пятачок.
– Уматывай! – заголосил Оливье.
Я попытался применить обратную походку, но то ли танцевать лёжа на земле могут лишь очень талантливые танцоры, то ли древнее чудовище и правда разобралось в моих хитростях и не давало нырнуть в прошлое. Я бездарно барахтался в пыли, а над моей головой вспыхнул новый пламенный отросток, и с рёвом понёсся вниз. Тут то и появился Мровкуб. Огневик отвлёкся, и только поэтому я успел откатиться в сторону и заползти за новое укрытие, прежде чем пылающее щупальце обрушилось на землю. Камни задрожали, но архивариус невозмутимо шел по еще уцелевшей тропе, таща за собой упирающегося Свина. Тот испуганно хрюкал и вырывал голову из верёвочной петли.
Чудовище выжидательно сжалось. Воющие потоки огня опали. Втянулись длинные отростки пламени. Даже дымные лапы подтаяли, оголив прогоревшую под огневиком землю.
– Сработает? – жуя губу, пробормотал хранитель.
Голем напряженно молчал. Позабыв даже про любимую магическую чепуху.
– Быстро ко мне, юноша, – крикнул Мровкуб.
Я выскочил из-за камня, пристроившись к процессии. Свин измождённо визжал, но уже не сопротивлялся, понуро повесив голову и обречено переступая ногами.
Архивариус остановился.
– Готовьтесь, – тихо сказал он. – По моей команде, бегите кругом и пробирайтесь в пещеру.
Я кивнул, выдохнув раскаленный воздух.
Мровкуб дёрнул за верёвку, заставив Свина скакнуть вперёд, и безжалостно пнул сапогом. Взвизгнув, лохматый поросенок засеменил по тропе, неловко перебирая ногами.
Огневик сдулся, увлечённо присматриваясь к новой жертве. Пламенные протуберанцы всё сильнее раскручивались над его головой, а внутри чудовища нарастал плотоядный рокот. Я пятился, отходя к валунам, когда огневик вспыхнул ярче прежнего. Выстрелившие щупальца моментально опутали Свина. Тропинку затянула стена дыма, а сверху накатил пламенный вал. По ушам резануло истошное хрюканье, но его быстро заглушил треск и буйный гул пожара.
Архивариус застыл с пустым взглядом, только дергалась рука, которую он всё норовил поднять.
– От чар сосредоточенности ни в коем случае нельзя отвлекать, – шепотом пояснил Евлампий. – Есть потерять контроль…
Огневик взвыл, обрушивая новые и новые потоки огня на свою жертву. Его безмерно удивляло, что крошечный комок плоти никак не сгорает в безжалостном жаре, а я думал, как гордо вручу Ирине артефакт. Чтобы закрепить успех и поверить в себя, мне нужна ещё одна победа.
От головы архивариуса к гудящему костру тянулись полупрозрачные струйки светящегося газа. Они бы так и остались невидимыми, если бы не нагретый воздух. В раскалённом мареве, чары сосредоточенности сверкали всеми цветами радуги. Облепляли волнующееся пламя, окружали, окутывали. Теперь и я понимал, что со мной что-то не так. Это же самая настоящая магия. Прежде я не видел заклятья.
Мровкуб позволил дёргающейся руке подняться, и я бросился за валуны, огибая озверевший клубок огня. Оставив за спиной утробный вой, я перебрался через оплавленные камни и выскочил на тропинку. Без огневика и его сполохов, пещера погрузилась во мрак. Я осторожно наступал на зализанные пламенем камни, спускаясь в темноту. Медленно проступали стены и нависал гладкий свод потолка. В центре пещеры, застывший волнами пол вздымался закрученным уступом. На нём, приглядевшись, я различил грубо обтесанный ларец. Подошёл ближе, и с трепетом положил ладонь на резную крышку.
– Солнце, встающее над волнами! – заворожено прошептал Оливье.
– Заклятья развеяны, – в тон ему добавил голем.
У меня задрожали руки. То, зачем я так долго охотился, наконец-то моё. Я могу увидеть чудесный артефакт. Подавив вопли радости, я распахнул крышку, запустил пальцы в ларец и вытащил маленькое зеркало на ручке. Вот так и разочаровываются в чудесах. Великий артефакт всего лишь обычная безделушка! Я повертел его, и зеркало, вспучившись, вылезло острыми гранями из оправы, а пульсации света разогнали тьму подземелья.
Я сглотнул, пробормотав:
– Как им пользоваться?
– Прикоснись… – начал хранитель.
– Нет! – закричал Евлампий. – Не делай этого! Надо…
– Давай! – завопил Оливье, перекрывая голема.
Я усмехнулся в ответ. Слишком долго я ждал этой минуты, чтобы отступать. Пора избавиться от попутчиков раз и навсегда.
– Ты не понял…
Перевернув зеркало, я звякнул кристаллом по цепи. Она завибрировала, так что дрожь передалась мне, соскользнув с шеи и скатившись по рукам до кончиков пальцев. Щелкнул замок, я впервые в жизни сделал глубокий вдох, и ошейник упал, звонко дзынькнув об камни. Я схватился за шею, растирая загрубевшую кожу. Какое восхитительное ощущение. Ничего не давит. Не врезается в горло. Не мешает. Мне ещё никогда не было лучше. Неужели так будет всегда?
– Берегись! – заверещал Евлампий.
Минуты счастья не длятся вечно. Я уже хотел попрощаться и, наконец, стряхнуть его со своего плеча, когда живот резануло болью. Кровь закипела, и я с воплем согнулся. В висках гремели кузнечные молоты. Кожа трескалась на спине. Суставы выворачивало. Тело раздувало.
Задергавшись, я рухнул на пол. Из пальцев вытянулись длинные когти, а челюсть раздвинули здоровенные клыки. Я сдавленно скулил, подёргиваясь и царапая камни.
– Волчонок! Волчонок! Волчонок! – безостановочно вопил Оливье.
Предатель! Он так долго ждал, чтобы снова попытаться влезть в моё тело? Что же пусть забирается, я щедро поделюсь с ним невыносимой болью. Для меня одного её слишком много. Глаза вылезали из орбит. Рыча, я прикусил язык и давился рвущимся рычанием. Спина выгнулась, заставляя встать на четвереньки, но ноги не разгибались, чиркая когтями по полу. Внутренности жгло огнём, будто в меня вселился огневик. И это свобода?
– Волчонок! Волчонок! Волчонок!
Рядом проскользнула едва различимая тень. Я заводил заострившимися ушами. Вскочил, но тут же рухнул на колени и, завывая, распластался на камнях. Тело не слушалось. Горело, лопалось от боли, корчилось в муках, но не желало подчиняться моей воле.
– Надень его обратно, – прилетел далёкий, как из глубокого колодца, голос Евлампия.
– Волчонок? Почему же не сработало? – скулил хранитель.
Я зашарил рукой. Цепь вываливалась из согнутых пальцев. Перекручивалась, цеплялась за когти. Подтянув к себе, я коснулся её лбом. Не хочу совать голову в проклятый ошейник. Лучше умереть от боли, чем снова так жить.
– Не-е-т, – прорычал я.
– Тебе надо научиться контролировать себя, – крикнул Оливье.
Я до хруста сжал пальцы. Не хочу! Не хочу! Не хочу! От спазмов свело челюсть, так что я уже не мог выдавить ни звука, иначе заорал бы на всю пещеру.
– У тебя всё получится, только позже, – пообещал Евлампий.
Я задёргался. Когда позже? Не будет никакого потом. Есть только здесь и сейчас. Пусть меня разорвёт в клочья, но я умру свободным, а не цепным псом. Не хочу чувствовать под горлом заколдованный металл. Больше никогда, ни за что. Судьба не даёт второго шанса. Я должен победить немедленно. Прямо в эту секунду.
– А как же Ирина? – пробормотал голем.