прощения! Ничтожество…
– Латерф, не говори так…
– Но я… Шарка… Это было правдой там! И теперь!
Он вспомнил, как выволок ее подальше от Хроуста в сад, который, как сейчас, вскоре заволокло дымом, как в тот день положил руку ей на живот – и снова сотрясся в рыданиях. Сквозь плач, за который не было стыдно, он пытался пробормотать, что не всегда обманывал, а с Унберка не врал совсем; но чем явственнее он чувствовал под рукой твердую округлость ее живота, тем сильнее его пронзала судорога. Шарка прильнула к нему губами, раскрыла его рот. Соленая от крови слюна и слезы смешались. Латерфольт жадно целовал ее, пока Шарка не отстранилась, шепча:
– Я не брошу тебя.
– Нет!
Он наконец пришел в себя, поднялся и отвел ее к Рейнару. Чувствовал, что, посмотри он на Шарку чуть дольше, решимость его покинет. Герцог усадил девушку в свободное седло перед Фубаром и принялся закреплять ремни, пока Шарка твердила:
– Латерф! Прошу, иди за нами!
– Я найду тебя, обещаю, – сказал он. Рейнар, справившись с ремнями, поднял на него глаза. – И Дэйна найду, и… сделаю то, что нужно.
Рейнар медленно кивнул, не сводя с него взгляда:
– Я тоже сделаю то, что нужно. Я поклялся тебе.
Для него самого места в седле уже не оставалось, и Рейнару пришлось сесть грифону на шею и вцепиться в гриву. Рыча от натуги, зверь взмахнул крыльями, набирая в них воздух. Лишь когда он тяжело оторвался от земли, Латерфольт заставил себя бросить последний взгляд на Шарку – единственную, кто никогда его не предавала и спасала от врагов и от себя. Даже поняв о нем все, она не отступила, но не потому, что была наивной дурочкой, как он считал, а потому, что рассмотрела за лихим егермейстером того, кого он сам ненавидел и боялся как огня, – Вилема. Рассмотрела, пожалела и полюбила, как никто его никогда не любил.
Грифон исчез за кронами.
Подмога от Хроуста не заставила себя ждать. На сей раз вместо бесполезных всадников он послал пехоту и стрелков, лишний раз подтвердив тем самым догадки егермейстера.
– Принц Сироток! – воодушевленно закричали они, рассмотрев Латерфольта в дыму.
– Мы думали, ты сдох! – Кирш выступил вперед: командовать отрядом доверили ему. Он скривился, словно его раздосадовало, что егермейстер еще жив. – Живо к Хроусту, он ищет тебя! Твои узкоглазые без тебя все просрали, Хроуст увел их в резерв, от них уже никакого толка! Где Рейнар? Какого хрена ты тут делал?
– Я преследовал Рейнара. Ты же понял, что случилось, да? Я говорил столько раз…
– Он был твоим дружком все это время. И ты ничего не заподозрил!
Из рощи донесся душераздирающий крик. Латерфольт и Кирш обернулись туда, на миг забыв друг о друге. Крик пробирал до самых костей. Видимо, битва за рощу уже началась. Вот только Латерфольт неожиданно уловил в вопле знакомую ноту и уставился на Кирша, пытаясь понять, расслышал ли он ее тоже. Нет, кажется, Кирш не узнал голос. Пользуясь случаем, Латерфольт толкнул его в плечо:
– Я сам отвечу за это перед гетманом, а ты – иди к своим людям!
– Не жди, что он простит тебя на этот раз! Битва полетела ко всем чертям из-за тебя и твоего голубка Рейнара. Ты ответишь за это головой!
Латерфольт с трудом сдержал желание наброситься на Кирша с саблей наголо, но тот уже поспешил за своими людьми. Егермейстер долго следил за его длинной спиной, растворяющейся во мгле. Значит, он не узнал. Значит…
Он повернул голову к заграждениям и баррикадам, под которыми бушевала битва. Так близко Редриху еще не удавалось подобраться: еще немного, и рыцари дойдут до самых вагенбургов… Долг звал Латерфольта туда, к людям, которые клялись в верности ему и его названному отцу. Но крик повторился, и сомнений уже не осталось. Латерфольт снова вбежал в проклятую рощу и двинулся в сторону скал, куда так и не довел Шарку.
У подножия валунов он уже видел мечущиеся спины: один мужчина раздевал сопротивлявшегося пленника, второй помогал, обрывая крики ударами. Это были Сиротки – новички, присоединившиеся к Хроусту совсем недавно, судя по убогой одежде и ветхому оружию, которое они скинули в траву неподалеку.
Латерфольту не нужны были обе руки, чтобы расправиться с ними, особенно сейчас, когда оба наслаждались маленькой победой. Егермейстер неслышно подобрался сзади; крик жертвы заглушал звяканье пластин на его доспехе. Сиротка, пытавшийся стянуть с пленника штаны, даже не успел понять, что произошло, когда сабля прошла сквозь его спину и выросла из живота. Второй обернулся, и недоумение так и застыло на его рыхлом озадаченном лице, в которое Латерфольт вонзил кинжал. Пленник, собрав последние силы, выполз из-под трупа и принялся стыдливо натягивать штаны обратно на бедра. Бледное лицо покрывали синяки и грязь, так что Латерфольт не сразу его узнал. Неужели он ошибся? Но, кое-как прикрыв срам, пленник поднял голову, и на егермейстера сверкнули сапфировые глаза.
Не ошибся!
– Что ты здесь делаешь? – крикнул он, пока Морра пыталась выпрямиться. Она покачнулась, он поймал ее в падении. Морра мелко дрожала, и ей потребовалось немало времени, чтобы ответить:
– Я следила за битвой. Увидела, что Шарка кинулась в бой, и помчалась за ней… Где она?
– Рейн забрал ее на грифоне.
Латерфольт усадил Морру на землю. Та в недоумении уставилась на него, на миг забыв о боли и унижении. Латерфольт сердито тряхнул головой:
– Я больше ничего не мог сделать!
– Потому что Дара у нее теперь нет, так?
Латерфольт промолчал.
– Не отвечай, я и без того знаю.
Морра говорила сквозь дрожь, и Латерфольт невольно восхитился ее стойкостью. Избитая и едва не изнасилованная, она умудрялась сохранять хладнокровие, словно переживала подобное не впервые. А может, так оно и было… Не всегда она была баронессой под крылом самого могущественного человека Бракадии. Рейнар рассказывал, что большую часть жизни Морра провела среди таких же, как те, чьи трупы остывали рядом.
– Поэтому я и кинулась за ней. Хотела защитить. Ты бы не защитил…
– Я защитил. Шарке больше ничего не грозит. Рейнар поклялся мне как кьенгар.
Взгляд Морры метнулся к скалам, затем к Латерфольту. Она взяла его за руку и прошептала:
– Латерф, я могу тебе верить? На чьей ты стороне?
Если бы он сам мог ответить себе на этот вопрос! Он сухо засмеялся:
– Почем я знаю? Хроуст – мой названый отец – кинул в пекло мою невесту и ее малого брата. Рейнар предал меня, я приказал казнить его людей, но он спас меня дважды. Ты хотела лишь свой проклятый Дар, но вернулась сюда, чтобы спасти Шарку. О каких сторонах ты говоришь?
Морра усмехнулась и нетвердо поднялась на ноги, увлекая его к расселине в скалах, скрытой за сухим кустарником. Латерфольт помедлил: когда это затеи Морры заканчивались для него чем-то хорошим? – но все же раздвинул колючие ветки. Тут же, ахнув, он бросился к маленькому неподвижному тельцу, лежавшему на земле.
– Дэйн!
Морра уже стащила с мальчишки латы и шлем. Латерфольт склонился к груди Дэйна и услышал слабое биение сердца. Снова удушающее облегчение, смешанное с ужасом и ненавистью, захватило его в тиски, когда он рассмотрел мальчика поближе. Лиловый синяк расползся по половине лица, опухший глаз превратился в щелку и уже, наверное, никогда не откроется. Должно быть, его ударили по голове мечом или булавой, и только шлем – подарок самого Латерфольта – спас от худшего.
«Подари мальчишке лучший доспех, какой могут выковать твои люди! – прогремел в голове голос Хроуста. – Пусть не только Шарка, но и он