Грей загородил ей дорогу и испытующе посмотрел на нее. Сильвия переводила взгляд с пруда, лежавшего прямо у их ног, обратно на Грея, и он видел, как невинное выражение ее лица сменяется тревожным.
— Грей…
— Ну?
— Почему вы молчите?
— Я размышляю над тем, каким должен быть мой третий вопрос. Первое, что приходит в голову: «Вы можете поклясться?»
— Вы это серьезно? — Сильвия отступила на шаг.
— Что заставляет вас полагать, что я шучу?
— Это нелепо. Любой на моем месте поступил бы так же. Женщина должна уметь защищать свои интересы.
Эмма говорила ему то же самое, но совсем по другому поводу. И, как ни приятно было бы столкнуть Сильвию в пруд, ему нелегко будет оправдаться перед директрисой за свой поступок. Да и перед самим собой тоже.
— Леди Сильвия, пакуйте чемоданы. Через час одна из моих карет будет к вашим услугам. Вы вернетесь в Лондон, и, если еще раз попадетесь мне на глаза, я не стану спрашивать, умеете ли вы плавать. Уходите.
Сильвия открыла было рот, но, еще раз взглянув на воду, быстро пошла к дому. Подождав, пока она войдет внутрь, Грей тоже вернулся. Прежде чем он предпримет попытку снова поговорить с Эммой, еще одному гостю придется покинуть Хаверли.
Элис сидела у рояля и играла что-то мрачное из Баха. Проницательность никогда не была ее сильной стороной, хотя в начале их знакомства Грею это нравилось.
— Элис!
Она подняла на него глаза, и мелодия оборвалась.
— Здесь только что была Сильвия. Полагаю, ты и меня отправишь в Лондон?
Несколько недель назад он ответил бы коротко «да» и выпроводил бы ее за дверь, но сейчас решил, что надо повести себя более дипломатично. В конце концов, она честно выполнила свою часть их отношений. Она была такой, какой была. Вся вина — на нем. Эмма Гренвилл оказалась лучшим педагогом, чем он ожидал, если сумела научить его считаться с чувствами Элис Босуэлл.
— Мы оба знаем, что в Лондоне тебе будет лучше, — пожал он плечами. — И я не сомневаюсь, что ты найдешь более подходящего друга.
— Не старайся, не надо. — Она встала из-за рояля. — Я бы не осталась, даже если бы ты меня об этом попросил.
— В таком случае, зачем ты согласилась поехать в Гемпшир?
— Мне нравятся твои деньги. И я хочу получить подарок, когда ты вернешься в Лондон. Что-нибудь сверкающее.
— Пусть будет сверкающее.
— Хорошо.
Элис пошла наверх укладывать вещи, а Грей отправился оседлать Корнуолла. Эмма, наверное, все еще сердится на него, но он должен кое-что ей объяснить.
Стоя у входа, Эмма безучастно смотрела, как фаэтон покидает пределы академии. Тобиас закрыл ворота.
Когда экипаж скрылся из виду, она села на верхнюю ступеньку и, опустив голову, обхватила ее руками.
— Эмма, что с тобой? — Изабель, выбежав из дома, села рядом.
— Ах, Изабель, как же много ты сегодня пропустила!
— Так расскажи мне.
— Ученицы Уиклиффа сбежали из академии и пошли пешком в Хаверли. А когда вернулись, отказались объяснить мне, зачем им надо было видеть его светлость. Поэтому я тоже отправилась в поместье, чтобы узнать все от него самого.
— И что же дальше?
— К тому времени, когда я пришла туда, там уже были герцогиня Уиклифф и ее компаньонка, приехавшие из Лондона.
— Бог мой! Из-за… слухов?
— Очевидно. — При воспоминании об этой встрече настроение Эммы еще больше упало. — Тем не менее я решила воспользоваться случаем и, как представитель академии, произвести хорошее впечатление. — Эмма замолчала, вновь переживая то, что случилось в кабинете лорда Хаверли. Она не виновата, что упала в обморок: услышать то, что сказала герцогиня… было так же невыносимо больно, как тогда, тринадцать лет назад, когда она очутилась на улицах Лондона.
— И что было дальше? — спросила Изабель. — Ты как представитель академии…
Эмма, печально взглянув в озабоченное лицо француженки, снова поникла.
— Представитель упал в обморок.
Изабель не поверила своим ушам.
— Ты упала в обморок?
— Да. А когда очнулась, то увидела, что лежу в спальне герцога и герцогиня сует мне под нос флакон с нюхательной солью. Что может быть хуже того, что произошло? — жалобно сказала Эмма. — Я еще больше повредила репутации академии.
— Ну, это еще как посмотреть, — загадочно улыбнулась Изабель.
Что-то в голосе подруги заставило Эмму поднять голову и проследить за ее взглядом. Сердце ее бешено заколотилось. У ворот на своем огромном жеребце сидел Грей и ругался с Тобиасом. Верный страж порядка, видимо, не хотел пускать герцога, а тот не собирался поворачивать назад.
Пусть въезжает, подумала Эмма. Тогда она сможет обвинить его в том, что он знал, насколько омерзительными оказались слухи. Что у него был за план? Еще больше ее унизить?
Тобиас, оглянувшись, вопросительно посмотрел на Эмму. Она кивнула. Зачем перекладывать на ни в чем не повинного работника свою ношу? Он не ответствен за то, что она так наивна. Как только ворота открылись, Грей, нетерпеливо натянув поводья, въехал во двор академии.
— Изабель, — сказала Эмма, вставая. — Мне надо поговорить с его светлостью наедине.
— Ты увер…
— Да. Не беспокойся.
Тяжелая дубовая дверь закрылась за Изабель. Эмма продолжала стоять на верхней ступеньке, и, когда Уиклифф спешился, они оказались практически одного роста.
— Эмма, неужели ты решила, что я хотел…
— Минуточку, ваша светлость, — сказала она, сама удивившись сухости своего тона. — Я не жду, что вы станете думать обо мне иначе, чем о любой другой знакомой вам женщине. Однако было бы неплохо, если бы вы потрудились ответить мне, почему даже ваша мать…
— Я собирался рассказать тебе об этом, — прервал он ее, хмурясь, — и впредь не позволю кому бы то ни было причинять тебе боль. Никогда.
— И каким образом вы намерены это осуществить?
Ее холодность ошеломила его. Похоже, что бы он ни предложил, она ни на что не согласится. Воспользоваться этим было бы трусостью — он виноват перед ней и должен все исправить. Надо действовать без проволочек и сделать ей предложение. Его имя защитит ее от скандала.
— Эмма, у нас еще есть время, чтобы прекратить все это.
— Это у тебя есть время, — возразила она. — Никому нет дела до того, как вел себя ты. — Она расправила складки юбки. — Ничто уже не может помочь. И если честно, твой приезд сюда тоже ничему не поможет. Пожалуйста, уезжай.
— Хорошо, Эмма. — Он вскочил на Корнуолла. Лошадь неожиданно споткнулась, и Грей нетерпеливо рванул поводья. — Но даже если ты сдалась, знай, что я не сдался.
Она не ответила, и он поехал к выходу. В это мгновение двери академии распахнулись, и вниз по лестнице сбежала Элизабет.