Читать интересную книгу Зарубежный детектив - Дьердь Сита

Видения моментально исчезли, как только он заметил ее. На белой лошади, держась руками за гриву, амазонкой сидела девушка лет двадцати пяти. В длинном бледно-голубом платье. Из-под свободной, распушившейся от ветерка юбки выглядывали босые ноги. Выражение лица у девушки было таким строгим, что Бертран испытал даже неловкость. Красивая? Не просто красивая — необычная! Изящный овал лица, тонкие, будто выписанные искусным художником черты, золотистые каштановые волосы, ниспадавшие длинными прядями на плечи. Глубоко посаженные и словно ничего не видящие, как у слепого, глаза. Наваждение не проходило и в то же время все казалось естественным: непохожая на других, будто неземная, девушка, сидевшая на детской карусели, как бы явилась из прошлого века и застыла, неподвижная, словно скульптурное украшение, вырезанное из дерева специально для карусели.

Почти незаметно лошади замедлили бег и остановились. Снедаемый любопытством, Бертран ждал, когда девушка сойдет, но та продолжала неподвижно сидеть и смотреть на юркого молодого контролера, который, переходя от всадника к всаднику, собирал пластмассовые жетоны — плату за один круг. Когда он приблизился к девушке, она покачала головой, и контролер отправился к кассе, а вернувшись, протянул ей новый жетон. Девушка взяла жетон, засмеялась, откинув голову назад, и дала контролеру другой жетон. При виде этой явной непринужденности в отношениях между девушкой и типом с карусели Бертран внезапно испытал прилив ревности. Теперь они смеялись вместе, и смех этот был немного детским и нарочито заговорщицким. Чем больше Бертран смотрел на молодую, красивую пару, тем больше крепло в нем первое впечатление: все это происходило не в настоящем времени.

Карусель снова завертелась. Застыв на месте, Бертран съедал незнакомку глазами, как только она проплывала мимо все такая же неподвижная и величественная. Его охватило неодолимое желание приблизиться и дотронуться до девушки, вдруг ворвавшейся в его жизнь. Будто раньше была пустота, а теперь впереди — светлое завтра. Законченный прагматик, человек без комплексов, Бертран вдруг осознал, что иррациональные события ему не подвластны. Но и оставаться их простым наблюдателем он не желал.

Закончился очередной круг. Девушка вернула контролеру жетон, и все повторилось сначала. Они даже словом не обменялись, но их счастливые улыбки были красноречивее всяких слов. Сколько так он простоял, любуясь странным созданием? Девушка, похоже, не интересовалась ничем другим, кроме деревянных размалеванных коней, вращавшихся в слабом свете фонарей под монотонную мелодию, издаваемую дырявым кругом музыкального автомата. Когда запас жетонов у девушки иссяк, она бросила умоляющий взгляд в сторону контролера, но тот решительно покачал головой, не переставая посылать ей улыбки. В них сквозила такая нежность, что Бертран почувствовал себя уязвленным. Решая, что делать, — то ли предложить девушке новый круг, то ли помочь ей сойти — он ощутил на себе пристальный взгляд контролера и, обернувшись, поразился: во взгляде горели недоумение, страх и враждебность одновременно. Но он уже решил действовать, протягивая девушке руку с таким естественным видом, будто встретил давнюю знакомую, не переставал сам себе удивляться: кто-то овладел его волей, заставляя поступать безрассудно.

Несколько мгновений девушка безучастно смотрела на протянутую руку, и от взгляда ее синих, неподвижных и вопрошающих глаз у него внезапно застрял ком в горле. Но девушка наконец улыбнулась, и Бертран облегченно вздохнул. Он улыбнулся ей в ответ, продолжая восхищаться легкостью и неповторимой грацией ее движений — ну прямо барышня из прошлого века и в то же время естественная и простая, как сегодняшние девушки. Приблизившись, он с ходу предложил: «Потанцуем?»

Боги услышали его. Оркестр, словно по заказу, решив сделать передышку в нескончаемом грохоте ритмов, перешел на слоу — единственный танец, в котором Бертран не рисковал выглядеть неуклюжим. Девушка кивнула в знак согласия, и он неуверенно повел ее, стараясь не прижимать к себе слишком сильно. Глаза его сами закрылись от блаженства, когда щека коснулась волос девушки, пахнущих засохшими цветами. Мягкие, шелковистые пряди, в них хотелось зарыться лицом и потеряться. Губы Бертрана почти ощущали кожу на ее виске, такую нежную, какая бывает только у детей. Девушка явно не была сильна по части дансинга, но точно слушалась партнера и легко улавливала медленный темп танца, кончившегося, к великому сожалению Бертрана, слишком быстро. Не разнимая рук, они еще немного постояли друг против друга.

— Обычно музыканты всегда повторяют, — с надеждой сказал Бертран. И правда, оркестр опять затянул какую-то моднющую мелодию из тех, что летом без конца крутят по радио. В другое время он досадливо поморщился бы, по теперь, в наваждении, думал только о гибком и горячем теле рядом, о свежем и головокружительном аромате духов, об этой новой, неожиданной вспышке чувства, парализовавшего его волю. И это он, тот самый Бертран, легко и беззаботно перебегавший от одной девушки к другой, повторяя, что любовь — это всего лишь придуманная женщинами ловушка для мужчин. Он, поклявшийся никогда не влюбляться, вдруг почувствовал, что теряет голову, что впервые в своей жизни оказался в плену сиюминутного восторженного порыва. Еще четверть часа назад он даже не был знаком с этим волшебным созданием, а теперь его не покидало ощущение, будто эта девушка всегда была частью его мира. Наверное, это и есть любовь с первого взгляда?

Снова грянул рок, идиллия кончилась, и они двинулись прочь от шума. Бертран никак не хотел выпускать руку девушки, а протискиваться в толпе таким образом и не разлучиться стоило больших трудов.

— Хотите выпьем чего-нибудь? — предложил он.

Девушка резко вскинула руки к губам:

— Нет, нет, что вы! — Потом добавила уже мягче: — Мне не хочется пить. — И вдруг стала совсем чужой, словно между ними порвалась какая-то ниточка.

— Мне пора домой.

— Уже? Мы только познакомились и…

Бертран понимал, что, настаивая, он лишь подчеркивает неминуемость их разлуки и углубляет обозначившийся разрыв. Вмиг все стало другим — он увидел перед собой испуганного и затравленного зверька. Что ей сказать такого, что не прозвучало бы фальшиво и плоско? В беспомощном отчаянии он попытался снова взять ее руку, но девушка вырвалась с силой.

— Нет! — произнесла она, переходя почти на крик. — Нет!

Сильный порыв ветра поднял с тротуара облако пыли. Одна гирлянда оборвалась и больно хлестнула Бертрана по лицу. Глухая боль тут же прошла, впрочем, он и не обратил на нее внимания. Воздух содрогнулся от ударов грома, заплясали огни фонарей, с глухим ропотом надвинулся и хлынул дождь, частый и прохладный.

— Пошли! — крикнул Бертран, схватив девушку за руку. Она попыталась сопротивляться, потом поддалась, и они побежали по сразу же размокшей земле. Босые ноги девушки шлепали по грязи, она захныкала, но Бертран делал вид, что не слышит. Он буквально втолкнул ее внутрь своей машины, шумно выдохнул и поднял глаза на спутницу. Она дрожала от холода, обхватив плечи руками, и Бертран набросил ей на плечи свой плащ, всегда лежащий на заднем сиденье. Когда с поразительной для него самого нежностью он застегивал плащ у подбородка девушки, его странно поразил ее взгляд, сначала тяжелый и недружелюбный, а затем пустой, словно взгляд слепого. Гроза бушевала вовсю. Дождь с ужасным треском барабанил по пластмассовой крыше «меари». Бертрану хотелось заговорить, но что можно было сказать, кроме банальностей, да еще при такой гиблой погоде?

Он включил зажигание.

— Я отвезу вас домой?

Он почувствовал, как девушка вся сжалась и дернулась к двери, словно боялась, что он схватит ее. Но, помешкав, она ответила надтреснутым, изменившимся голосом:

— Да, если можно.

— Куда?

— Поезжайте прямо по шоссе на Йер. А там я покажу.

Убив уйму времени на то, чтобы выбраться из муравейника разбегавшихся с праздника машин, Бертран в конце концов попал на шоссе. Вскоре они миновали Верно и домик, где Венсан, судя по мерцанию огня в глубине комнаты, должно быть, продолжал смотреть телевизор.

— Здесь налево, — сказала девушка. Рукой она показала на усаженную пальмами в два ряда длинную аллею, в конце которой смутно маячила темная масса большого здания — нечто среднее между замком и фермой — таких в долине было несколько. Едва он собрался свернуть на эту аллею, как раздался умоляющий возглас девушки:

— Нет, нет, я сойду здесь!

— В такой дождь?! И не думайте!

— Выпустите меня здесь!

Она уже открыла дверцу, и Бертран был вынужден остановиться.

— Возьмите хотя бы мой плащ, — предложил он с вызовом, борясь одновременно с раздражением и с огорчением.

Девушка молча накрылась теплым плащом и собралась уже двинуться в глубь аллеи, но он задержал ее: