бурлящую реку.
Сделал поспешный глоток. Выдохнул сквозь зубы.
– Продолжение того кошмара? – пришел мне на выручку дед. Я с благодарностью посмотрел на него и кивнул.
– Теневое метро. Да… – усмехнулся.
Тоша непонимающе вскинул бровь.
– Снится мне порой поезд, – я невнятно махнул рукой, точно отгоняя надоедливую муху или пытаясь показать на невидимые вагоны. Мол, сам смотри. Почему-то было жарко и душно до такой степени, что становилось тяжело дышать. – Живой. Ходит по тоннелям, облизывается. У него пасть огромная и лапы с когтями. Скрежещет, – мои же слова казались мне горячечным бредом. – Кричит и воет. А едут в нем мертвые. Он их поглощает, рассасывает, как паук мух.
Да, чем-то похоже на паука. Каждый вагон – это кокон. Попал и все, все внутренности начинают разжижаться.
– Ты видел его только во сне? Вроде бы, мне попадалось нечто подобное вчера… – Тоша подался вперед, тут же забыв о том, что ждал от моего деда ответа по поводу своей истории. – Или даже сегодня. Там листы такие плотные и картинка жуткая.
– Тц, – цыкнул дед и друг перестал тянуть заляпанные вареньем от пирожка руки к дневникам.
Я немного помедлил, пытаясь собраться с мыслями.
– Не только. Один раз встретил в реальности…
Хотя моя реальность слишком часто похожа на сон. Это словно стук. Ты его слышишь, ищешь источник, а потом понимаешь, что звук доносился из зеркала.
Мое отражение становится лисой. Угольно-черной, потекшей, как рисунок чернилами. А может она заляпана чем-то вязким. Кровью?
– Но есть ведь что-то еще? – от деда ничего не скрыть. Его взгляд пронзителен, словно он сканирует меня рентгеновским лучом. Ему важно что-то услышать, чтобы собрать некий пазл. Интересно, это все связано с тем, что он сказал, когда вошел в квартиру? Он что-то понял еще при первом моем рассказе. А потом…
Хм. Пришла соседка и о чем-то рассказала, о чем-то, во что сложно поверить. После этого все и пошло наперекосяк. И эта бескрылая Ашраи. Черт. Как же все связано?
А еще… Точно.
Я осклабился.
– Кое-что потом, – сказал одними губами. Дед понимающе усмехнулся, указав взглядом на Антона. Кивнул. После чего продолжил вслух. – Было кое-что еще. Странное.
Пришлось поведать о девушке в кроличьей полумаске, у которой шел пепел из глаз вместо слез. Сейчас мне кажется, что ей было невыносимо больно и одиноко, точно она замерзала в этом мире. Бабочка в паутине.
Она считала, что я виноват в ее смерти, но… Тогда она уже была мертвой. В моем кошмаре у нее капала кровь. Да и в вагон она села сама. Вот только дальнейший ее облик я не могу объяснить. Почему именно кролик? И что с ее глазами?
Она точно кукла, которую дергали за ниточки, медленно закрывала глаза, будто старая заводная игрушка. Так же нарочито медленно открывала, как заедающие жалюзи на окнах.
А еще мороженщик. Одутловатый, страшный. У него лопались губы, растянутые в улыбки. Он говорил о ком-то, кто идет по следу, ищет. Кого?
– Возможно, что мне это все привиделось, – подытожил я. – Но что-то мне не дает покоя.
– А мне ты ничего не говорил, – надулся Тоша. – Я бы тоже хотел видеть… – почти проныл он.
– А я забыть, – оборвал его я.
– И с чего все это началось? О какой музыке ты говорил, Антош? – кусочки пазла собирались в обсерватории деда. Каждая деталь занимала свое место. Он искал что-то в лице моего друга, потому что тот не умел скрывать свои эмоции и чувства. Со мной же это не чтение, а игра в гляделки.
– С существа, пойманного нашим другом Ларсом, – ответил он спокойно и непринужденно.
А ведь и правда. Все обострилось после того, как нам показали Ашраи. Я же видел ее уже во второй раз. Да…
Округлил глаза.
– Фейри без крыльев, – добавил.
– Без крыльев? – зачем-то переспросил дед, словно это было чем-то важным.
Ну, оборвал кто-то. Всякое бывает. Русалку вон вообще жрали. Резали живьем.
– Да, – подтвердил Тоша. – Она так прекрасна…
– Нехорошо. Совсем нехорошо, – дед потер виски. – Надеюсь, на этом все? – посмотрел с надеждой. Ситуация ему явно не нравилась.
– Почти, – я потянулся через стол и взял бумажку, лежащую на дневниках. – Сегодня из одного дневника выпали фотографии, – протянул все, кроме одной. Почему ты их прятал?
Дед пролистал их. Успокоено выдохнул, точно боялся увидеть что-то среди них. Припрятанный мной снимок? Того мужчину? Но там он тоже есть, только… Точно! Глаза. Там, где он рядом с тетей у него закрыты глаза.
– На память, чтобы не потерять, – он погладил фотографию с бабушкой. С любовью и нежностью.
Врет.
– И тут еще, – я достал снимок мужчины. Взглянул еще раз и отдал побледневшему деду. Он знал, что увидит.– Глаза этого человека мне кажутся очень зн…
Не успел закончить, как дед со злостью смял фотографию. Выдохнул и болезненно поморщился.
– Откуда это у вас? Что ты сказал? – его голос упал, став отстраненным.
В смысле откуда? Он не помнит, что клал в дневники? Не помнит, что я сказал про предыдущие снимки?
– Взгляд показался знакомым…
– Владлен Константинович…? – Тоша тоже не понимал, что только что произошло.
И что это было? Я протянул руку, чтобы забрать снимок, но дед его сжал и покачал головой – не отдаст.
Что в нем такого? Откуда столько эмоций?
Это знакомый деда? Он тоже погиб? Но… Нет, что-то не так. Реакция совсем другая, не такая, как на Соболева.
– Нет, нет, – он затряс головой. – Этого не должно было произойти… Где?! – чуть не закричал он. – Где ты его видел?
– Все там же, – отпрянул я. – В теневом метро…
– Хорошо, – глаза деда забегали. Он провел по лицу рукой. – Хорошо. Его видели… Видели, черт!
– Кого? – мы Тошей спросили в унисон.
– Того, о ком лучше не знать, – отрезал дед и поднялся. – Мне нужно время. Как можно больше времени. Никуда не лезьте. Слышите? Никуда! – прокричал он последнее слово. – Сидите здесь. И не выходите. Хорошо. Здесь безопасно. Хорошо.
– А… – подал голос я, тоже подскочив. Мне ведь нужно еще про Ашраи узнать. Про вырванные страницы. Про…
– После, – отмахнулся дед и вскоре вышел из квартиры, хлопнув дверью. Ключи так и остались висеть в замке.
Мы с Тошей переглянулись. Таким я его еще не видел.
Все больше вопросов и меньше ответов.
Глава 11. Близнец
Некоторое время мы молча сидели за столом, не зная о чем думать. Это было слишком непонятно и вызывало смятение, доселе не знакомое при общении с дедом. Он всегда казался теплым и понимающим, сегодня же я