– Медсестра спрятала все ценные вещи в сейф. Научитесь нам доверять, Ариана. – И уже тише добавила: – Война закончилась, дитя мое. Вам больше нечего бояться.
«Мне нечего бояться? Какое это теперь имеет значение?» – подумала Ариана.
Через несколько минут она нажала на звонок, и немедленно примчалась медсестра. Ей было любопытно взглянуть на девушку, о которой в больнице так много говорили. Рассказывали, что она сбежала из концлагеря в Германии и что в палате она проспала четверо суток не просыпаясь.
Ариана попросила принести ее вещи и с волнением ждала, пока медсестра вернется.
– А где кольца? Те, что были у меня на пальцах?
От волнения она очень сбивчиво заговорила по-английски. Ведь уроки английского закончились до начала войны.
– Извините… Видите ли, у меня были кольца.
– В самом деле? – с некоторым сомнением переспросила медсестра и отправилась куда-то наводить справки.
Через несколько минут она вернулась с маленьким конвертом. Ариана прижала его к груди, но открыла, лишь когда медсестра вышла. Все было на месте: и тонкое золотое колечко, навеки связавшее ее с Манфредом, и обручальное кольцо, которое он подарил ей на Рождество, и его перстень – последний был Ариане великоват, и она надевала его под обручальное кольцо. На глазах у девушки выступили слезы. Только теперь она поняла, насколько тяжело болела в эти недели – стоило ей опустить руку, и кольца сами спали с исхудавших пальцев. Девять дней дороги до Парижа, два дня горя и ужаса в доме Сен-Марна, семь дней непрестанной рвоты в океане, четыре дня в больнице – всего получается двадцать два дня. А ей казалось, что миновало по меньшей мере двадцать два года… Всего четыре недели назад она обнимала Манфреда, которого ей не суждено никогда больше увидеть. Ариана стиснула кольца в ладони и, решительно подавив рыдания, взяла себя в руки. Она придвинула к кровати чемоданчик, принесенный сестрой из кладовки.
Одежда, которой снабдила ее экономка Жан-Пьера, была по-прежнему аккуратно сложена. На пароходе Ариана слишком плохо себя чувствовала, чтобы переодеваться. Под одеждой лежала пара туфель, а еще ниже – то, что Ариана так взволнованно искала, – конверт с фотографиями и маленький томик в кожаном переплете. Ариана медленно заглянула в тайник и увидела большой, великолепный изумруд и бриллиантовый перстень, подаренные ей отцом в самую последнюю ночь. Ариана не стала надевать кольца, но долго любовалась ими. Это было ее единственное достояние, единственная гарантия безопасности, осязаемое напоминание о прошлом. Больше из прежней жизни у нее ничего не осталось. Весь потерянный мир сосредоточился в двух кольцах, оставшихся от матери, трех кольцах Манфреда и нескольких фотокарточках, на которых счастливая девятнадцатилетняя девушка улыбалась, стоя рядом с мужчиной в парадном мундире.
Глава 31
Секретарша Сэма Либмана защищала вход в кабинет своего шефа, словно карающий ангел Господень вход в рай. В святая святых без приглашения не пускали никого – даже жену и детей босса. Дома он принадлежал семье, но на работе для личных проблем места не было. Все в семье давно привыкли к этому правилу, и Рут почти никогда не появлялась на работе у мужа, разве что если дело было действительно неотложным.
– Не исключено, что он будет занят еще в течение нескольких часов, – неодобрительно сообщила Ребекка Гринспэн – так звали секретаршу.
Супруга шефа просидела в приемной уже почти два часа, а мистер Либман строго-настрого велел никого к нему не пускать.
– Раз не ходил обедать, Ребекка, значит, рано или поздно проголодается и выйдет. Пока он будет есть, я с ним перемолвлюсь парой слов.
– Неужели нельзя подождать до вечера?
– Если можно было бы подождать, я бы сюда не пришла.
Рут вежливо, но твердо улыбнулась девушке, которая была вдвое ее моложе и почти вдвое меньше.
Рут Либман была дамой крупной – высокой, широкоплечей, но отнюдь не похожей на мужчину. Выручали добрые глаза и теплая улыбка. Однако рядом со своим мужем Рут казалась почти миниатюрной. Рост Сэмюэла Джулиуса Либмана почти равнялся двум метрам. Широченные плечи, кустистые брови, львиная грива огненно-рыжего цвета, из-за которой домашние вечно над ним подтрунивали. С годами яркость шевелюры несколько поблекла, и пробивающаяся седина придала волосам оттенок бронзы. Старший сын, Саймон, тоже был рыжим, а остальные дети родились темноволосыми, в мать.
Сэмюэл Либман был человеком умным, великодушным и добрым. В мире финансового капитала он считался персоной весьма влиятельной. Банковская фирма «Лангендорф и Либман» пережила даже кризис двадцать девятого года. Инвестиционная компания при банке просуществовала больше двадцати лет и пользовалась у клиентов безграничным доверием. Настанет день, и Пол возглавит семейное предприятие – вот о чем мечтал Сэм в последнее время. Конечно, раньше он надеялся, что дело унаследуют оба сына… Но ничего не поделаешь, придется Полу принимать ношу одному. Лишь бы оправился после ранения.
Наконец в три часа двери святилища распахнулись, и оттуда вышел гигант с львиной гривой в темном полосатом костюме, шляпе-котелке и с портфелем в руке. Брови Сэма озабоченно хмурились.
– Ребекка, я на совещание.
Тут он с немалым удивлением увидел, что в прихожей сидит жена, и сердце банкира сжалось от страха.
Неужели новое несчастье?
Но она лукаво улыбнулась, и его тревога растаяла. Он тоже улыбнулся в ответ, подошел к жене и нежно поцеловал ее. Секретарша встала и деликатно удалилась.
– Рут, респектабельные члены общества, к тому же в преклонном возрасте, не должны вести себя подобным образом. Во всяком случае, в три часа дня.
Она поцеловала его и обняла за шею.
– Мы можем сделать вид, что сейчас более поздний час.
– Тогда я пропущу совещание, на которое и без того опаздываю, – рассмеялся Сэм. – Ну ладно, миссис Либман, что вам от меня нужно? – Он уселся и зажег сигару. – Даю вам ровно десять минут, поэтому не теряйте времени даром. Как, хватит вам десяти минут?
Он покосился на огонек сигары, и Рут улыбнулась. Супруги вечно пытались переупрямить друг друга. Обычно Рут придерживалась одной точки зрения, а Сэм – другой. Дискуссии затягивались на долгие недели.
– Давай решим этот вопрос быстро, ладно? – ухмыльнулся Сэм.
За двадцать девять лет супружеской жизни он уяснил, что любое разногласие с женой лучше заканчивать компромиссом.
– Хорошо, Сэм. Но это будет зависеть от тебя.
– Господи, Рут, давай не будем начинать все заново. В прошлый раз, когда ты сказала, что «все будет зависеть от меня», я чуть с ума не сошел. Помнишь, как ты доставала меня с автомобилем Пола, перед тем как его забрали в армию? «Зависеть от меня» – ха-ха! Ты пообещала ему машину еще до того, как сообщила об этом мне. – Сэм хмыкнул. – Ну, давай выкладывай, что там у тебя?