многом.
Охранным судом мне было назначено двенадцать часов общественных работ.
Двенадцать часов общественных работ были отменены в качестве поощрения за мои правильные действия в сложной ситуации в нижних путеводах под Манежем. Запись о моем правонарушении стерта из базы данных.
Состоялся суд на Сержем Бугровым. Заседание было ускоренным и закрытым. Обвинение настаивало на попытке убийства, защита утверждала, что имело место причинение побоев средней тяжести. Выиграла золотая середина. Сурвер Серж Бугров получил четыре года условно, восемнадцать часов обязательного посещения психотерапевта, сто часов общественных работ и обязался немедленно выплатить денежную компенсацию пострадавшему. Сумму компенсации составляет двести пятьдесят динеро и уже выплачена. В течении следующих сорока восьми часов — после получения оповещения о итогах суда — я имею право подать возражение и потребовать пересмотра дела. Судья рассмотрит мое возражение и вынесет свое решение. Отдельным абзацем, перегруженном пресными терминами, мне было напомнено, что в тот день я добровольно отказался от полного медицинского освидетельствования.
Ясно…
Кто-то очень сильно постарался, где надо смазать, а где надо поднажать, чтобы провернуть подобное. И да… я вполне могу прямо сейчас отправиться в ближайший участок и написать возражение столь мягкому приговору. Поэтому меня заранее постарались заткнуть хорошим денежным кляпом размером с вот этот увесисты сверток — двести пятьдесят динеро.
— Договорились — безразлично произнес я, отбрасывая листок — Договорились…
Я не буду писать возражение и приму компенсацию. Да я нехило получил от Сержа, и он меня едва не убил. Но его я хотя бы могу понять чисто по-человечески — не может же хищник ожидать, что вечно терпевшая всего издевательства овца вдруг решит пободаться. Но он хотя бы не трогал моих родителей. А то, как он визгливо и трусливо визжал о том, что это он тут жертва, да еще и при свидетелях… Хрен с тобой, Серж. Живи…
А вот долбанные Шестицветики…
И долбанный Пелле, что назвал мою мать дохлой уборщицей…
Первые разбили мамины часы. Пелле оскорбил саму память о ней…
Опустив взгляд на столешницу, я понял, что ощущения меня не обманывали — в моей правой ладони каким-то образом оказалась рукоять отвертки, что медленно и с силой скользила по столу, оставляя белый след.
Если однажды я окажусь с любым из них в темном коридоре без видеонаблюдения… а таких коридоров у нас немало. Коридоров с тусклым редким освещением, отчего там все погружено в густой сумрак…
Тряхнув головой, я взялся за последний сверток. По запаху я уже понял, что находится внутри.
Рыба. Четыре крупные засоленные рыбины. И небольшая запятнянная жиром записка с двумя короткими фразами: «Спасибо за решетку, сурвер. Рабочие рыбных прудов Якобс».
— Это вам спасибо… — пробормотал я, бережно откладывая самое короткое послание — Вам спасибо…
Благодаря денежной компенсации, еще пять дней я провел в столь приятном мне распорядке.
Бег, отмокание, сон, чтение, снова сон, а в промежутках между этим жадное питание. И с каждым днем я ел все меньше печенья, но при этом начал сжирать за раз уже не полбанки паштета, а почти целую литровую. При посещении банного комплекса, где имелись зеркала, я почти случайно заметил, насколько сильно изменился за эти пятнадцать пролетевших дней.
Да… изменился сильно, но попроси меня кто описать в чем именно — не сумел бы. Разве что лицо стало скуластей и глаза запали чуть глубже. Лишнего жира у меня и раньше не было, но теперь я не ходил, а летал, как на пружинах отталкиваясь ногами от пола. Два дня до этого у меня заболело правое колено и ныло довольно сильно, но от бега я не отказался и сегодня уже не ощутил никаких болей. То ли доломал там все окончательно, то ли как-то все затянулось.
По возвращению домой меня ждал новый и совсем неприятный сюрприз. У двери приткнулась сидящая фигурка в красном. В красных комбезах у нас ходят два типа сурверов — пожарные-спасатели и сборщика говна. И что-то я сомневаюсь, что ко мне в гости мог пожаловать бравый спасатель…
Подойдя ближе, убедился в худшем — у двери меня ждал Сборщик Культа. Эти заметные фигуры, окруженные аурой почетом и вонью переносимого говна, везде таскали с собой специальные контейнеры, украшенные замысловатыми символами. Но как ты руны не выдумывай, это не изменит факта, что тобой испоганены обычные пищевые контейнеры, что могли бы послужить для более приятной цели.
— Добро пожаловать домой, сурвер Амадей Амос — поприветствовал меня поднявшийся мужичок неопределенного возраста — Мир мыслям твоим и больше света твоему будущему.
Я промолчал, вставляя ключ в замочную скважину.
— Твои добрые дела не остались незамеченными благословенным Культом. Столь решительный сурвер как ты не может оставить общественность без солидной пользы исторгнутой духовности…
— Исторгнутой духовности? — я хотел и дальше молчать, но просто не сдержался — Вы так дерьмо называете мое?
Мужичок пару раз моргнул, выдержал паузу и продолжил как ни в чем не бывало:
— Это честь для каждого сурвера.
— Не для меня.
— Завтра утром я буду рад прийти и принять в святой ящик все, что ты сможешь исторгнуть. При этот вместительный герметичный контейнер, а вместе с ним наши добрые советы по той пище, что тебе следует принять за сегодня.
Сколько раз я это слышал раньше. И ведь мне было плевать. Я воспринимал веру в Культ точно так же, как и остальные верования Хуракана. Тут верили в Распятого, чей отец загодя предрек все случившееся с миром. Верили и в доброго Улыбчивого со сложным именем. Тут поклонялись и иным богам исчезнувшего старого мир — в том числе и богам инков. Все религии были разрешены, если не несли угрозу безопасности Хуракана. Культ — одно из двух верований порожденных Хураканом. И самое сильное, что практически полностью подавило остальные религии.
Приняв мое молчание за желание слушать дальше, мужичок поощрительно улыбнулся, утер чуть вспотевший лоб, шумно выдохнул и до меня донесся знакомый запах. Он недавно курил тасманку. И судя по его зубам он ее курит часто.
— Сделай упор на растительную пищу, сурвер. Конечно, желательно бы сначала посидеть на суровом мокром голодании хотя бы дня четыре, а затем промыть кишечник соленой водой, чтобы очиститься перед правильным питанием и глубокими размышлениями. Но Культ понимает, что сурверы редко могут оторваться от общеполезной работы и потому мы готовы принять и вредные эманации в исторгнутом тобой веществе. Богатая клетчаткой растительная пище поможет собрать все экспульсо и…
— Сборщик говна — произнес я, стоя напротив мужичка и глядя на него с искренним