Сообщите нам все факты, которыми вы в настоящий момент располагаете. Ну же, мы ждем!

Константин Устинович с радостью увидел, как побагровевший Федорчук вскочил со своего стула, словно бы подброшенный вверх крепким пинком под зад, и, держа в руках веер мятых листков, испуганно зачастил:

— Сегодня в 17.05 в Приемную ЦК КПСС позвонил неизвестный и стал угрожать терактом, если, как он выразился, руководство партии и правительства «не прекратит в стране этот бардак». Вверенный мне Комитет государственной безопасности, его Пятое и Девятое управления сейчас пытаются установить личность звонившего. В связи с чрезвычайными обстоятельствами к поискам подключены войска специализированного назначения в составе Первого Главного Управления, а именно группа «Б», группа «Каскад» и группа «Зенит». На восемнадцать часов тридцать минут новыми данными по этому делу мы, к сожалению, не располагаем.

Секунд на двадцать воцарилась тишина, а затем чей-то голос из угла (кажется, Катушева) осторожно поинтересовался:

— «Каскад» — это те парни, которые дворец Амина брали?

— Так точно, — покорно отрапортовал Федорчук.

После этих слов в кабинете возник легкий шумок.

Андропову вновь пришлось сердито постучать по крышке стола.

— Не отвлекайтесь, товарищи, — чуть повысив голос, произнес он, бросая не самый теплый взгляд на задавшего неуместный вопрос. — Председателю Комитета госбезопасности лучше знать, какие подразделения подключать к этому делу. Если нужен «Каскад» — значит, так тому и быть. Правильно, товарищ Федорчук?

— Так точно, — деревянным голосом ответил багровый председатель КГБ. Он машинально то сминал, то аккуратно расправлял злополучные листки бумаги, которые держал в руках. Со стороны можно было подумать, что Федорчуку не терпится в туалет.

— Мне кажется, товарищи, — сурово заметил Андропов, укоризненно поглядывая в угол, куда забился, кажется, Катушев, — что не все из присутствующих осознают серьезность угрозы. Я попросил бы товарища Федорчука разъяснить одно из слов, упомянутое в его сообщении о телефонном звонке в Приемную ЦК…

Председатель КГБ растерянно посмотрел на Андропова, расправил один из нервно смятых листков и сказал:

— Вы имеете в виду слово «бардак», Юрий Владимирович? Сотрудники нашего Аналитического управления провели, — Федорчук тревожно приник к бумажке и затем продолжил, — контент-анализ и предполагают, что в «бардак» неустановленный террорист мог вложить три разных значения. Во-первых, он мог иметь в виду…

В дальнем конце кабинета кто-то не выдержал и полузадушенно хихикнул. Кажется, Пономарев.

Федорчук немедленно сбился и принялся судорожно шарить глазами по спасительной бумажке, отыскивая нужную строчку. Вид у него был самый жалкий.

«Спекся Федорчук, — удовлетворенно подумал Черненко. — Чем бы ни кончилось дело, в Комитете он не задержится… Черт, ну как же там дальше, в этом стихотворении?»

Андропов нахмурился.

— Борис Николаевич, вы не правы, — процедил он, обращаясь к Пономареву. — Ничего смешного в данной ситуации я не вижу. А вы тем более не правы, товарищ Федорчук, — добавил он, глядя на председателя КГБ, который к тому времени успел превратиться из багрового в ярко-красного.

— Виноват, — пробормотал Федорчук, пытаясь утереть выступивший на лбу пот одним из скомканных листочков. Неприятные шуршащие звуки тотчас же заполнили комнату. Еще кто-то в дальнем углу сдавленно захихикал и немедленно постарался замаскировать свою вылазку громким вымученным кашлем. Кажется, это был Долгих.

— Прошу внимания, товарищи, — весьма нелюбезным тоном вновь призвал всех к порядку Андропов и постучал по столу уже погромче. — А если вы, товарищ Долгих, простужены, то извольте сидеть дома…

Возникла пауза, которую опять попытался заполнить Федорчук. Судя по всему, он нашел нужную строчку и прижал ее ногтем, чтобы та не вырвалась.

— Наши аналитики полагают, — срывающимся голосом объявил председатель Комитета, — что под вышеупомянутым словом «бардак» звонивший мог подразумевать, с одной стороны…

Упреждая аполитичные смешки своих коллег, Юрий Владимирович быстро перебил Федорчука.

— Я не о том слове вас спросил, — с нескрываемым раздражением проговорил он, делая досадливый жест рукой. — Объясните собравшимся товарищам, какой смысл вы вкладывали в слово «теракт».

Федорчук просиял: наконец-то он понял, что от него хотят.

— Звонивший имел в виду взрыв ядерной бомбы в центре Москвы, — четко отрапортовал он. — Он так и сказал по телефону: мол, взорву атомную бомбу.

В кабинете наступила напряженная, звенящая тишина. Всем сразу стало не до шуток. Только Гришин, испуганный перспективой оказаться крайним во всей этой истории, робко поинтересовался:

— А какие мы имеем основания ему верить? Лично я до сегодняшнего дня никаких сигналов о том, что ядерное устройство…

— Погодите, Виктор Васильевич, — отмахнулся Андропов. — Я потом вам дам слово. А пока я попрошу товарища Федорчука огласить информацию, содержащуюся в Особой папке № 31.

Федорчук, обрадованный предельно четкой командой, выудил из кучи мятых листочков необходимый и прочел текст, почти не запинаясь.

На сей раз молчание присутствующих стало почти похоронным.

— Ну что же, давайте обменяемся мнениями, — с тяжелым вздохом предложил Андропов.

Опять возникла пауза. В конце концов молчание нарушил один из двух Михаилов Сергеевичей. Горбачев.

— Все это похоже на фантастику, — высказался он. — Может, и не спрятано в столице никакой бомбы? По-моему, это блеф, Юрий Владимирович. Кто-то нарочно хочет нас запугать. Возможно, мы вообще зря сообщили об этом звонке Леониду Ильичу. Он ведь и так последнюю неделю себя неважно чувствует, Чазов от него ни на минуту не отходит…