комбината, но уж я-то в любом состоянии сумею почуять Хтонь-матушку! Она была там, за рекой…
— С этим будут проблемы, — заявил Радгаш Беспалый. — Легкой прогулки не получится. Тебе стоит залезть на стену и глянуть.
И я залез и глянул. И выматерился. Хунедоара — настоящая, старинная, а не тот эрзац из пяти небоскребов в Оазисе посреди Хтони, предстала перед моими глазами. Город, в котором сочеталась современная архитектура спальных районов и торговых центров со средневековыми узкими улочками и строениями из дикого камня, простирался у подножия прибрежной возвышенности с мрачными и великолепным замком местных владельцев — Хуньяди! Хуньяди… Старинный магический и упыриный род, такой же мощный как Ракоци или Батори, со своей традицией кровопийства, когда обращение в вампира происходило после того, как до смертного часа волшебника оставалось совсем немного. Балканские аристократы так обманывали смерть, и расплачивались за обман, как говаривали, своей душой… Сколько тех самых «спящих» таятся в подземных склепах этой твердыни?
— Так, — сказал я. — Падажжите. А это что за хрень? Фуникулер? Да ну нахрен, нам не может так повезти! Это просто гребаный джекпот, друзья мои!
Внезапное фото настоящей Хунедоары из 1975 года. Я не знал как мне выкрутить сюжет и тупил и полез смотреть на виды города — и вуаля!
Конечно, это был никакой не фуникулер, а самая настоящая промышленная канатная дорога, с огромными многотонными вагонетками, которые доставляла обогащенную руду сюда, к металлургическому комплексу, на гору. И от этого самого обогатительного комбината до замка вроде как оставалось не так-то и далеко! Один хороший рывок — и вот они, ворота!
— Мы должны это сделать, — сказал Сагдей, который рядом со мной взирал со стены на город внизу. — Что бы там ни было — размолотить паскудное упыриное гнездышко просто необходимо. Оставлять Хуньяди в тылу, во время твоего э-э-э-э сомнительного предприятия и великого резчицкого таинства в Хтони — дурацкая идея. Представь — малюешь ты там свои каракули, а к тебе подбирается какой-нибудь бледный зубастый старикан со стойким желанием отсосать кровушки!
С одной стороны — пусть присасывается, охренеет от счастья. А с другой стороны — в его словах был резон. Прикончить один из великих балканских родов — дело благородное, и точно затащит на великий подвиг! Но… Полтора десятка уруков против вампирского замка? Ну да, у нас был пулемет, и куча взрывчатки, и татау… Ладно — с двумя десятками гайдуков, десятком боляр или пятью-шестью носферату мы бы справились. Теоретически. Однако, склепы, и скрывающиеся в них очень, очень древние высшие вампиры которым более чем по полутысяче лет — вот что меня настораживало. Эти твари дрыхли годами, чтобы потом проснуться и жить… Какое там жить? Активничать, существовать несколько месяцев: наслаждаться всеми плотскими удовольствиями, которые были доступны их замершим на рубеже смерти телам. Нет, нет, они не выглядели как дряхлые старцы — маги с этим справляются довольно легко, это мы видали многократно. Импозантные мужчины, элегантные женщины, выглядящие на очень хорошо сохранившиеся «слегка за сорок». Сукипадлы кровососущие. Невероятно опасные!
— Мы, пожалуй, сами не справимся, — задумчиво проговорил я, и ухватил себя за волосы. — Что там у нас с гребаным полнолунием?
Сагдей Лучник задрал голову вверх, и стекла его очков отразили серебряный блеск круглой как монета луны.
— Самое оно, — откликнулся доктор. — Полнее некуда.
— Ять… — я поскреб башку обеими руками. — Надо как-то наших сюда приземлить. Понимаешь, они точно нагрянут. И, я думаю, без Воронцова опять не обойдется, хотя там такие стремные личности на подмогу придут, что от них всего можно ожидать. Но я бы перестраховался. Надо как-то обозначить место для мягкой посадки. Посадки… Эй, кто-нибудь помнит, как обозначают площадку для конвертопланов?
В голове моей забрезжила идея, и я боялся ее спугнуть. Черт знает, сработает на сей раз резчикова дичь или нет, но в принципе — почему нет?
— Снежинку рисуют! — подсказала Райла, которая стояла внизу, но разговор наш слышала. — Ну, восемь палочек перекрещенных, в середине квадрата… Что, никто не видел? Правда?
И почему-то смутилась и добавила:
— Я в Дубровнике видела!
Смущенная орчанка — это зрелище не для слабонервных. Что у нее там — зазноба в этом Дубровнике, что ли? Или как Сагдей — учится на какую-нибудь мудреную специальность? Может она выглядит как дикарка, которая ходит где вздумается и гуляет сама по себе, а на самом деле всегда мечтала быть швеей-мотористкой! Или там мастером по ламинации ресниц… Всякое бывает! Некоторое вон коктейли мутят и кофе варят. Мы, уруки, народ даром что свирепый, а глубоко внутри — нежный и многогранный.
— Ага-а-а!!! — обрадовался я. — Всё, ща мы их приземлим. Только бы не опоздать, только бы не опоздать!
Я спрыгнул со стены, присмотрел приличную такую стоянку спецтехники, с бетонным покрытием, и прикинул, что даже для самого крупного подкрепления сил в принципе хватить должно, так что…
— Отгоняйте все это нахрен! — замахал руками я и усвистал прочь во тьму, в поисках какой-нибудь жижи, которая могла бы служить колором, и большой такой, конкретной малярной кисти.
Судя по тому, что электромоторы вскоре загудели и завыли, послышался металлический и стеклянный грохот, а пара возмущенных криков забредшей на шум охраны быстро захлебнулась, уруки там уже занимались вовсю и приносили пользу, несмотря на абсолютное отсутствия практики вождения… Капец автопогрузчикам, что тут скажешь!
А я нашел в какой-то подсобке одного из корпусов канистру с отработанным трансмиссионным маслом для электромобилей, поболтал ее, оценивая густоту, открутил крышку, принюхиваясь, и сам