Читать интересную книгу Ордо Маллеус - Дэн Абнетт

Плащ затрещал по швам, я сильно ударился о столб и растянулся на полу, пробив изящную резную перегородку исповедальни. Едва мне удалось выбраться из-под горы деревянных обломков, как цепной меч обрушился снова, оставив глубокую полосу в полу собора.

Я снова побежал к раке. Двое мужчин из соборной охраны наверняка надеялись на повышение. Бойцы решили прийти на помощь внушающему ужас охотнику на ведьм из Министорума и перекрыли мне путь к спасению. Оба были облачены в жёлтые одежды, и каждый сжимал в одной руке короткую булаву, а в другой – церковный светильник.

Думаю, оба они быстро пожалели о своём энтузиазме.

Я даже не стал утруждать себя использованием Воли. Моя ярость была столь велика, что мне вряд ли удалось бы сдержать свои ментальные силы. Я уклонился от удара первой булавы, перехватив и сломав запястье сжимающей её руки, и опрокинул противника. Оружие закрутилось в воздухе, вылетев из ладони растянувшегося недоумка, а я перехватил булаву и развернул её как раз вовремя, чтобы успеть заблокировать вертикальный удар дубины второго служаки. Когда он отшатнулся назад, я ударил его по колену. Он повалился с пронзительным воплем боли, выронив оружие, и попытался ударить меня светильником. Но я лишил его такой возможности, ударив ногой в живот. Он согнулся пополам, перевернулся на бок, постанывая и пытаясь вспомнить, как дышать.

К тому времени первый пришёл в чувство и бросился на меня. Я разбил о его голову светильник. Свет померк и в лампе, и в глазах мужчины.

Мощёный пол задрожал под ногами, когда на меня снова накинулся Танталид. Я выставил вперёд булаву, сжимая её обеими руками, чтобы отразить первые удары. Твёрдое дерево рукояти было оковано железом, но всё равно не устояло бы против цепного меча. Примерно после третьей атаки булава стала похожей на растрёпанный веник. Я отбросил её в сторону и сорвал штандарт со стены возле двери усыпальницы. Теофант незамедлительно превратил старое вышитое полотнище в лохмотья и срубил деревянную табличку с титулом, но оставил мне трехметровую прочную металлическую жердь.

Я перехватил её, словно боевой посох, и крепко приложил Танталида боковым ударом по голове одним концом древка, а затем в область бедра – другим. Затем я с силой вонзил шест в его кирасу, оставив вмятину на доспехе.

В гневе пуская изо рта пену, Арнаут взмахнул Теофантом и сократил мой посох примерно до половины метра. Я прокрутил остаток шеста в пальцах и ударил Танталида по другой стороне головы. Из его ушей потекла кровь. Он взвыл и провёл атаку, которая чуть не лишила меня руки.

Третья попытка проломить его несчастную голову провалилась. В этот раз он оказался умнее и закрылся цепным мечом. Визжащие зубья вонзились в обломок и выдернули его из моих рук, подбросив более чем на десять метров в воздух. Древко упало позади какой-то скамьи с громким лязгом, который тут же отразило эхо.

Я подался назад, пытаясь увернуться от следующего взмаха, но смертоносная пила достала до моего правого плеча, оставив на нём глубокий порез. Зажав рану, я кувыркнулся снова, и Теофант развалил на части статую продавца индульгенций Святого Эзры.

Что бы я ни предпринимал, преимущество оставалось на стороне Танталида. Он имел оружие и доспех. А я истекал кровью и постепенно начинал слабеть. Моя неминуемая смерть была теперь лишь вопросом времени.

Новый шум возле главных дверей огромного храма насторожил меня и заставил на миг обернуться. Паломники и иерархи попрятались за массивными створками и оттуда с ужасом наблюдали за поединком. Я увидел, что им пришлось посторониться, чтобы пропустить кого-то, кто яростно пробивался сквозь толпу.

Медея.

Она побежала по главному проходу, выкрикивая моё имя и стреляя в охотника на ведьм из игольного пистолета. Смертоносные залпы со звоном отскочили от его брони, и он раздражённо обернулся.

Танталид вытащил болт-пистолет и выстрелил во вновь прибывшего противника. Медея бросила какой-то предмет, а затем скрылась из вида, перекатом уходя от сокрушительных болтерных зарядов. Я молился, чтобы это был преднамеренный кувырок. Если он поразил её…

Брошенный ею предмет ударился о скамью возле меня и упал на пол. Из жёлтой ткани вывалилась Ожесточающая.

Рискуя быть расчленённым цепным мечом, я метнулся к картайской сабле. Мои пальцы наконец нащупали её длинную рукоять. Мне снова пришлось кувыркнуться, чтобы избежать очередного падения Теофанта.

Ожесточающая заурчала, когда я вскочил на ноги. Руны засверкали мстительным светом. Казалось, Танталид осознал, что характер сражения внезапно переменился. Я увидел это в его глазах.

Первый же взмах саблей отсек ему запястье, легко перерубив наручень энергетического доспеха. Его кисть упала на пол с зажатым дымящимся болтером.

Второй удар уничтожил Теофанта, разметав в воздухе зубьями и обломками деталей.

Третий поразил самого охотника на ведьм Танталида, развалив его тело надвое от левого плеча до паха. Обе половины беззвучно рухнули на плиты собора.

Ожесточающая все ещё кипела мощью и дёрнулась вперёд, когда из-за ложи хора появилась невредимая Медея. Мне пришлось применить силу, чтобы усмирить голодный клинок.

– Уходим! – сказала Бетанкор.

Унгиш была мертва. Я ничем уже не мог помочь ей. И столь многое должен был сделать для неё. Она оказалась права. Права во многом. Права в том, что касалось её судьбы. Я боялся даже подумать о том, что ещё из сказанного ею могло оказаться правдой.

Медея рассказала мне, что, услышав мой отчаянный вызов на глоссии, она подняла шлюпку с Поля Эзры и, несмотря на все официальные требования остановиться, прилетела и приземлилась во внутреннем дворе собора Святого Эзры Смотрящего.

Когда мы выбежали на вечернюю улицу и помчались мимо толпы ошеломлённых паломников, в страхе отпрыгивающих с нашего пути, городских арбитров и Фратерис Милицию уже поднимали по тревоге. Не было никакого смысла дожидаться встречи с ними.

Шлюпка взметнулась в небеса и взяла курс на «Иссин», покидая Орбул Инфанта с предельно возможной скоростью.

Все было ужасно, и я впал в уныние. Уверенность и оптимизм, с которыми мы все улетали с Синшары, таяли на глазах. Орбул Инфанта должна была стать только первой частью долгой стратагемы, но из-за Танталида все пошло наперекосяк. Я оказался не в состоянии войти в контакт с Гладасом и обнаружил, что при всей моей осторожности отправка посланий не была безопасной. Мне не удалось даже приступить к третьей задаче, которую я планировал осуществить на Орбул Инфанта – поиск Имперского архива, содержащего информацию о Квиксосе.

По крайней мере, оружие мы освятили. И Ожесточающая более чем отлично показала себя в бою.

На перехват «Иссина» вылетели фрегаты Фратерис Милиции вместе с несколькими судами Имперских Космических сил, но навигатор Максиллы вывел нас из системы в Имматериум прежде, чем они смогли хотя бы приблизиться. Некоторые корабли преследовали нас в варпе ещё восемь дней, после чего нам наконец удалось избавиться от своих преследователей с помощью серии выходов в материальное пространство и резкой перемены курса.

Мы залегли на дно. Месяц в ангаре в убогом, всеми забытом сельскохозяйственном мире, потом ещё два на автоматизированной станции на Квайле. Я вздрагивал от каждого шороха, ожидая за любой дверью появления врагов и преследователей. Но все было тихо, нас оставили в покое. Максилла сделал свою карьеру на том, чтобы проходить незамеченным и отводить от себя внимание. Теперь он поставил своё искусство нам на службу, вернув мне уверенность в завершении дела.

Спустя три месяца после побега с Орбул Инфанта мы рискнули совершить переход до Глорисента, отдалённого, но преуспевающего торгового мира в субсекторе Антимар, Сектора Скарус, всего в двух субсекторах от Геликана. Хотя миры вроде Гудрун и Трациан Примарис лежали на расстоянии в добрых четыре месяца полёта, мы чувствовали себя практически дома. Замаскировавшись, мы с Медеей посетили омываемые морем каменные холмы одного из главных торговых ульев, где приобрели пару астропатов, купив их услуги у местной коммерческой гильдии по открытому арендному договору.

Звали их Адгур и Аули. Оба были молодыми мужчинами, весьма одарёнными, но глупыми и лишёнными эмоций. Их молодые головы были чисто выбриты, а разъёмы сверкали новизной. И разговаривали они чрезмерно чопорно, что, к сожалению, являлось результатом бездумного зазубривания правил этикета. Но зрачки их окружала мгла, а плоть теряла свой юный блеск. Суровая жизнь астропата уже взимала свою дань.

С их помощью я отправил новые послания, отменяющие первоначальные и пересматривающие некоторые аспекты схемы моих действий. Ни в одном из сообщений теперь не предлагалось личных встреч, как в случае с Гладасом. Больше я не собирался так подставляться.