как ты сам относишься ко мне, и я меньше всего хотела бы повредить нашей с тобой дружбе. Я понимаю, ты теперь встречаешься с Паолой, и я…
– Что ты сказала? С Паолой?
– Ну да, с Паолой, которая из Милана.
– Между мной и Паолой, Соф, никогда ничего не было и не будет. С чего это ты взяла?
– Ну… ты говорил… и она говорила… Ну ты же сам сказал, что в Пиренеях вы весело проводили время, а она сказала, что шалила напропалую. Сложить два и два было не так уж трудно.
– Послушай, ты все совершенно не так поняла. Да, и я, и она весело проводили время. И если она говорит, что «шалила», то это правда, еще как шалила, но только без меня. Поговаривают, что в результате она оказалась в одной постели с нашим начальником.
– А-а-а… – Ничего лучшего, что сказать, Софи не придумала, но, к счастью, он стал продолжать:
– Софи, я хочу, чтобы ты знала, что у меня к тебе такие же чувства… и они у меня были всегда.
– Но ведь ты встречался с Клер…
– А ты встречалась со всякими другими парнями из университета, а потом, конечно, у тебя был в Риме возлюбленный, пока у вас в прошлом году все не закончилось. А почему мы с Клер порвали, ты знаешь?
– Она говорила, что не сошлись характерами. Вообще-то, больше об этом она ничего не говорила. Ты хочешь сказать, что вы разбежались из-за меня? Очень не хотелось бы думать, что в этом я виновата.
– Да там много всего было намешано, но твоего имени я даже не упомянул, хотя в глубине души всегда это знал. Соф, кроме тебя, мне никто не нужен, и так будет всегда. Это правда.
Рот Софи несколько раз открывался и снова безрезультатно закрывался, пока она все-таки не ухитрилась связать несколько слов:
– Но почему ты мне никогда ничего не говорил?
– Потому же, почему и ты. Мы с тобой оба очень боялись разрушить нашу дружбу и потерять друг друга.
Софи вдруг охватило чувство совершенной опустошенности. Она откинулась на спинку шезлонга и сквозь ветки старой смоковницы уставилась в синее небо. Наконец-то она услышала слова, которых давно ждала: ее лучший друг хочет стать для нее чем-то большим, чем просто другом. Но ей все равно казалось, что в этой бочке меда есть и немного дегтя: как узнать, что он для нее по-настоящему желанный, если она ни разу еще не побывала в его объятиях? И тем не менее шаг это был огромный и в правильном направлении, что не могло не радовать ее.
– Ох, Крис, как здорово, что ты мне все это сказал, я так этому рада. Я сколько раз уже пыталась тебе рассказать… как мне тебя не хватает. Жду не дождусь нашей с тобой встречи через… сколько там… примерно через две недели.
Они обменялись еще несколькими, порой неловкими фразами и по взаимному согласию закончили разговор. Софи положила мобильник рядом на шезлонг и тут услышала голос сестрички.
– Ну что, щиплется? – все так же широко улыбаясь, спросила Рэйчел, и Софи с трудом подавила почти непреодолимое желание столкнуть ее прямо в одежде в бассейн. – Это пришло мне в голову утром, когда я загорала на пляже. Вдруг показалось, что и я могу хотя бы помочь тебе тем же, чем ты мне, – подмигнула она. – Всегда рада, обращайся, сестренка.
– Рэйчел, да ты просто маленькая… – Софи запнулась и замолчала.
Конечно, подумала она, все слова сказаны и дело сделано. Понятно, что Рэйчел права. Она сделала в точности то же самое, что и сама Софи для нее, ни больше ни меньше. И если подумать, они обе достигли желаемого результата – пока что. Чтобы поскорее успокоиться, Софи сделала парочку глубоких вдохов:
– Ладно, твоя правда. Ладно, Рэйч, думаю, я это заслужила.
Она снова посмотрела на часы. Было уже пол-седьмого.
– По моим прикидкам, во Флориде уже давно время ланча. Ты не забыла? Давай звони.
Глава 23
Вендеммия началась на рассвете пятнадцатого сентября. Предыдущие дни Беппе и Рэйчел пропадали на виноградниках, обрывали листья, чтобы они не мешали видеть гроздья, и занимались предварительной сортировкой, удаляя как можно больше гнилых или еще не поспевших виноградин, тем самым готовя виноградник к великому дню.
Беппе твердо был убежден, что собирать виноград нужно не машинами, а вручную, и в результате они решили трудиться весь день. Пришел помогать и Дэн, а также Рита с мужем, и работа началась с самого раннего утра. Сбитый с толку поведением этих странных человеческих существ, которые торчат под палящим солнцем и делают что-то непонятное, Дживс носился по винограднику взад-вперед, тыкался своим холодным и мокрым носом то в одного, то в другого и вообще путался под ногами.
Софи довольно скоро поняла, что сбор винограда – это тяжелый труд; так работать прежде ей еще никогда не приходилось: надо было постоянно двигаться, менять позы, приседать на корточки, нагибаться, снова выпрямляться с садовыми ножницами в руке, осторожно срезая с лозы гроздья спелого винограда и укладывая их в стоящую у ног пластиковую корзину. Затрудняло работу и множество охмелевших ос, несколько раз она была на волоске от укуса. Наполнив корзину, Софи поднимала ее, ставила себе на плечо, как научил ее Беппе, и несла к началу ряда, а уж он укладывал корзину в небольшой тракторный прицеп. Единственным преимуществом работы на корточках и в согнутом положении было то, что можно прятаться в тени; несмотря на сентябрь, солнце жгло немилосердно. Дождь обещали только на конец месяца, но до того прогноз погоды был благоприятный.
Во время работы – она то и дело выпрямлялась, растягивая ноющую спину, – ум ее был свободен и странствовал, где хотел. В общем и целом дела у нее шли довольно неплохо. Теперь они с Крисом разговаривали почти каждый вечер; особенно интимных вопросов не касались, но общая атмосфера их бесед совершенно изменилась. Хотя в душе у нее оставался саднящий назойливый страх, она опасалась, что реальная близость может привести их обоих к разочарованию. Впрочем, через неделю с небольшим он уже будет здесь и она окончательно узнает, способен ли он из ее друга превратиться в возлюбленного. Перспектива была жутковатой, но в то же время весьма волнующей.
Что касается Рэйчел, то они с Габриэлем совершенно помирились и теперь часами разговаривали по видеосвязи. К концу месяца он собирался прилететь, чтобы вместе с Рэйчел отпраздновать ее день рождения и еще