его. Подсев к изголовью, я попросил его припомнить, что он на самом деле видел в том аду. Был ли там огонь? Какой из себя дьявол, и были ли у него вилы? Что все это напоминает, и с чем ад можно сравнить?
Пациент пришел в изумление: «О чем вы говорите, что за ад? Я не помню ничего подобного». Мне пришлось подробно объяснять ему, напоминая каждую деталь, описанную им два дня назад: и то, как он лежал на полу, и стимулятор, и реанимацию. Но, несмотря на все мои усилия, ничего плохого о своих ощущениях пациент припомнить не мог. По всей видимости, переживания, которые ему пришлось испытать, были столь ужасны, столь отвратительны и болезненны, что мозг его был не в состоянии справиться с ними, так что впоследствии они были вытеснены в подсознание.
Между тем, этот человек неожиданно стал верующим. Теперь он – ревностный христианин, хотя до этого в церковь заходил лишь случайно. Будучи крайне скрытным и застенчивым, все же он стал непосредственным свидетелем Иисуса Христа. Он также не забыл нашу молитву и то, как он раз или два «терял сознание». Пережитого в аду он по-прежнему не помнит, но говорит, что видел как бы сверху, с потолка, тех, кто находился внизу, наблюдая, как они работали над его телом.
Кроме того, он помнит встречу со своей покойной матерью и покойной мачехой в один из таких эпизодов умирания. Местом встречи было узкое ущелье, полное прекрасных цветов. Он видел и других покойных родственников. Ему было очень хорошо в той долине с яркой зеленью и цветами, и он добавляет, что вся она была освещена очень сильным лучом света. Свою покойную мать он «увидел» впервые, так как умерла она двадцати одного года, когда ему было всего пятнадцать месяцев, и отец его вскоре женился вторично, а ему никогда не показывали даже фотографии его матери. Однако, несмотря на это, он сумел выбрать ее портрет из множества других, когда его тетка, узнав о случившемся, принесла для проверки несколько семейных фотографий. Ошибки не было: те же каштановые волосы, те же глаза и губы – лицо на портрете было копией виденного им. И там ей все еще был двадцать один год. Что виденная им женщина была его матерью, не оставалось никаких сомнений. Он был поражен – не менее поразительным это событие оказалось и для его отца.
Таким образом, все это может служить объяснением того парадокса, что в литературе описываются только «хорошие впечатления». Дело в том, что если пациента опросить не сразу после реанимации, то плохие впечатления изглаживаются из памяти и остаются только хорошие.
Дальнейшие наблюдения должны будут подтвердить это открытие, сделанное врачами в палатах интенсивной терапии, а самим врачам следует найти в себе мужество обратить внимание на исследование духовных феноменов, что они могут сделать, опросив пациентов сразу же после их реанимации. Так как лишь одна пятая вернувшихся к жизни больных рассказывает о пережитом, то многие такие интервью могут оказаться бесплодными. Если же поиски, наконец, увенчаются успехом, то их результаты можно будет сравнить с жемчужиной, которую считали безделушкой, найденной в груде мусора. Именно такие «жемчужины» избавили меня от мрака неведения и скептицизма и привели к убеждению, что там, за пределами смерти, есть жизнь, и жизнь эта – не всегда сплошная радость.
Рассказ данного пациента можно было бы дополнить. Неважное состояние сердца привело к его остановке во время процедуры. Некоторое время спустя, после того, как он выздоровел, грудные боли все же остались, но они были следствием массажа грудной клетки и с его болезнью не имели ничего общего.
При помощи коронарной катетеризации (процедуры для исследования сердечных сосудов) удалось обнаружить патологические изменения в коронарных артериях, явившиеся причиной его болезни. Поскольку коронарные артерии слишком малы, чтобы можно было устранить образовавшиеся в них препятствия, то кровеносные сосуды необходимо брать из ноги и пересаживать так, чтобы обвести пораженный участок артерии, который в этом случае иссекается. Для проведения одной из таких операций и была вызвана наша хирургическая группа.
В мои обязанности кардиолога входят катетеризация, диагноз и лечение, но не хирургия. Однако на тот особенный случай в группу хирургов, состоящую из нескольких докторов и операционных техников, включили и меня. Общее содержание беседы за операционным столом и ранее, при катетеризации, носило примерно следующий характер.
«Неправда ли, интересно, – обратился к стоящим один из докторов, – этот пациент говорил, что пока его реанимировали, он побывал в аду! Однако меня это мало волнует. Если ад и в самом деле существует, то все-таки мне нечего опасаться. Я честный человек и постоянно пекусь о своей семье. Другие доктора погуливали от своих жен, я же никогда этого не делал. К тому же, я слежу за своими детьми и забочусь об их образовании. Так что я не вижу повода расстраиваться. Если есть Небеса, то местечко там для меня приготовлено».
Я был убежден в его неправоте, но тогда я не мог еще обосновать свои мысли ссылкой на Писание. Позднее я отыскал множество таких мест. Я был уверен, что за одно только хорошее поведение нельзя надеяться на то, чтобы попасть на Небеса.
Беседу у стола продолжил другой доктор: «Я лично не верю, что после смерти может существовать еще какая-то жизнь. Скорее всего, больной просто навоображал себе этот ад, тогда как на самом деле ничего подобного и не было». Когда я спросил, какие у него имеются основания для таких утверждений, он сообщил, что «до поступления в медицинскую школу я три года проучился в семинарии и оставил ее, потому что не смог поверить в загробную жизнь».
– Что же, по-вашему, происходит с человеком после смерти? – спросил я.
– После смерти человек становится удобрением для цветов, – был его ответ. Это не было шуткой с его стороны, и он до сих пор придерживается подобных убеждений. Стыдно признаться, но до недавней поры такого взгляда придерживался и я. Один из докторов, у которого возникло желание уколоть меня, попытался своим вопросом позабавить других: «Роолингз, кто-то сказал мне, что вы были крещены в Иордане. Правда ли это?»
Я постарался уклониться от ответа, переменив тему. Вместо того чтобы сказать что-то вроде: «Да, это был один из счастливейших дней в моей жизни», я ушел от вопроса, так что можно было бы сказать, что я постеснялся. До сих пор я сожалею об этом, и часто мне приходит на память то место из Евангелия, где Иисус говорит, что если