— Вау! Ты такой романтичный! — Я принимаю букет и коротко целую Кирилла в губы.
— Сам удивляюсь.
— Цветы безумно красивые. Я в восторге.
Когда Самсонов начинает пошло лапать меня за ягодицы своими лапищами, отпрыгиваю на безопасное расстояние и укоризненно качаю головой.
— Потом. У нас гости.
— Кто? — напрягается Кирилл. — Я никого не приглашал.
— Твоя мама. Ты не беспокойся, но… в общем, я ей уже всё рассказала!
Самсонов снимает обувь, скидывает пиджак и расстёгивает верхние пуговицы рубашки. Идёт в сторону кухни, я следом за ним.
— Привет! Рад видеть! — произносит он бодро, обращаясь к Римме Львовне. — Мать, раз ты уже в курсе, то можешь вязать приданое для внука. Ну или внучки. Будет чем заняться в санатории.
Самсонов открывает холодильник, достаёт оттуда воду и, открутив крышечку, присасывается к горлышку.
Брови Риммы Львовны удивлённо ползут вверх, а губы вытягиваются буквой О.
Что я там говорила? Кирилл знает, как действовать и что говорить? Чушь! Да он просто мастер в создании тупиковых и неловких ситуаций!
— Кирюш, — обращаюсь тихо, — не настолько «всё».
— Про брак рассказала? — спрашивает он, нахмурившись.
— И про брак не успела.
Закусив нижнюю губу, я готовлюсь провалиться сквозь землю. Чёрт, чёрт, чёрт!
В глазах Риммы Львовны блестят слёзы. Она тут же смахивает их, смотрит поочередно то на меня, то на Кирилла, а затем начинает громко и заливисто смеяться! И я вместе с ней.
Глава 45
* * *
Кирилл часто отсутствует, мотается по делам. Приезжает, чтобы поесть, поспать и заняться со мной сексом.
Мы нападаем друг на друга прямо с порога. Вернее, нападаю я. С началом беременности поймала себя на мысли, что постоянно хочу близости.
В последнее время мы долго и чувственно целуемся, очень много внимания уделяем прелюдии и оральным ласкам. Кирилл хоть и отрицает, но я прекрасно вижу: он стал гораздо нежнее и сдержаннее в сексе. Радует, что после родов всё вернётся в прежнее русло. Я в этом уверена.
Моё заключение завершается аккурат на четвёртый день после возвращения в столицу. Кирилл не вдаётся в подробности, лишь сообщает, что Пал Борисыча задержали, ему предъявлены обвинения по нескольким статьям. Ближайшие лет пять Павлов проведёт за решёткой.
По этому прекрасному поводу я принимаю приглашение Машки встретиться в кафе и поболтать. Мы давно не виделись и сильно соскучились друг по другу.
Кирилл отвозит меня к торговому центру и просит позвонить, когда освобожусь. Он обзавёлся новеньким автомобилем — идентичным тому, что у него был. Только салон из тёмной кожи.
Машу я застаю за дальним столиком у окна. Улыбаюсь, ускоряю шаг. Её волосы стали чуть короче и на два оттенка светлее. И вес она скинула. Визуально — десять кило. Ей очень идёт!
— Привет! — Подруга целует меня в обе щёки и обнимает за плечи. — Ты так сильно изменилась!
— Я? Себя-то видела?
— Ты тоже стала другой, Вита. Вот только не пойму, что не так… Вроде та же самая причёска и цвет волос. Губы не колола?
— Нет, — тут же смеюсь.
К нам подходит официант и терпеливо ждёт, пока мы изучим меню. Я заказываю пасту с морепродуктами, лёгкий овощной салат и сок.
— Эй, а вино? — удивляется Маша.
— Я пас! Если хочешь, то закажи себе.
— Одна я пить точно не буду! Неинтересно, — недовольно ворчит подруга, после чего просит у официанта большую сырную пиццу и молочный коктейль.
Разговор идёт оживлённо. Маша рассказывает о лечении и восстановлении. Ей было сложно — тут и говорить нечего. Она сравнивает заграничную медицину и нашу, условия в палатах и общую атмосферу. Несколько раз подряд меня благодарит. Жаль, что Кристинку подруга с собой не взяла: решила оставить дома с отцом.
— Петька на работу наконец-то устроился. Зарплата… м-м… не миллионы, конечно же, но для Москвы, я считаю, более чем достойно.
— Я очень рада за вас, Маш! Теперь на квартиру копите и скорее съезжайте от свёкров!
— Вит, мы с мужем много думали и решили, что в первую очередь рассчитаемся с тобой. Сумма, конечно, космическая, но лет через десять сможем вернуть. Я тут взяла с собой первый взнос, так сказать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Маша, прекрати! — возмущаюсь я, наблюдая за тем, как подруга достаёт из сумочки пухлый белый конверт. — Вам эти деньги нужнее! Тем более у Кристинки будет длительная реабилитация. Я не возьму, даже не думай!
Мы пререкаемся до тех пор, пока официант не приносит заказ. Приходится замолчать и перестать толкать друг дружку.
Маша нехотя возвращает деньги в сумочку и дует губы, а я спокойно пытаюсь объяснить ей свою позицию. Меня кто-то заставлял продавать жилье? Никто! Это была моя инициатива. Хотелось отдать, помочь. Любой ценой. И может быть, это наивно, но я уверена, что добро рано или поздно вернётся. Вдвойне.
Хотя мы с Машей очень часто общались по видеосвязи, есть новости, которые хочется сказать лично в глаза. Например, что я жду малыша и уже завтра записана на УЗИ. Подруга визжит от радости и бросается меня обнимать. Следом я сообщаю о скорой свадьбе. Мы с Кириллом решили устроить небольшую церемонию в конце августа. Арендуем ресторан, пригласим близких. Маша и её семья — в их числе.
После сытного обеда гуляем по торговому центру. Нам некуда спешить, тем для обсуждения предостаточно. У детского магазина предлагаю подруге зайти внутрь, чтобы я могла купить Кристинке какую-нибудь игрушку.
Маша держит меня под руку и рассказывает, что мечтает с сентября вернуться на учёбу. Жаль, что теперь мы будем на разных факультетах и курсах. Но ведь никто не мешает видеться в свободное время?
Чуть позже я достаю телефон и пишу Кириллу сообщение, что через полчаса освобожусь. Не успеваю прочитать ответ, как пробегающий мимо нас парень выхватывает из рук подруги сумочку и устремляется по эскалатору вниз.
Мы даже моргнуть не успеваем — всё происходит настолько быстро! Маша бросается за ним, выкрикивая вслед ругательства и угрозы.
Я быстрым шагом иду за подругой, но, оказавшись на улице, понимаю, что найти в толпе людей непримечательного парня, лицо которого мы даже не видели, почти нереально.
— Вот урод, а! — Машка плачет. — Ну как так? Почему?
— Ой, да пусть подавится!
— Так нечестно… Нечестно…
Насколько я понимаю, сумма, которую они с мужем хотели вернуть, была достаточно большой — месячная зарплата Пети. Нервы, переживания. Я предлагаю подойти к охране и посмотреть видео с камер наблюдения. И заодно вызвать полицию. Всё происходит в такой суматохе!
Полиция не торопится приезжать, и у Машки начинается истерика. В какой-то момент я чувствую на внутренней стороне бедра что-то тёплое. По позвоночнику ползёт мерзкий предательский холодок, а в голову приходит лишь одна-единственная догадка. Нет, нет, нет…
Выхожу из кабинета охраны и иду в сторону уборной, держась за низ живота.
Закрывшись на щеколду, снимаю трусики и смотрю на бельё. Нет, умоляю… Нет… Кровь… Зажимаю рот ладонью, с трудом сдерживая рвущийся наружу крик. Теперь истерика начинается у меня. Самая настоящая. Потому что то же самое я уже пережила три года назад: потерю, боль, страх. И осознание собственной беспомощности, когда от тебя ровным счётом ничего не зависит.
Не знаю как, но я всё же беру себя в руки и достаю телефон. Он, оказывается, давно звонит. От Кирилла три пропущенных.
Снимаю трубку и слышу его спокойный голос:
— Я на первом этаже. Ты где, малыш?
— Кирилл… Кирюш… — жалобно скулю. — Приди за мной, пожалуйста… Мне очень-очень страшно.
Яркий свет из окна больничной палаты слепит глаза. Вставать мне нельзя. Нужно лежать и уповать на чудо. Живот не болит и не тянет. Кровотечение остановилось. Но ведь не факт, что оно не начнётся снова!
Я лежу под капельницами в клинике и молюсь.
Жму кнопку вызова персонала, Катя прилетает мигом, будто стояла под дверью всё это время.