— Я буду вести себя очень тихо, — ответила Симона. — Мне бы не хотелось беспокоить мадам и месье, которые наверняка отдыхают в соседней комнате.
Из горла экономки вырвался какой-то клокочущий звук, и она поджала губы, словно для того, чтобы придать своим словам дополнительный вес и смысл.
— Мадам и месье не услышат вас. У них отдельные спальни в противоположных концах коридора.
Оставшись одна в комнате, Симона заперла дверь, вытащила из-за корсета револьвер, который вычистила и зарядила дома, и сунула его под подушку. Не раздеваясь, она прилегла на кровать и погрузилась в запутанный лабиринт своего горя, в повседневную печаль одиночества, которое уже грозило захлестнуть ее с головой. Ее воспоминания и реальность готовы были слиться в многообещающем единении. Вопрос заключался в том, скольких мужчин и женщин сможет вместить ее сознание, сколько жадных рук вытерпеть? Многих, решила она, очень многих, если только они способны дать ей ответы, в которых она нуждалась. Она с трудом поднялась с кровати и нетвердым шагом направилась в ванную, чтобы умыться холодной водой. Она сменила юбку и жакет, в которых приехала сюда, на вышитый пеньюар с пуговичками спереди. Завернув револьвер в свой кружевной платок, она сунула его за корсет, отперла дверь и вышла в коридор.
* * *
В спальне Зизи Амир горел свет. Симона осторожно заглянула в полуоткрытую дверь. Женщина, строго выпрямив спину, сидела на пуфике перед туалетным столиком с зеркалом. При виде ее глубокой грусти и отрешенного выражения лица по спине Симоны пробежал холодок. Когда-то ее прерванная любовь осуществила все ее надежды и ожидания. Ради Кира она с готовностью оставила свою страну, пожертвовала своей семьей и всеми благами цивилизации, к которым привыкла. И она никогда не пожалела об этом поступке. Зизи Амир не понимала, что ей повезло намного больше, чем Симоне. У ее проблемы решение имелось, смерть отняла его у Симоны.
Зизи взяла ножницы, лежавшие на туалетном столике, и принялась рассматривать их с каким-то отстраненным, недоуменным выражением. Направив их кончики вниз, она принялась быстрыми и точными движениями водить ими крест-накрест по своей ладони.
Встревожившись, Симона постучала в дверь и вошла в комнату.
Лицо Зизи походило на гранитную маску. Она положила ножницы на туалетный столик. Затем передвинула их ближе к центру и обернулась к Симоне.
— Мадам! Avez-vous besoin de quelque chose?[51]
— Нет, нет, мне ничего не нужно. Моя комната вполне уютна и удобна. — Быстрым шагом она пересекла спальню, раздвинула занавески и распахнула окна, чтобы проветрить помещение и разогнать затхлый воздух. — Я здесь для того, чтобы соблазнить вас.
В глазах Зизи промелькнули тревога и испуг. Симона негромко рассмеялась и подошла к женщине вплотную.
— Я имею в виду, что собираюсь научить вас искусству соблазнения, а также тому, как вернуть себе любовь вашего супруга.
Зизи с трудом разъединила пересохшие губы.
— Я не понимаю.
— Я хочу сказать, что вы уже некоторое время не поддерживаете интимных отношений со своим супругом. Я могу вам помочь. Вы, конечно, слышали о моей матери и о бабушке — о ее руках и галереях.
— И ее кровати, — едва слышно прошептала Зизи Амир. — Как она называется?
— «Серальо».
— Она действительно обладает возбуждающими свойствами?
— Ими обладают женщины. Послушайте! Вы попали в хорошие руки. Доверьтесь мне, и еще до рассвета вы обретете женственность, с которой вольны поступать так, как вам вздумается. — Она медленно и бережно сняла с Зизи ее фланелевое платье. С удивлением обнаружив на ней soutien-gorge[52], Симона благоразумно решила пока не трогать их. — Ну же, сколько времени прошло с тех пор, как вы нагишом ложились в постель, когда между вашими простынями и вами не было ничего, кроме вожделения в голове? — Она пощупала ягодицы, бедра и руки Зизи. — Да вы как каменная на ощупь. А кому понравится заниматься любовью с манекеном? — На мгновение она заколебалась, но потом просунула свою руку за спину Зизи и освободила ее груди из тисков бюстгальтера. — Не прячьте и не стесняйтесь своей замечательной груди. Пусть она дышит. Сделайте и вы глубокий вдох. А теперь подойдите и лягте на кровать. Хорошо. Я хочу, чтобы сейчас вы предались бесстыдным фантазиям, не заботясь о том, что о вас подумают. Об этом никто не узнает. Даже я. Вы никому не расскажете о своих фантазиях, разве что сами захотите этого, или пока не захотите, чтобы ваш супруг разделил их с вами. А теперь закройте глаза и предайтесь самым восхитительным фантазиям, какие только можете себе представить.
Симона повернулась спиной к Зизи, молясь про себя о том, чтобы способность мечтать у несчастной женщины не атрофировалась, подобно всему телу, и надеясь, что ее голос, долетающий с другого конца комнаты, сможет разбудить в той эмоции и чувства.
За окном, над холмами Бугиваля, призрак полной луны казался зажатым в тиски неподвижных облаков. Полуночная прохлада уступала место легкому и теплому ветерку. Голос Симоны плыл по комнате, как теплый мед:
— Наполните свое тело и разум вожделением и желанием, пока кожу не начнет покалывать от нетерпения и сдерживаемого волнения, пока вы не ощутите внутреннюю дрожь. Облизните губы; проведите языком по увлажнившейся плоти. Выдохните сквозь них прохладную влажность. Убедите свои чувства выйти на поверхность кожи, в кончики пальцев, в промежность меж ногами. Восхищайтесь собой. Любите его.
Она вновь ощутила, как Кир зарывается лицом в ее волосы, как его руки скользят по спине, задерживаясь на впадинках над ягодицами — пьянящее ощущение возбуждения.
«Как можно любить так страстно, желать так сильно, терять голову от одного запаха твоих духов?»
В небесах зарокотал гром. На подоконник упали первые капли дождя. На шее выступили капельки пота. Она повернулась. Зизи неподвижно, как хладный труп, лежала на кровати. Она прижала руки к телу, и пустые глаза незряче смотрели в потолок. Симона подошла к кровати, встала над ней и задумалась: если она снимет с этой женщины панталоны, уйдут ли вместе с ними и сдерживающие комплексы, или же она ввергнет Зизи в еще больший шок. Она нежно стянула панталоны с ног женщины. Зизи искоса взглянула на нее, а потом вновь уставилась на канделябр, как будто тот был ее потенциальным возлюбленным.
Симона начала растирать свои ладони, чтобы согреть их. А потом принялась быстро похлопывать по телу Зизи от ступней, поднявшись до талии, а затем и к груди и соскам. Перевернув женщину на живот, она продолжила массаж, чтобы кровь прилила к коже, продвигаясь вверх и вниз по бедрам, касаясь ягодиц и плеч, разминая мышцы до полного расслабления. Дыхание ее участилось, грудь вздымалась и опадала. Симона поправила подушку.