— Но я думал мы собрали все твои сущности, — удивился Хафра.
— Нет. Не все. Самая последняя, мое бессмертие, спрятана в этом городе. Я чувствую ее запах.
— Но кто охраняет ее?
— Последняя из рода. Та, что рождена от бога и женщины. Та, что осталась мне преданна до конца.
Осирис направил свою колесницу к воротам. Когда они въехали на улицы города, их встретила пустота и разруха. Натхис, последнее пристанище чистых фараонов, встретил их немым молчанием.
— Где все жители? — спросила Хатшепсут, когда они проезжали по тихим улочкам города, приближаясь к главной площади.
Но Осирис подал всем знак молчать. Так же как и Хатшепсут, он сумел распознать витающую в воздухе опасность.
Они проехали по широкой улице и остановились перед дворцом фараона, у первой ступени мраморной лестницы. Осирис спустился, и осмотрелся.
— Будьте начеку, в городе кто–то есть.
— Я бы сказал не кто–то, а что–то, — тихо проговорил Менкаура.
Он уже успел заметить то, что не сразу заметили остальные. Со всех сторон, стоило только им въехать на площадь, словно черные тени начали сходиться огромные шакалы. Ростом не меньше лошади, они медленно окружали пришельцев. Их глаза горели огнем, а из огромных пастей, на каменную мостовую капали ядовитые слюни.
Увидев одного из монстров, возникших совсем рядом, Хатшепсут в испуге прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. На ее лице отразился неподдельный ужас, при виде этих жутких, первобытных монстров.
Хищники появлялись отовсюду. Основная масса выходила их узких переулков, а несколько бесшумно перебирая своими огромными лапами, медленно спускались по лестнице, ведущей с дворцового сада.
Их было сотни, и собравшись во едино, они плотным кольцом окружали свои жертвы. Город мгновенно наполнился гортанным рычанием, доносившимся из их огромных пастей.
— Все в круг! — скомандовал Осирис, вынимая свой меч.
Хафра толкнул Хатшепсут в центр, и встав плечом к плечу с братьями, закрыл женщину от хищников.
— Что дальше! — громко прокричал Хуфу. — Их тут тысячи, нам не справиться!
— Бьемся до конца! У нас преимущество, они всего лишь животные! — перекрикивая нарастающий рев, ответил Осирис.
Хатшепсут, надежно укрытая крепкими спинами мужчин, достала спрятанный под туникой крест и начала молиться, взывая к богам. Она понимала, что находясь здесь, ее мольбы это всего пустые звуки, но не видя другого выхода, упорно зачитывала строчку за строчкой заученные с детства песни молитв.
В этот момент, любой кто сумел запечатлеть это зрелище, был бы поражен его совершенством. Окруженные стаей невиданных прежде шакалов, мужчины стояли плотным кольцом, спинами, закрывая от опасности прекрасную женщину. Хатшепсут стояла в центре, сложив руки на груди, и склонив голову. Ее волосы и туника развивались на ветру, поднимаемым Хуфу.
Все закружилось в этом вихре, и одним мощным толчком, Хуфу попытался отбросить монстров, которые слишком близко приблизились к ним. Но его попытка оказалась тщетной, отлетев на несколько метров, твари вскочили, и с новыми силами ринулись на врагов. Тогда Осирис крикнул:
— В бой! — и первым, замахнулся мечом, над головой хищника.
Он отсек голову одному из шакалов непредусмотрительно приблизившегося слишком близко, и уже занес свой меч над следующим, когда заметил, что стоило голове зверя отлететь в сторону, как его безжизненное тело растворилось в воздухе, словно его и не было. А на мраморной лестнице появился другой.
Хуфу перекинул с одной руки на другую массивную булаву, и поймав свою жертву в поле зрения, с размаху, одним ударом размозжил твари голову. Та исчезла как и первая, не оставляя следа. И вновь на лестнице возник новый зверь.
И чем больше монстров они истребляли, тем больше появлялось их на лестнице, готовых с новыми силами броситься в бой.
— Они не исчезают! Они перерождаются! — в ужасе воскликнул Менкаура, когда убитый им шакал появился на том же месте. — Это пустая трата времени! Мы все погибнем!
— Не впадайте в панику, не давайте им застать себя врасплох. У нас есть только одна возможность выбраться из этого города живыми, расправиться с каждым из них. — крикнул Осирис.
Звери которых фараоны рубили и швыряли своими силами без жалости, уже вновь собирались вокруг, когда в воздухе над городом разнесся громкий свист.
Шакалы замерли и вскинули головы. Свист привлек внимание не только кровожадных тварей, Осирис тоже посмотрел в ту сторону, откуда доносился звук. На верхней ступени мраморной лестницы, грозно возвышалась темная фигура. Его огромная морда, была точно такой же как у шакалов, с огромными желтыми глазами и той же жуткой пастью. И его рост говорил о его принадлежности к божествам. Осирис сразу узнал того, кто устроил эту бойню, и еще больше позеленев от гнева громко крикнул:
— Что же ты трусишь брат, спустись и дерись со мной как мужчина!
— Сири, как грубо. — раздался совсем рядом голос Сета. — зачем ты так — трусишь. Нет, я не боюсь сразиться с тобой, я просто не вижу смысла. Или ты забыл одну особенность? Ты ведь не совсем в форме, не так ли?
— Как тебе удалось освободиться из темницы? — прокричал Осирис.
— А ты догадайся! Или ты думал, что настолько умен, чтобы обмануть саму судьбу?
— Но как?
— Она сама пришла ко мне в руки, мне оставалось только воспользоваться ее доверчивостью. Хочешь посмотреть на нее в последний раз?
Осирис не успел ответить. В этот момент, на площадке появился Бес, а рядом с ним, покорно шла Саша. Она ступала медленно, не оглядываясь по сторонам, словно не замечая присутствия рядом огромных шакалов, и словно естественный вид богов был для нее нормальным явлением. Ни одна эмоция не отразилась на бледном лице девушки. Она была под чарами Сета, и не могла контролировать свои действия.
Осирис понял это, едва взглянув на девушку. И одного взгляда на нее, хватило, чтобы понять, его бессмертие еще течет по ее жилам.
Осирис издал громкий крик и бросился к лестнице, но несколько шакалов преградили ему путь, и грозно зарычали.
— Кто эта девушка? — тихо спросила Хатшепсут.
— Она всего лишь сосуд, но в ней храниться самая великая сущность Осириса — бессмертие. Без нее он никогда не обретет прежней силы.
— И что это значит?
— Это значит, что мы все обречены, — Хафра с трудом озвучил мысль, которая уже давно всех тревожила.
— Зачем ты упрямился брат! — неожиданно воскликнул Сет, — ведь когда — то, у нас была одна цель! Ты так же как и я считал людей слабой расой! Ты мечтал изгнать их с наших земель, а теперь… Ты встал не на ту сторону!