Нет.
- Тогда ты не можешь знать, что правильно, а что неправильно, - закончила я, снова выпрямляясь на табуретке. - А страх может позволить спрятаться и сохранить свою жизнь в то время как другие, бесстрашные, будут умирать. Я предпочту быть трусом. Но живым.
После этого мы долго молчали. Ровно до того самого момента, как Ал не закончил свои рисунки, не встал, убирая набор с золотой хной и не выдохнул, уронив на меня тяжелый взгляд своих черных, как сгоревшая смола, глаз:
- Ничто в жизни не дается без труда, Саша. Иногда приходится перешагнуть не только через свои желания, но и через что-то более важное. Через мораль. Принципы. Иногда - через боль, которая может остаться с тобой навсегда. Но только сделав этот шаг, ты можешь достигнуть чего-то по-настоящему ценного.
От этих слов что-то внутри неприятно перевернулось. Словно он говорил сейчас вовсе не обо мне. А, может, не только обо мне.
Черные глаза показались еще более холодными, чем прежде. Настолько холодными, что о них можно было обжечься, как о самое яркое пламя.
Но Ал быстро отвернулся, махнув рукой в сторону двери.
- Тейноран уже ждет.
И первым отправился к выходу, не дожидаясь моего ответа. Распахнул дверь, и тут я, наконец, сбросила странное оцепенение:
- Ал!
Мужчина сделал пол оборота в мою сторону.
- Ты считаешь меня плохим человеком? - вдруг спросила я, не понимая до конца, почему именно это мне было сейчас важно. - Ты думаешь, я должна быть благодарна дожу, а я вместо этого жалуюсь, да?
Мужчина едва заметно усмехнулся, отведя взгляд. Но почти сразу снова посерьезнел.
- Я не думаю, что ты должна быть благодарна дожу, - покачал головой он. - Но, возможно, ты должна быть благодарна судьбе.
Быть благодарной за то, что оказалась в этом мире… Что стала тем, кем стала…
В этих словах определенно был какой-то смысл. Но готова ли я была его принять?
- Со своей стороны могу сказать тебе лишь одно, - продолжил Ал, когда я от него уже ничего не ждала, - как бы дальше не повернулась твоя жизнь, я готов тебе помочь. На меня ты можешь рассчитывать даже если… дажетогда, когда от тебя отвернутся все остальные.
- Но почему? - нахмурилась я. - Чем я заслужила твою дружбу?
Ал неопределенно пожал плечами. Он снова не смотрел на меня, и теперь это напрягало, потому что я хотела увидеть ответ в его глазах. Но не видела.
Ал ничем мне не обязан. Мы не были с ним хорошо знакомы, и ничего хорошего я не могла от него ждать. И все же он обещал мне помощь.
Просто ли так? Или был в этом какой-то скрытый смысл?
Но Ал явно не собирался развеивать мои сомнения на свой счет.
- Ты забавная, - ответил он вдруг, и в уголках его губ снова мелькнула редкая улыбка.
После этого он развернулся и вышел из комнаты, не дав мне больше себя остановить. На его место из-за двери в покои проскользнула какая-то незнакомая мне рия, низко поклонилась и предложила помощь.
Тут-то я и осознала, что на мне только один халат, а уже пора выходить. Кажется, солнце за окном клонилось к вечеру. Мы собирались весь день. Я ужасно хотела есть и надеялась, что на этом таинственном празднике Каления меня хотя бы покормят.
Рия помогла мне найти красивое платье в сундуке, подобрала туфельки и какие-то украшения. Но от последних я отказалась, решив надеть только свои колдовские серьги, доставшиеся мне от гаруспика Рыжей Синицы.
Наряд получился великолепный, ярко-красный с золотым блеском на ткани. А черные камни в ушах прекрасно сочетались с броскостью остального убранства.
Мне, конечно, хотелось чего-то менее привлекающего внимание, но, если учесть, что сегодня на меня, как на новую лаурию Красного дожа, будет смотреть весь город, то терять уже все равно нечего. Хуже будет, если я опозорю повелителя скромным и непривлекательным видом, и мне же потом влетит. Нет уж, пусть смотрят на огненно-красное платье и слепнут от рези в глазах. Все - вместе с дожем.
К платью прилагалась маленькая симпатичная сумочка, которую я прицепила к поясу, положив в нее игрушку для принцессы.
Выйдя в таком виде из Хальвейля в компании Тейнорана, Ала и десятка золотых стражников, среди которых, конечно же, был и Селестиан, я разместилась в огромном шикарном паланкине. Он тут же тронулся, и не более чем через полчаса мы прибыли в совершенно необыкновенное место.
Огромное побережье, земля в котором от начала и до конца была гладкой и прозрачной, будто шлифованный алмаз. Топазово-голубое море омывало эти волшебные берега, откатываясь назад, и не оставляя после себя ни песка, ни грязи. Идеально-чистый прибой, искрящийся в заходящем солнце тысячей драгоценных камней…
- Потрясающе, - выдохнула я, не веря своим глазам.
- Стеклянное побережье, - раздался чуть сбоку знакомый низкий голос, и повернув голову, я с дрожью уперлась взглядом в идеальный чеканный профиль Красного дожа, что подавал мне руку.
Он не улыбался.
А я поняла, что это то самое побережье, где за одно мгновение он сжег тысячи людей. Включая собственных подданных…
Глава 16. Цвет: раскаленно-белый
Улыбаться уже не хотелось. Мы шли по стеклянной глади, омываемой мягкими волнами, и в этом почти зеркальном полу было невозможно узнать песок. А впереди прямо среди легкого бриза и волн от одной стороны побережья до другой на временной такой же стеклянной платформе простирался длинный стол, уставленный всеми возможными яствами.
Я никогда не видела ничего подобного и не могла представить. Когда мы ступили на эту платформу, под ногами плескалось море, и казалось, что мы идем по его поверхности. Когда мы вместе с императорской свитой прошли чуть глубже в сторону горизонта, под ногами даже стали видны рыбки.
Красный дож шел чуть впереди, а мне