Читать интересную книгу О возвращении забыть - Сергей Коротков

  Скандинав воткнул нож в глаз зомби, застонал от боли, от отчаяния и страха. Он вскочил, забыв нож в черепе урода, и побежал к кафешке, даже не глянув в сторону Пугала.

  И только чадящая смоляным дымом резиновая автопокрышка на тротуаре редкими всполохами огня озаряла картину трапезы пяти снорков над телом Пугала...

  ***

  Пятерня угрюмо жевал кусок вяленого мяса, терпеливо перенося боль, когда Мизинец перебинтовывал ему плечо. Средний находился рядом, в окно наблюдая через ПНВ за улицей. Территория больничного комплекса пустовала, пока не видно было опасности и темнело очень быстро. Горящий автобус на углу поликлиники озарял часть контролируемой взглядом наемника местности. Да потрескивала "электра" у ворот в больницу, на третьем этаже которой и засели временно "серые гуси".

  - Дверь там что? Кто держать будет? - сердито спросил Пятерня.

  - Я подпорку сделал и банку-стекляшку поставил, - не оборачиваясь, доложил средний, продолжая наблюдение, - брякнет, если чё!

  - Скоро ты? Мотай живей!

  - Ща, шеф! Как в лучших домах! - Мизинец залепил бинт, поправил рукав командиру и встал.

  Они засели в одной из палат больницы, гонимые силовиками "Свободы", еле отбились от трехкратно превосходящего количества противника и сейчас зализывали раны и строили план.

  Полчаса назад напоровшись на штурмовой отряд свободовцев у витрин универсама, что между Аллеей Славы и поликлиникой, они сразу потеряли Указата. Того снял снайпер анархистов, засевший на памятнике героям Великой Отечественной. Видимо, он там прятался ранее, потому что парни заметили бы его передвижения, значит, это был дозор "Свободы".

  Указат с простреленной шеей свалился в заросли шиповника, где его мигом накрыли крысы и аскариды, дерясь за добычу с визгом и шипением. Товарищи не могли ничем помочь, потому что опытный снайперюга клал пули так четко и точно, что не давал поднять головы. И план наемников он разгадал сразу, когда Мизинец рванул влево, чтобы отвлечь стрелка, а Безымян вскинул пулемет мертвого Указата, посылая длинную очередь по памятнику. Средний с командиром ломанулись кустами от крыльца магазина, но снайпер словно ждал этого, не обращая внимания на отвлекающие маневры.

  Он выстрелил два раза. Оба раза попал. Ворошиловский стрелок!

  Одна пуля пробила плечо Пятерне, но он не упал, а мужественно добежал до укрытия, опираясь на Среднего. Другая пуля поразила кисть Безымяна навылет, отчего пулеметчик дернулся, завалился на гнилые листья клумбы и, корчась на земле, замычал в конвульсиях. Кровь обильно хлынула из раны, заливая одежду и почву под кустами.

  Мизинец, пробежав десяток метров, залег за урной и велосипедом, приткнувшимся рядом.

  Выстрел, еще. Наемники понимали, что время играет против них, что снайперу нужна перезарядка, а его подмога где-то близко.

  - Рассосались по периметру, отвлекаем, уходим, - в микрофон гарнитуры крикнул Пятерня, зажимая рану, - Указата не трогать, Безымян, ты чё там корчишься?

  - Шеф, рука, мля-я! - раздалось в наушнике.

  - У меня тоже, и чё? Я брейк не кривляю, на хрен! Подъем, прикрывай, е...!

  Вдруг внутри универсама раздались выстрелы, со звоном полетели остатки витрин, крошки бетона, фонтанчики разрывов на цементном бордюре, осколки керамики.

  Вот и подмога!

  Мизинец проворно перекатился, прыгнул и нырнул за железную тумбу для афиш. Тут же на месте его лежки взлетели брызги бетонной пыли и крошева, велосипед задергался от пулевых попаданий, урна звонко затряслась.

  Приклад пулемета Безымяна расщепило, шлем помяло, бронежилет тоже выдержал пару пуль, ногу пробило в двух местах. Он закусил до крови губу, зажал кровавой ладонью раны на ноге, застонал, закатив глаза. Инстинкт самосохранения погиб первым - наемник так и не удосужился отпрянуть в сторону, уйти из сектора обстрела.

  Еще две пули разных калибров угодили в него. Он начал ползти, лицом буравя плодородный слой клумбы. И тут из почвы вылезла угреобразная головка, в слизи и грязи. Без глаз. Как огромный дождевой червь. Ткнулась в ухо человеку, в кровавые разводы на щеке, выгнулась, пискнула и с силой вонзилась ему в глаз.

  Наемник зарычал на манер раненого кровососа, отпрянул, попытался подняться, но очередная пуля повергла его снова на землю.

  Земляной мутант снова и снова впивался в уши, глаза, рот, нос бойца, кусая, выдирая куски кожи и плоти. Чернобыльская аскарида шипела, хлыстом била беднягу в уязвимые места и раны, кусала и впивалась, не обращая внимания на пули вокруг, иногда попадающие в наемника. Тот корчился и мычал, ёрзая по гнилым листьям.

  Еще две аскариды вылезли из почвы и сразу принялись за дело. Это было страшное зрелище!

  Пальба из нескольких точек магазина и от памятника обещалась быть долгой и кучной, а еще смертельной.

  - Средний, давай шашку! - крикнул Пятерня, отстреливаясь. - Отходим к поликлинике. Живо-о!

  Рядом матом орал напарник, поливая из автомата магазин. Мизинец бросил две гранаты, а потом стал бить очередями в сторону памятника. Боец нутром ощутил, что завалил минимум двоих зеленых.

  Вылетела дымовая шашка. Через минуту сумерки улицы и крыльца заволокло облаками сизого дыма. Бросив еще две гранаты в витрины, наемники побежали к зданию рядом. Безымяну уже ничем нельзя было помочь - он затих, обвитый черными петлями аскарид.

  Вслед беглецам стреляли редко и уже не прицельно.

  Так они проникли в поликлинику, ошпарились в "киселе", опалились в "жарке", плюнули на артефакт "колючка". Насквозь пробежали здание, кишащее крысами, и пересекли мини-парк больницы. Там они упокоились только на третьем этаже, смогли передохнуть и оценить исход боя. Позорного и неудачного для них, профессионалов, боя!

  ***

  Азиаты на ночлег встали лагерем в детском саду, буквально спустя полчаса после того, как в этом месте пушечным ядром пронеслась банда Басмача, отбиваясь от мутантов.

  Детский сад, некогда зелёный, благоухающий цветами и украинскими фруктами, теперь был сер, пуст и молчалив. Никто много лет не оглашал корпус и веранды заведения озорным смехом, кислым плачем, мелодиями Энтина и Ефремова, многоголосьем ребятишек и стишками вслух.

  Иногда здесь останавливались бродяги, сталкеры, долговцы, захаживали сюда бойцы "Чести" и "Силы". Мутантов тут не водилось по двум причинам. Вся территория детсада "Черепашка" по периметру была окружена забором из хорошо сохранившейся сетки-рабицы на столбах и в придачу густыми зарослями шиповника и диких роз, шипы которых могли проколоть насквозь ладонь. А еще как-то недавно один из сталкеров по прозвищу Чертежник спустил в трубу, служащую колонной-основанием для высокого шеста с флагом, артефакт "компас". Он сделал это, говорят, специально, осознанно, будучи в здравом уме и в порядке. Сталкер долго искал по Зоне этот ценный, дорогой артефакт, потратив много сил, нервов, денег, крови и пота.

  Многие по барам и у костров гадали, зачем бывший интеллигент, инженер-энергетик из Славутича так упорно ищет именно "компас". Вскоре разгадка явилась народу.

  Чертежник потерял левую руку, глаз и двух товарищей-отмычек в районе Агропрома в схватке с бандитами, а затем со сворой слепых псов. Но зато там нашел объект своих поисков.

  Похоронив на скорую руку (оставшуюся правую) спутников, вконец измочаленный, выдохшийся и больной, с простреленной ногой, кровавой культёй и бинтом через голову а-ля Кутузов, сталкер двинул в свой последний путь.

  И никто не смог его остановить!

  Потому что отец шел к своему ребенку!

  Оказывается, в 84-86-х годах в этот садик ходила его дочка, маленькая белокурая Сонечка. Девочка перешла в среднюю группу, когда случилось это. Чернобыльская катастрофа оставила тогда многих родителей бездетными, а детей сиротами. Только одних сразу, других позже.

  Чертежник до Вспышки был умным, честным коммунистом, имел хорошую, любимую работу, добрую, хозяйственную жену и милую красавицу дочурку. Государство дало им все - работу, жилье, права и здоровье. Хотя потом все это и отняло проклятой политикой, гонкой и безалаберностью, вылившимися в аварию на ЧАЭС!

  В тот день ошалелый инженер прибежал домой, чтобы забрать своих на автобус и в колонне беженцев убраться с этой вмиг ставшей опасной зараженной территории. Грохот взрыва и последующий гул слышали все, кто находился в десятикилометровой зоне от эпицентра. Только почему-то доблестная и славная компартия Советского Союза посчитала необязательным сообщать народу о страшной аварии и смертельном выбросе. Время утекало водой под камень, люди, животные и звери заражались, получали критические дозы, вдыхая мертвый воздух, потребляя убийственную воду. И только на другой день исполкомы и милиция решили сообщить об угрозе и эвакуировать население! Но было уже слишком поздно!