мной и духом, которого отправили по мою душу, был медведь. На мага дух не реагировал.
Тут бы миг на то, чтобы просто впустить воздух в лёгкие или... уже выпустить, но и медведь, и дух, а точнее, они оба решили со мной играть.
Сер Ольд помогал чем мог, бил медведя мечом, тот отвечал, крутился, отмахивался, потом вновь шёл на меня… А я ведь знал, не надо бить медведя палкой... по шарам. Ан нет, ну как удержаться, когда можешь? Наконец маг, вновь кувыркнувшись от медведя, стал пулять огнём, но не по медведю или духу, а под ноги медведю, заставляя того отскакивать и замедляя.
Уф... выдох... пятый или шестой за всё время схватки. Ну, либо всё быстро происходит, либо я медленно дышу. Стрелочка наших шансов благополучно пробила ноль и ушла в минус, когда я сообразил, что маг делает то же, что и я. Надо только делать вместе. Я откидываюсь назад и бегу влево. Дух, срезая угол, поворачивается и струится за мной. Медведь, шарахаясь от огненного шара, всё-таки задевает духа. Всё, их нейтралитет нарушен. Лапа, попавшая в тело духа, видимо, приносит боль обоим, и дух, сворачиваясь в сферу, откидывает медведя. Охохоюшки, вот это силища! Метров пять медведь пролетает, сминая мелкие деревца, и тормозит только о ствол в один мой охват, всё, это не боец.
– Вместе! – кричит маг и шинкует духа мечом, не вызывая у того никакого беспокойства, зато отвлекая.
И мой посох врезается в духа, как в подушку, и сминает.
– Не давай ему касаться себя! – кричит маг, отбегая к поднимающемуся медведю.
Я бью палкой, как вентилятор, второй, третий раз, какие духи хиленькие!.. Опа, когда тебе в грудь проникает... холод, сжимает сердце, спину выгибает… Ту-дум – пропускает удар сердце. Потом дикий жар страха разливается из живота, сжигая холод. Ту-дум… Огонь, поглотив холод, разливается по телу, я не вентилятор, я – пять вентиляторов, просто вбиваю дух в землю, летят клочки земли, травы…
– Стой! – кричит издалека маг. – Стой, всё…
Я не могу остановиться, пока весь страх не перегорит в мышцах... продолжаю бить, орать... Пф... Отпускает меня... меня подхватывает маг.
– Бежим, бежим... Всё только начинается.
Вот это дело – бежать. Мышцы, наполненные жаром, работают на всю мощь, мозги отключены, да и зачем они? У меня есть маг.
Мы бежим легко... бежим... останавливаемся... где-то. Маг прижимает меня к дереву, упираясь ладонью в грудь.
– Стоим... стоим, дышим... ждём.
Стоять тяжело, нужно двигаться. Пальцы рук, локти, шея, голова, глаза... Я замедляюсь, жар покидает меня медленно, капля за каплей, стекая в землю, но... шипит чайник... голова. Мысли вылезают из укрытий, осторожно осматриваются.
– Что за слово... Сер Ольд? – Я хотел высказать претензию, но получился запрос на информацию, э... ладно, пускай так.
– Каждый маг для получения своего первого таланта, ещё даже не зная его, должен наложить на себя ограничения.
– Твоё ограничение – не бить шарами по шарам?
– Я не использую таланты против животных.
– М-да... типа не есть после шести не проканало бы?
– Чем сильнее запрет, тем сильнее первый талант. Некоторые перед каждым новым талантом накладывают ограничения. А зачем не есть после шести? После шести чего... кружек, ложек, чашек?
– А... забей, это так... у яринов. Чтобы, значит, поток был чище, нужно накладывать ограничения, чем дурнее, тем поток сильнее.
– Правда?
Обычно маг понимал, когда я шучу. Что ж, продолжим шутки:
– Только никому – это секрет.
– Понял... Это твоё ограничение?
– Ты же понимаешь, что ограничения – это твоя слабость, о них нельзя рассказывать. И это... наш первый бой, ты вроде запускал что-то по собакам?
– Нет, там были люди.
– Ясно. Что дальше делаем?
– Ну, ты успокоился. В крепость пока лучше не соваться, нас, наверное, ищут... Может, вон на ту гору подняться? К закату как раз.
– Хорошо... А зачем?
– Зачем? Хороший вопрос.
– Я тебе ещё одну тайну открою. Знаешь почему?
– Нет, почему?
– Когда сражаешься бок о бок с человеком, точнее, когда готовишься умереть... ты мне теперь как брат... старший.
– Что ж, откровенность за откровенность... Предлагаю тебе свою дружбу! – Маг приложил ладонь к сердцу.
– Что ж, брат, ты мне друг. – Так же приложил ладонь к сердцу.
– Так что за тайна... друг Север, друг Север?
– Какая? А... знаешь ответ на главный вопрос?
Маг замотал головой
– Там, откуда я пришёл, знают! Сорок два.
– О, – маг восхищённо замер. – Э... в смысле сорок два? Тогда какой вопрос?
– А вот эту тайну я раскрыть не готов.
– Не готов он... – Маг сузил глаза. – Пошли уже... закат пропустим.
О чём думал маг, пока мы шли, я не знаю. Может, о главном вопросе или о чём-то ещё, но настрой у него был явно боевой. Я же думал... нет, не думал, просто шёл след в след за магом. Я, конечно, с ним сегодня много пошутил, но то чувство братства, оно возникло. У меня никогда не было родных брата или сестры. Но я думаю, я знаю, что это за чувство, а ещё знаю, что оно не появляется из-за общей крови... Точнее... без «точнее», я знаю, что я ощущаю. Описывать это словами – как картину Айвазовского маркером обводить, в некоторых местах за это сажают…
К концу нашего подъёма я оценил задумку мага. Красиво, видна наша крепость, заходящий Харрад... Но где-то тут в последний час подъёма весь жар наконец покинул меня. Это ощущалось... по мыслям, дурости в них не убавилось, зато они стали перетекать из одной в другую плавно, как было до... почти. Разница, как между горным ручьём, перетаскивающим камни, и степенной рекой. Она камни не таскает, её мощи хватит на гору, но ей это не нужно. Вот такой у меня скромный поток – река.
Когда последние лучи Харрада покидали землю, погружая мир в темноту, я поймал себя на мысли.
– Слушай, а откуда так близко кобеер появился?
– Сам об этом думаю. Матёрый самец, без самки – что-то странное.
– Повезло нам сегодня.
– Даже... не подозреваешь, насколько. Каждый из них нас бы прибил.
– Ну, дух не так силён оказался.
– Он почти всю силу на кобеера спустил, да и кобеер его подранил.
– Тогда