но верно склонятся в его сторону. Жорик стал нервничать, ругаться на своих болельщиков, и делать ошибку за ошибкой.
В конце концов, с большим трудом, но Андрей всё-таки поставил мат Георгию.
– Нэчестно! – возопил Жорик, – она тэбэ памагала!
– Ха-ха-ха! – спокойно отпарировала девушка, – не смеши людей! Тебе, вон, четверо помогали, и что?
– Ани проста памагали, а ты за нэго играла! Ты чито, грассмэйстер, что ли?
– Я его жена, – с достоинством ответила Агния, – и имею полное право, вот так!
– Слющай! – это уже в сторону Андрея, – Да такую жэну надо на руках насыть! Нэ жэна, а жэмчужына!
– Вам бы к доктору идти, товАрищ командир, – вежливо напомнила Андрею Агния, сделав ударение на слове товарищ.
– А, да, точно! – Андрей засобирался, встал, поблагодарил Георгия за партию, и стал пробираться к выходу. Агния пошла за ним по пятам.
– На руках, на руках, свою жэмчужыну нэси! – неслось ему вслед. Под смех присутствующих Андрей подхватил девушку на руки, и понёс её к выходу из землянки.
– Не, ну ви видэли, а? – под низким сводом землянки продолжал грохотать голос Георгия, – она все маи хады как будта напэрёд видэла! Всё, чито я вот здэс, – он постучал указательным пальцем себе по высокому лбу, – ещё толька падумаю, а она ему ужэ гаварыт! Ах, вэдьма! Ах, красывий! А умный какой, а?!
***
Как только они выбрались из землянки, Андрей поставил девушку на ноги и спросил:
– Ты что, действительно так хорошо играешь в шахматы? Я же уже почти проиграл! А тут…
Она, весело глядя ему в глаза, просто молча пожала плечиками. Но Андрей никак не мог успокоиться:
– Точно, я понял: ты в своей прошлой жизни очень хорошо играла в шахматы, и поэтому….
– Да нет, Андрюша, не поэтому. Я просто…. Я просто…. Ну, в общем, я же просто могу слышать мысли любого человека. Понимаешь? – она заглянула в его глаза снизу вверх, – я просто видела все его будущие ходы.
Андрей хотел что-то ей сказать в ответ, но промолчал.
– А-а, понимаю! – она отвернулась в сторону, – ты считаешь, что это нечестно, так ведь?
Он молча кивнул. Не зная, что сказать ему, она продолжала идти рядом с ним.
– Нет, постой! Постой, я тебе говорю! – она остановилась, – ты пойми, я не могла поступить иначе! Ты бы просто позорно проиграл! У всех на глазах! А они все болели за Георгия, а за тебя никто не болел, понимаешь? Никто-никто!
Андрей по-прежнему упорно молчал. Агния сердито смотрела на него:
– Да ты пойми: я – твой ангел хранитель, и я обязана тебе помогать в любой ситуации, а уж как я это сделаю, тебя волновать не должно! Понятно? И если завтра в бою мне придётся спасать твою жизнь, то уж поверь мне – я сделаю это любым доступным мне способом: смогу застрелить этого фашиста – застрелю, не смогу, – значит, закрою тебя своим телом.
Андрей вздохнул:
– Так то – фашист, а тут – товарищ.
Она бессильно опустила руки:
– Ладно, уговорил. Признаю – я не должна была так поступать. Да, я его обманула, и твой выигрыш нечестный, – она глубоко вздохнула, и вскинула голову: – но я это сделала из лучших побуждений! Ну хватит уже дуться! Посмотри на меня!
Она топнула ногой, набрала воздуха и почти крикнула:
– Дурак ты, и не понимаешь! Я это сделала потому, что я люблю тебя! – она схватила его за голову, притянула к себе и горячо поцеловала в губы…
До медчасти они дошли спустя 10 минут, счастливые и смеющиеся, хотя ходу туда было всего-то пару минут…
Глава 27. Два литра крови.
Они уже подходили к лазарету, когда послышался гул возвращавшихся с задания штурмовиков первой эскадрильи. У дверей медчасти Андрей обернулся, и посмотрел сквозь кроны деревьев в сторону приближавшихся самолётов. Листва давно уже облетела, лишь только отдельные дубовые листики чудом держались на своих веточках. Андрей насчитал шесть точек.
– Все шесть, – констатировал он довольно, – это хорошо, – и взялся за ручку двери.
– Разрешите войти, товарищ военврач! – лейтенант бросил руку к виску.
– Ну, орёл, проходи! – Николай Филлипович сурово посмотрел на него поверх очков.
– Здравствуйте.
– Здоровей видали, – хмуро буркнул доктор, – здоровались же уже, утром.
– Так точно, утром! – весело и бодро отрапортовал Андрей, – явился, как вы и приказывали, для подтверждения моего выздоровления и для получения разрешения на полёты.
– Это мы ещё посмотрим, какое такое у вас наступило выздоровление…. – проворчал недоверчивый доктор.
Несколько минут спустя он был вынужден признать, что здоровье лейтенанта Чудилина действительно, вернулось в норму, и он может с завтрашнего дня приступить к полётам.
Счастливый Андрей надел гимнастёрку, подпоясался ремнём, и весело спросил:
– Разрешите идти?
– Идите, летайте. Если что – сразу ко мне, понятно?
– Так точно! – Андрей развернулся на каблуках и уже выходя из дома, услышал, как подъехала машина, и засуетились, зашумели люди на улице. Выйдя на улицу, он чуть не столкнулся с двумя солдатами, которые бегом тащили носилки. На носилках лежал кто-то, весь окровавленный, и его рука безжизненно свешивалась вниз. Голова безвольно болталась вправо-влево в такт шагам несущих носилки.
– Посторонись!
Андрей отскочил в сторону, пропуская солдат, которые несли носилки, и вглядываясь в лицо раненого, никак не мог его узнать – всё его лицо было залито кровью. И вся одежда раненого была буквально пропитана ею.
– Кто? – спросил Андрей подбежавших лётчиков из первой эскадрильи.
– Витька Бегунков, – сказал один мрачно, – осколком в шею… наверное, артерию перебило. Когда из самолёта вынимали, он уже и не дышал вроде… вся кабина в крови.
Андрей бросил взгляд на Агнию. Пока он ходил к доктору, она ждала его на улице, а сейчас стояла рядом, на крыльце, стиснув кулачки и прижав руки к груди, и смотрела на Андрея широко раскрытыми глазами. Он бросился к ней:
– Солнышко! Родная моя! Сделай что-нибудь! А?! – он умоляюще смотрел на неё, – ты же сможешь!
– Я не знаю…. Я, наверное, только тебе могу помочь. Про других я не знаю…. Скорее всего, ничего не получится.
– А ты попробуй! Вдруг получится, а?!
Она пару секунд как будто прислушивалась к чему-то, потом кивнула, и сказала еле слышно:
– Да, он умрёт. Его сердце уже остановилось. Осталось полминуты…
В этот момент военврач спокойно и хладнокровно делал всё от него зависящее. Но многолетний опыт хирурга ему однозначно говорил, что пациент обречён – слишком большая кровопотеря, слишком поздно пришла помощь… Шансов выжить у Витьки Бегункова увы, уже не было никаких.
– Витенька, Витенька! – с надсадным криком подбежала девушка из парашютоукладчиц,