Читать интересную книгу Тени Пост-Петербурга - Андрей Дьяков

Сталкер с интересом прошел вдоль состава, изучая поливо– моечный поезд.

– А что мотовоз, на ходу?

– Еще бы! – Мигалыч резво забрался внутрь водительской кабины. – Здесь ломаться-то нечему! Движок ЗиЛовский, сцепление, коробка передач – любой рукастый слесарь за минуты разберется!

– Что ж ты, отец, здесь кукуешь? Давно бы сел да уехал отсюда.

Механик спустился на рельсы, улыбнувшись затравленно и устало:

– Куда, ехать-то, служивый? Приехали давно... Да и мортусы осерчают, ежели с места снимусь.

Таран кивнул понимающе. В общем-то, он и не рассчитывал на другой ответ от старика, поломанного возрастом, лишениями и потерей близкого человека. Мигалыч, тем временем, зашелестел ветхими свертками, брюзжа под нос и раздраженно откидывая в сторону ненужные схемы. В конце концов, переворошив всю кипу, поднял голову и пожал плечами, извиняясь.

– Не могу найти, хоть убей. Помню, что бытовки там были, где-то посреди перегона, но как, да что – придется тебе на месте выяснять. Если, конечно, сумеешь через заградительные барьеры безбожников прорваться...

– И на том спасибо. Выбора у меня все равно нет. Пройду как-нибудь.

– Ты там поаккуратнее... – Мигалыч участливо засуетился, освещая Тарану дорогу керосиновой лампой.

– Спасибо тебе, отец. За беседу, за квас. Может, свидимся еще. Прощай!

Глядя вслед исчезающей во мраке фигуре сталкера, старик вдруг остро и отчетливо ощутил то самое чувство, что долгие годы пытался задавить надуманными аргументами и нелепыми оправданиями, – чувство омерзения к самому себе. Жалкому, признавшему собственное бессилие, живущему серой тенью существу. Существу, в котором мало что осталось от прежнего Семена Михайловича, человека уважаемой и достойной профессии, работника метрополитена. В памяти всплыли ухмылки на рожах безбожников, упивавшихся вседозволенностью, их пьяные выкрики и смех в ответ на мольбы о пощаде... В этот момент внутри будто что-то надломилось. Страх, державший на привязи крепче любых цепей, исчез без следа. Несмотря на затхлый воздух, дышалось легко, полной грудью.

– Я вам покажу, что такое машинист мотовоза, мрази!

Механик засобирался, судорожно убирая с путей ящики и

канистры. Отцепив от цистерны шланги, юркнул в кабину. Еще мгновение, и старенький двигатель, прочихавшись, затарахтел, по корпусу дрезины прошла дрожь. Древний механизм медленно пробуждался от долгого сна. Зажглась фара на цистерне, высветив кусок туннеля впереди. Сердце старика забилось чаще, в глазах загорелся огонь. Ощутив давно забытый восторг от управления многотонным железным зверем, машинист врубил заднюю передачу. Из-под корпуса мотовоза вырвалась струя черного дыма. Поливомоечный поезд тронулся с места, медленно набирая ход. Подточенные ржавчиной колеса загромыхали на стыках. Какое-то время сквозь лобовое стекло мотовоза еще видна была кишка оборотного тупика, многие годы служившего машинисту домом. Теперь же вид убогого жилища вызывал лишь отвращение. Заезжий сталкер разбередил старые раны. Мириться с прошлым и дальше сил не осталось.

Состав нагнал Тарана уже за Волковской. Наемник если и удивился, то виду не подал. Вскочил на ходу, залез в кабину и испытующе посмотрел на Мигалыча. Старика словно подменили. Злая решимость передалась ему, словно вирус. Короткого обмена взглядами оказалось достаточно, чтобы понять – оба для себя все решили и пойдут до конца.

– Нам нужна камера съездов рядом с Садовой! – кричал машинист, пересиливая шум двигателя. – Для разгона встанем у самого блокпоста, перекинем стрелку и попытаемся выжать из этой колымаги все возможное!

– Может, я сам поведу? – Таран с беспокойством покосился на тщедушного Мигалыча: нельзя было не попытаться отговорить старика.

– Это мой мотовоз, паря. Я рядом с ним жизнь прожил – с ним и помирать буду.

Весело подмигнув здоровым глазом, машинист расплылся в беззубой улыбке. Сталкер не решился ему перечить: безбожники задолжали обоим.

* * *

Глухая, до потолка, стена, перегородившая туннель, представляла собой необычное зрелище. Грубо сколоченные доски на первый взгляд казались хлипкой защитой от возможного нападения. Дуло станкового пулемета, торчавшее из амбразуры под самым сводом туннеля, хоть и выглядело внушительно, но не давало стопроцентной гарантии безопасности в случае организованной атаки. Главным устрашающим фактором, до сих пор успешно отпугивавшим непрошеных гостей, была огромная буква «Б», намалеванная белой краской через всю стену, а также трупы нескольких несчастных, развешанные на крючьях под потолком.

Разбойничий клан, облюбовавший ССВ между Садовой и Достоевской, знали многие. Дурная слава о зверствах отморозков, в основном – заслуженная, но где-то и преумноженная любителями сплетен, распространилась чуть ли не по всему метро. Однако, будучи бандой малочисленной и недостаточно сильной, чтобы нападать на центральные станции, безбожники промышляли грабежом в периферийных колониях.

Сегодня через их логово, заплатив немалую мзду за проход, снова шли нелегалы. Протяжно заскрипели несмазанные петли. Массивные створки обитых железом ворот медленно разошлись в стороны, впуская процессию закованных в кандалы мужчин и женщин – новых рабов для Вегана. Имперцы в зеленых мундирах, подгоняя живой товар стеками, спешили миновать перегон, проходивший в опасной близости от блокпостов торгового узла. За последним работорговцем ворота незамедлительно захлопнулись, едва не прищемив веганцу пятую точку.

Когда вдалеке забрезжил свет и донесся рокот двигателя, дозорные не придали этому особого значения. Возможно, дрезина контрабандистов или еще один караван имперцев. Мало ли желающих прошмыгнуть по-тихому в обход барьеров Садовой? Однако мгновением позже, грохоча и изрыгая клубы едкого дыма, из-за поворота на всех парах вылетела железная махина мотовоза. Ослепляющий свет фар и скорость состава на какие-то секунды ввели бандитов в ступор. Этих мгновений хватило, что покрыть большую часть простреливаемой зоны. Когда бойцы пулеметного расчета все-таки опомнились и открыли огонь, было уже поздно.

Высекая искры, пули вгрызались в источенный временем металл кабины, выбивая фонтаны ржавой трухи. Сотней осколков брызнула одна из фар, разбитая прямым попаданием. В обшивке кабины, в опасной близости от пригнувшихся Тарана и Мигалыча, появилась пара сквозных пробоин. Но все оказалось тщетно – состав на полном ходу вломился в ворота. От страшного удара лязгнули зубы. Сталкера швырнуло на пол кабины. Основательно приложившись затылком о металлическую стенку, он успел– таки поймать старика, смягчив тому падение. Древесная щепа взметнулась в воздух. Обломки баррикады разлетелись густым веером, ломая хрупкие человеческие кости. Послышались вопли покалеченных безбожников. Пулеметная трель захлебнулась.

– Помпу! Помпу запускай! – прохрипел Мигалыч, закашлявшись.

Дотянувшись до пульта, сталкер врубил насос. Струи бензина ударили во все стороны, обильно орошая проносящиеся стены туннеля, удирающих головорезов и сминаемые мотовозом ветхие постройки. Безбожники имели неосторожность выстроить их в опасной близости от путей, за что теперь и поплатились. Несколько раз железный реликт вздрагивал, подминая тела зазевавшихся бандитов. Колеса мгновенно окрасились в багряный цвет.

Мимо промелькнула боковая сбойка. Где-то здесь угнездилась основная часть разбойничьего клана. В подтверждение этого из штрека выскочило несколько фигур. Вслед удалявшемуся составу захлопали выстрелы.

– Все! Цистерна пустая! – вцепившись в поручень, заорал старик. В глазах его плясали черти.

Поняв напарника с полуслова, Таран сорвал автомат с плеча, высунулся в боковое окно по пояс и, почти не целясь, выпустил в жерло туннеля зажигательную гранату. Мгновения растянулись в вечность. Мягкий хлопок подствольника, чуть изогнутый дымный след, ослепительная вспышка, и, наконец, первые лепестки огня, разрастаясь, понеслись по мокрым тюбингам, стремительно превращая туннель в адскую топку, жерло, переполненное ревущим, всепоглощающим пламенем.

Зрелище завораживало и пугало одновременно. Сталкер и дальше смотрел бы на безумство бушующей стихии, если бы не очередной жесткий удар, пригвоздивший его к стенке кабины. Мотовоз врезался в противоположный пограничный барьер, защищавший владения безбожников со стороны Достоевской. Увязнув в обломках, агрегат зачихал пробитым движком и в конце концов затих.

С наполовину обрушенных мостков блокпоста донеслась отборная ругань и лязг затворов. Не давая бандитам опомниться, Таран скатился под колеса мотовоза, открыв упреждающий огонь. Одного удалось срубить прямым попаданием в голову, второй пробежал пару метров, прежде чем рухнуть на доски настила с перебитыми ногами. Пули прошили трухлявую древесину, словно бумагу, не оставив мерзавцу ни малейшего шанса.