Понимая, что Иррек не передаст мне за просто так управление истребителем, я мысленно посоветовал ему, больше полагаться на мощность горизонтально-реверсивной тяги нашего блина. Бой на горизонталях заставил бы противника гоняться за нами, но тактику боя следовало строить так, чтобы он не имел возможности нанести удара с задней полусферы. Иррек буквально воспринял мою просьбу — кровь толчком прилила к моим глазам от неожиданно резкого торможения машины, на какое-то время я потерял контроль над происходящими событиями. Когда зрение восстановилось, то я с удивлением увидел, как наши блинчики задом наперед несутся в пятидесяти метрах от истребителей наших "противников". В течение двадцати секунд наши спарринг партнеры находились в столбняке от неожиданного маневра Иррека. Когда ведущий пары противника пришел в себя от изумления, то он порыскал носом своего истребителя из стороны в сторону и попытался оторваться от нас, но Иррек каким-то чудом предугадывал его маневры и сохранял дистанцию между машинами.
Этот необъяснимый нормальному человеку маневр Иррека позволил нам в деталях рассмотреть конструкции истребителей друзей-противников. Они имели треугольную форму, короткие стреловидные крылья, вытянутые назад и вплотную прижатую к фюзеляжу, вынесенную вперед на стреловидном носе кабину пилота. Стало ясно, что треугольная и стрелообразная форма истребителей предполагает их высокую вертикальную и горизонтальную скорости, что серьезно сказывалось на выполнении этими машинами горизонтального маневра. Эти истребители были созданы только для скоростной атаки, я бы сказал даже, только для одной — первой и последней — атаки. Можно было предположить, что высокие скорости этих летательных аппаратов позволяли им мгновенно появиться в зоне цели, на скорости "ужалить" противника и тут же скрыться за горизонтом. Неудачная атака или повторная атака делало эти машины более уязвимыми для противника. Большая скорость при заходе на цель в горизонтальном полете заставляла эти машины совершать гигантские обходные маневры или же им приходилось снижать скорость, к чему они не были особо приспособленными из-за специфики своей конструкции.
Бой развивался по всем образцам классического искусства воздушного боя, одна фигура высшего пилотажа сменялась другой фигурой, из-под различных углов мы атаковали друг друга, но каждой нашей атаке противостояла такая же искусстная контратака нашего противника. Незаметно для самих себя мы с Белояром объединили наше мастерство пилотажа истребителей с мастерством Иррека. Каким-то образом, мы слились или, по крайней мере, наши мозговые и электронные импульсы слились воедино и блинчики стали полностью послушны нам и нашим триединым приказам и командам. В иные мгновения мне казалось, что время от времени в нашем общем сознании появлялись чьи-то другие импульсы мозга. Но эти импульсы не вмешивались в пилотирование истребителей, а каким-то образом энергетически поддерживали нас, вселяли уверенность в действиях и свежесть в мыслях. Когда после очередного наскока противника нам удалось уйти в самую последнюю секунду от смертельного удара лазерными пушками, я повернул голову назад, что увидеть в какую сторону уходят спарринг партнеры, то краем глаза успел заметить, что на мохнатую голову капитана Т.Т. Трезорова натянут контур шлем.
Прошло тридцать минут боевого контакта, мы с Белояром были сплошь мокрыми от пота, — а победителя сражения не было видно.
Наша пара пошла еще на одну безнадежную атаку, пытаясь нанести смертельный укус друзьям-противникам с верхней задней полусферы, но и на этот раз ракета "воздух-воздух" вспухла на слишком большом расстоянии от цели, не нанося ей существенного ущерба. Честно признать, обе стороны оказались равными по мастерству, профессиональным навыкам и умению, — в бою наступала патовая ситуация. И тогда я предложил новый вариант атаки противника. Демонстрируя некоторую усталость и заторможенность в действиях, — сколько можно драться на таких скоростях — мы позволили ему зайти в хвост наших толстеньких блинчиков и атаковать наши машины. Поверив в нашу усталость, наши друзья-противники на полной скорости пошли в преследование. Но, чтобы нанести последний и смертельный удар, — они прекрасно понимали, что другой подобной возможности им никто больше не предоставит, — стали сближаться с нашими машинами, стараясь подойти, как можно ближе, чтобы нанести решающий удар ракетами и лазером. Когда пальцы рук пилотов противника прикоснулись к кнопке "пуск ракеты" и в любую долю секунды были готовы нажать ее, мы резко задрали носы наших машины кверху и всей плоскостью наших блинчиков затормозили, позволив паре противника проскочить вперед под нами. Оба спарринг пилота не ожидали подобной уловки и в течение семи секунд их истребители красовались в самом центре прицелов наших блинчиков, чем мы и воспользовались, с глубоким удовлетворением нажав кнопки "пуск ракет".
Бой окончился нашей полной победой!
Победа подняла наше общее настроение, по дороге домой мы с Белояром от нечего делать занялись воспитанием Иррека. Я прочитал Ирреку лекцию-нотацию на тему о вреде непродуманных действий искусственного разума во время полетов на современных летательных аппаратах и о влиянии этих действий на жизнь пилотов истребительной авиации. Но особенно занудствовал и мракобесничал во всем этом Белояр, я даже не предполагал, что он может быть таким нравоучительным. В конце концов, разум Иррека не выдержал подобного издевательства и он начал по контур шлему орать диким голосом, что ошибался, но больше не будет этого делать.
Крик Иррека в контуре-шлеме был настолько громким, что разбудил сладко посапывающего капитана Т.Т. Трезорова, который за спинкой моего сиденья проспал весь воздушный бой и, спросонья и перепугу решил, что на борту истребителя возник пожар. Свято следуя параграфу соответствующей инструкции, Трезор, действуя на полном автопилоте, ткнул через меня лапой кнопку "пожар на борту — спасение экипажа" на приборной доске истребителя. Нажатие подобной кнопки, для искусственного разума — Иррека — означало череду следующих одним за другим приказов. А именно: необходимость срочного катапультирования пилота машины, передача управления машиной искусственному разуму, включение системы противопожарной безопасности и срочная посадка летательных аппаратов. Что Ирреком было, разумеется, немедленно исполнено. Мы с Белояром осознали столь неожиданное вмешательство капитана Т.Т. Трезорова только тогда, когда на стропах парашюта плавно заскользили по мягким воздушным потокам к земле. Иррек, чтобы избежать возможных ошибок, на всякий случай, продублировал ситуацию и на второй машиной. Судьба наказала нас за самоуверенность, возникшую после победы. Конечно, один из потоков, легко покачивая и лаская, отнес нас за пару километров от базы. А толстенькие блинчики, под управлением Иррека, совершили "мягкую" посадку у крыльца нашего особняка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});