Тем не менее Кримхильд отправляется в Вену на брачный пир. Она становится правительницей гуннской державы, и ее вассалами становятся двенадцать королей. Королева всех покоряет щедростью и добрым нравом, но ненависть к убийцам Зигфрида живет в ее сердце…
Смерть Нифлунгов и гибель Нибелунгов
Согласно скандинавским сказаниям, двух сыновей родила Гудрун гуннскому конунгу, и дочь Сигурда Сванхильд жила с ними. Но тревожные сны беспокоили правителя гуннов. Однажды ему приснилось, что Гудрун вонзает в его тело меч. Гудрун толкует сновидение, успокаивая мужа: железо снится к огню, а гнев женщины предвещает пустые желания — тревогу Атли можно легко развеять. Но конунга не оставляют мысли о ночных кошмарах: он посадил во дворе побеги, но они были вырваны и сам он их съел, как съел он и сердца двух выпущенных им любимых соколов и даже мясо щенят. Этот сон — к улову рыбы, объясняет Гудрун: вечером ее обезглавят, а утром люди съедят.
Атли не верит жене, взятой из чужой земли, и брак их недружен. Нет дружбы и с бургундскими королями: Гуннар любил сестру Атли Оддрун и сватался к ней, однако гордый гуннскии конунг не дал согласия на брак тому, из-за которого погибла его другая сестра, Брюнхильд. Но другая дума не давала покоя могучему конунгу — мечта о золоте Нифлунгов, лишь часть которого была предложена в качестве вена — свадебного дара — за Одцрун. И когда соглядатаи Атли увидели свидание Гуннара и Одцрун, у жестокого конунга возник план отмщения.
Атли решил зазвать братьев на пир и послал за ними своего доверенного человека — Винги. Гудрун же почувствовала недоброе — она взяла то самое кольцо Андвари, что не раз уже служило знаком несчастья, обмотала его волчьим волосом и нарезала руны, предупреждающие о беде. Отдала она кольцо Винги, но тот прочел руны и переправил их так, будто Гудрун тоже зовет братьев на пир.
Посланник поскакал через Мюрквид — Темный лес — что разделял земли гуннов и бургундов.
Посол был принят с почестями, но его речи удивили Гьюкунгов. Атли звал их, чтобы щедро одарить подарками и землями: среди них — Гнитахейд, поле, на котором Сигурд сразил Фафнира, и даже лес Мюрквид. Но бургундские короли и сами были несметно богаты и владели сокровищем, которое Сигурд забрал из Гнитахейда. Земли же в подарок получали те, кто становился подданным более могущественного правителя. К тому же Хёгни заметил волчий волос на золотом кольце — не значило ли это, что Гудрун посылает знак и Атли таит волчьи замыслы?
Но Винги коварными речами успокоил захмелевших на пиру братьев. Конунг Атли уже немолод, а сыновья его — младенцы. Он хочет отдать Гьюкунгам в управление земли. Тогда Гуннар обещает приехать. Хёгни же говорит, что не по душе ему эта поездка, но слово брата-конунга должно быть нерушимо.
Тут и мудрая жена Хёгни, Костбера, увидела, что руны на кольце перепутаны — Гудрун хотела предупредить братьев об опасности. К тому же Костбере стали сниться вещие сны, будто ветер срывает крышу с палат Гьюкунгов, вода их заливает, круша мебель, а сами братья лишаются ног; белый медведь крушит престол конунгов, и орел терзает плоть — и кажется Костбере, что Атли обернулся этим орлом. Но Хёгни нарочито отказывается видеть в снах дурной знак, выдавая их за бабьи предрассудки.
Но и к жене Гуннара, Глаумвор, приходят еще более тревожные видения: конунг пронзен мечом, и волки воют по сторонам, являются скорбные с виду женщины и выбирают конунга себе в жены — не иначе, это его дисы. Никто не может отдалить своей кончины, отвечает Гуннар.
На пиршестве он произносит заклятье:
Пусть волки наследьеотнимут у Нифлунгов —серые звери, —коль я останусь!Пусть мирные хижиныстанут добычейбелых медведей,коль я не поеду!
Песнь «Старшей Эдды», которая содержит эту клятву, называется «Гренландской песнью об Атли». Упоминание белых медведей считается свидетельством того, что песнь действительно могла быть составлена в Гренландии, колонизованной исландцами в XI в. Но и в этой полярной стране исландцы не забывали о деяниях героев, совершенных на далеком юге, а приносимые ими клятвы были больше, чем слова, пусть и героические, — за ними был вызов судьбе.
С плачем дружина проводила братьев-конунгов; дружинники героев не были слезливыми неженками — их плач был оплакиванием, погребальной песнью. Гуннар и Хёгни пускают своих коней через чашу Мюрквид, и Земля гуннов дрожит от топота богатырских скакунов. В другой песни «Эдды» — Гренландских речах Атли — говорится, что братья плыли в Страну гуннов на челне и гребли так, что разломали уключины, а причалив, не стали привязывать ладью — они готовы были к гибели.
Но первым погиб коварный посол Винги — увидев готовую к бою дружину Атли, он с торжеством признался, что заманил братьев в западню, остается лишь выбрать дерево, на котором повесят Нифлунгов. Братья не дали предателю дождаться торжества — они забили Винги обухами своих секир, и это была позорная смерть.
Тем временем Атли пил вино с дружиной, и его палаты поименованы в песни Вальхаллой; это мифологическое наименование было привлечено не ради метафоры и не ради сходства увешанной оружием палаты гуннского конунга с чертогами Одина. Эта зала должна была превратиться в поле боя, и гуннские дружинники поджидали Нифлунгов…
Гудрун встретила братьев с предупреждением, которое запоздало: они преданы, им следовало явиться во всеоружии, чтобы норны оплакивали гуннских воинов, ныне же их самих ждет страшная смерть в змеином рву. Тут Атли строит свою дружину и требует, чтобы Нифлунги отдали ему золото — ведь оно принадлежит наследнице Сигурда Гудрун. Гуннар же отвечает, что никогда не владеть гуннскому конунгу этим богатством; напротив, придется ему сражаться и щедро угостить на этом пиру волка и орла — священных зверей битвы. Тогда гунны вступили в сражение, и Гудрун с мечом в руках защищала братьев. Треть дружины Атли пала, прежде чем братья были связаны.
Тогда гунны и спросили Гуннара, не хочет ли он откупиться от смерти золотом.
Страшным было требование героя — пусть ему сначала поднесут сердце, вырванное у Хёгни! Гунны хотели схитрить и вырезали сердце у трусливого повара Хьялли, но Гуннар заметил обман: сердце Хёгни было бестрепетно, а это трепещет на блюде даже после смерти.
Когда враги подступили к Хёгни, чтобы рассечь ему грудь, герой лишь рассмеялся. Тогда Гуннар поверил, что сердце недрогнувшего Хёгни перед ним, и гордо сказал Атли: гунны никогда не узнают, где спрятан клад Нифлунгов, ибо только он после смерти Хёгни владеет этой тайной. Золото навеки останется в водах Рейна!
Вспомним первые страницы нашей книги, относящиеся к эпохе Великого переселения народов и обычаям германцев. Тогда кимвры, одержав великую победу, погрузили доставшиеся им сокровища врагов в реку, а пленных принесли в жертву. Так они благодарили бога войны. Нифлунги сокрыли свой клад уже не для того, чтобы поделиться с Одином — они хотели владеть им одни!
Тогда гуннский владыка велел готовить повозку, в которой пленник должен был быть отвезен к змеиному рву. Напрасно Гудрун напоминала о клятвах, что давал Атли Гуннару: гуннский конунг клялся солнцем, камнем (престолом) Одина и кольцом Улля. Сам Один не сдержал клятву, когда началась первая распря из-за золота…
Гуннский конунг верхом сопровождал жертву к гибельной яме, и странный дар провожал Гуннара в эту могилу, полную змей. Гудрун дала ему арфу, и, касаясь струн пальцами ног, — ибо руки были в оковах — Гуннар усыплял змей. В песнях «Эдды» говорится, что Гуннар посылал весть о себе Гудрун, или возлюбленной Одцрун, но он не смог дождаться помощи. Злобная ведьма — мать Атли — в облике змеи прогрызла грудь героя и впилась в его сердце.
Внимательный читатель заметит, что эта казнь-жертвоприношение была одновременно и погребальным обрядом: и русу, похороны которого описал Ибн-Фадлан, положили в могилу лютню, а девушка-жертва долго исполняла погребальную песнь. Арфа посылала весть в иной мир, была связана с путешествием на тот свет. Но рус отправлялся в загробный рай, к Одину, который был и богом поэзии. Не та участь была уготовлена казненному Гуннару, ведь он не был сожжен, чтобы вступить в воинский рай; он был погребен в могиле — змеином рву. Дом, сплетенный из змей на Береге Мертвых, — жилище Хель, куда должны были попадать подлые убийцы. Среди них — место Гуннару, ведь он подло убил Сигурда. Его тело должны были терзать гады — как они терзали тело финской колдуньи; но гадами некогда были и владельцы сокровища Нифлунгов — черные альвы, как черви размножившиеся в трупе Имира. Заклятье Андвари сбывалось…