непростого человека. Причем это не только магия, но и взаимоотношения между кланами. Второго мне не хватает куда больше, чем первого.
Поэтому я отложил решение на потом и спустился по лестнице до подземелья, где отправил медузку к матке, которая мерно колыхалась в аквариуме и даже не почувствовала прибавления к своей немаленькой туше. Засиживаться я там не стал, опять отправился наверх. Там сфотографировал мумию, сжег ее и ссыпал в подготовленную банку с наклейкой. Дальше так и продолжалось: вскрытие комнаты, отлов медузы, отправка ее к матке, получение из очередной мумии горстку праха, выжигание комнаты до основания. Обыском я решил не заниматься: вряд ли там могло находиться что-то ценнее моего времени, которое приходилось тратить на снятие и установку многослойной защиты на пути к подземельям.
К обеду оставалось две комнаты, в одной из которых трупов не было, но тем не менее защита была круче, чем на всех остальных вместе взятых. Вот ее я проверю от и до: там точно была личная комната главного Вишневского, поэтому если и было здесь что-то ценное, то только там. Но смотреть я буду потом, пока мне положен отдых. Кто хорошо работает, должен хорошо отдыхать.
Перед выходом я связался с Серым.
— Как там Тимофей?
— Вроде, норм.
Небольшое сомнение ощущалось, поэтому я сразу уточнил:
— Вроде?
— Говорит, что тяжело находиться. Давит что-то, — отчитался Серый. — В остальном все норм. Даже кухарку подлечил. Она за это обещала королевский обед сделать. Скоро будет готово, кстати. Ты как?
— Выхожу сейчас.
Перстень Вишневских я убрал в карман, прикрыл саркофаг с составленными ровными рядами банками, сверился со списком. Действительно, выходило, что остался только один, последний, труп. Но делать это буду уже после обеда, поскольку чувствовал я себя сейчас вымотанным полностью. Такое напряжение способствовало росту резерва, причем хорошему правильному росту, но было слишком тяжелым для психики. Вот завершу со вторым этажом и непременно сделаю перерыв.
Тимофей был бледен. Возможно, на него действовала не тварь в подземелье, а общая гнетущая атмосфера дома: слишком много смертей здесь случилось, чтобы целитель этого не чувствовал. Я помню, как Аня реагировала на духа-хранителя и как того тянуло к нашей тогда единственной целительнице. Сейчас дух на нее среагировал бы так же, хотя знаний у нее не осталось, но перестройка прошла. Теперь из Ермолиной старшей выйдет только очень посредственный маг общего толка. Я не знал почему так происходило, но ступивший на целительский путь утрачивал возможность оптимально использовать другие виды магии. Разве что варка зелий была без изменений, на все остальное приходилось тратить на порядок больше маны.
— Тим, тебе нехорошо? — спросил я.
— Пожалуй, даже плохо, — ответил он с кривой улыбкой. — Никогда не думал, что буду вздрагивать от каждого шороха, но здесь мне постоянно кажется, что что-то вылезает из-за угла, чтобы меня сожрать.
— То, что могло сожрать, мы с Ярославом уже вынесли, — гордо объявил Серый.
— Я бы не был так уверен, — возразил я. — Тут еще до фига помещений под защитой, там может находиться какой-нибудь плод экспериментов Вишневских.
— Этот плод должен быть очень живучим, — хохотнул Сергей, но взгляд у него стал очень серьезным.
— Тогда уезжаем? — предложил я.
— Пообедаем и уезжаем, — поправил Сергей. — Зря, что ли, Ольга Даниловна на кухне пластается? Тим, как только попробуешь, что она готовит, сразу все страхи растеряешь.
По виду Тимофея было понятно, что его никакими обедами не соблазнить, и он предпочел бы отсюда уехать при первой возможности. Но сказать он ничего не успел, потому что подошла Ирина и пригласила обедать. Химера от нее не отходил ни на шаг, поэтому я решил отвлечь Тимофея от внутренних ощущений внешними делами.
— Что скажешь? — кивнул я на химеру. — У него процесс замер на середине, можно провернуть?
— Не с моими возможностями, — покачал Тимофей головой, виновато глядя на Сереженьку. — Для обратной трансформации требуется порядка на два больше энергии.
Химера сделал стойку. Я тоже застыл, пытаясь осмыслить услышанное.
— То есть теоретически возможно?
— Теоретически да. Я даже примерно представляю последовательность действий, — ответил Тимофей. — Моих нынешних знаний хватит. Все упирается в энергию. Нужно одномоментно заливать прорву. У меня столько нет.
— А накопители?
— Только если я сам буду заливать. От вашей толку чуть — процентов девяносто в молоко уйдет.
— Не страшно. Важно, что сам по себе процесс обратим, — оживился я.
Химера тоже чуть ли не хвостом завилял. Ирина так вообще засияла улыбкой так, что могла бы осветить помещение размером куда больше коридора, по которому мы шли.
— Обратим, — согласился Тимофей. — Но не в ближайшее время. Делать надо одним потоком, рисковать нельзя.
Дальше он заговорил уже на внутреннем целительском языке, используя термины, часть которых я знал, но не был уверен в правильности знания. Рассуждения Тимофея отвлекли, он перестал вслушиваться в себя и в дом и даже пообедал с удовольствием, искренне похвалив засиявшую от его слов Ольгу Даниловну.
— Так ты приезжай почаще, буду тебя постоянно подкармливать, — жалостливо сказала она. — Вон ты какой бледный. Поди, на меня жизненные силы потратил? — озабоченно спросила она.
— Нет, что вы, — сразу запротестовал Тимофей. — Просто на меня дом давит. Здесь слишком много недавних смертей чувствуется.
— Есть такое, — кашлянул Алексей Иванович. — Но Ярослав вон вычищает все.
— Почти закончил, — подтвердил я. — Нужно будет по остальным этажам еще пройтись, проверить, но второй почти чист. — Посмотрел на Серого и добавил: — И почти пуст. Выжигаю там все.
— И правильно, — согласился он, не выразив ни малейшего возмущения таким расточительством. — Если есть вероятность столкнуться с чем-то таким, — указал он на Сереженьку, — то лучше все выжечь на фиг и не переживать, что на тебя неожиданно что-то обрушится. Тимофей, конечно, утверждает, что это обратимо, но на своей шкуре проверять не хочется.
Пока мы обедали, я наблюдал за Тимофеем. Чаще всего он вглядывался в химеру, при этом явно производил какие-то вычисления, потому что лоб хмурился, а губы