меня свело челюсть.
— Есть ли в этом предложении какое-то «но» или ты здесь для драки, потому что, поверь мне, я, блядь, в деле, — я посмотрел на него, гадая, действительно ли он пришел сюда за этим. Я не думаю, что он бросит вызов самому могущественному фейри в Авроре. Может, он и правда хочет мою крышу. Он, вероятно, хорошенько надавал бы мне по морде, но я все равно надеру ему задницу. Эта крыша была моей.
Райдер внезапно опустился и сел рядом со мной, положив руки на колени, его поза была напряженной. — Я всегда считал тебя высокомерным куском дерьма, который властвует здесь в своем собственном пространстве и никогда не разговаривает ни с кем в школе. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что ты любишь одиночество по той же причине, что и я.
— И по какой же? — я потакал этому странному повороту событий, чувствуя, что звезды хотят, чтобы я это сделал. Но я не отрывал взгляда от заката — розовые и оранжевые краски освещали горизонт.
— Ты никогда не встречал ни одной чертовой женщины, которую стоило бы впустить. До… нее, — он произнес это слово с презрением, но я слышал в его голосе и боль. Его плечи были напряжены от гнева, и я не стал отрицать, что мне хорошо знакомо это чувство.
— Ну, теперь она принадлежит кому-то другому. Вот и все, — пробормотал я, поднял небольшой камень, лежащий рядом со мной, и бросил его за край.
Райдер хрюкнул в ответ, его руки сжались в крепкие кулаки.
— Почему ты здесь, Райдер? — спросил я, и он зарычал во все горло.
— Мариэлла, — выдавил он, и мои брови изогнулись дугой, когда меня охватило внезапное осознание.
Я испустил гневный вздох, собираясь подняться на ноги, когда Райдер схватил меня за руку и дернул, чтобы удержать на месте. Он заглянул в мои темно-зеленые глаза, и пламя внутри меня взметнулось вверх, чтобы блокировать его гипноз наряду с моими собственными ментальными барьерами.
— Если ты хочешь что-то сказать, скажи это в реальности, — я отпихнул его от себя, и он оскалил зубы.
Я наполовину ожидал, что он уйдет, но он не ушел, его пальцы дергались, словно он жаждал найти нож, чтобы выпотрошить меня.
Он снова зарычал, отворачиваясь от меня. — Ладно, — шипел он. — Ты сказал, что у тебя бывают видения только для людей, которых ты хорошо знаешь, так что… какого хрена ты хочешь знать?
Я уставился на него в недоумении. Я разрывался между тем, что мне чертовски жаль этого парня, если он настолько отчаялся, и тем, что он пытается предложить мне часть себя ради того, чтобы я дал ему видение Мариэллы.
Я уже собирался отказаться и сказать ему, чтобы он отвалил, когда звезды увлекли меня в видение, которое поглотило меня целиком. Я был с Райдером, смеялся над чем-то, стоя в комнате, которая, как я догадался, была его комнатой. А он улыбался мне, словно был не психом, а самым настоящим нормальным фейри. Я чувствовал тягу к нему, связь, которая заставляла меня хотеть общаться с ним, подкалывать его, шутить с ним. Как будто он был моим чертовым… другом.
Меня снова выдернуло из видения, и я обнаружил, что мое сердце выбивает дикий ритм.
Клянусь солнцем, что это было?
Я посмотрел на Райдера, но не увидел в нем ничего похожего на человека, которого только что видел в видении. Его глаза сузились, но он не спросил о том, что я только что видел. Засранец никогда не совал свой нос, куда не надо, надо отдать ему должное.
Я все еще чувствовал желание уйти, но воля звезд была ясна, и я дал себе клятву прислушиваться к их указаниям. Но действительно ли я хотел дружить с этим засранцем? Даже когда я подумывал об отказе, судьба изменилась, и я увидел альтернативу. Райдер один, сломленный, разбитый. Я прогнал эту мысль и нахмурился, когда снова посмотрел на него: его взгляд был устремлен на колени. Я не хотел этого. По какой-то причине я был важен для него. И похоже, что он может быть важен для меня. Может быть, я действительно смогу найти для него Мариэллу. Может быть, я смогу дать ему покой, за которым он так охотился. Я не знал подробностей о том, что именно сделала с ним женщина из Оскуры, но слухи до меня доходили, как и до всех остальных. Она держала его пленником в своем доме больше года, и по шрамам на его теле можно было догадаться, через что ему пришлось пройти, пока он был с ней.
Я вздохнул, покачав головой. Это было чертово безумие.
— Ты действительно хочешь это сделать? Потому что ты не можешь притворяться, Райдер, ты должен быть открытым, рассказать мне о себе, а не только поверхностную чушь. И ничего из этого дерьма мачо, которое ты показываешь миру. Профессор Мистис сказал мне, что ты должен быть по-настоящему связан с кем-то, чтобы получать видения от его имени, — когда я произнес слово «связан», он вздрогнул.
Я ожидал, что он отшатнется и уйдет, но он остался на месте. Его плечи немного опустились, и я посмотрел на его напряженное выражение лица. Он выглядел так, будто у него вот-вот случится аневризма.
Я фыркнула от смеха, и он нахмурился.
— Тебе не обязательно отдавать мне почку, придурок, просто расскажи мне что-нибудь о себе. Что-нибудь реальное, — сказал я, решив, что его нужно подтолкнуть, и он пробормотал проклятия себе под нос.
— Я лучше отдам тебе обе свои почки и легкое, чтобы ты спас меня от этого дерьма. Но… — угрожающе зашипел он. — Я хочу, чтобы эта сучка была в моей власти, и если это то, что для этого нужно, то, блядь, хорошо.
Он был в ярости, как будто это я притащил сюда его задницу и потребовал, чтобы он подружился со мной. Определенно, это не так. Это была моя крыша, и, честно говоря, Гарпии охраняют свое гнездо со свирепостью разъяренного орла, так что ему повезло, что я позволил ему остаться.
— Ты хочешь чего-то настоящего? — он холодно рассмеялся, затем снял пиджак и сорвал рубашку через голову. Он указал на татуировку в виде Х над своим сердцем с усмешкой на губах. — Это настоящее. Это сделала она. Элис. И каждый гребаный день это напоминает мне, что она не моя. Я просыпаюсь каждое утро, готовый разорвать свою плоть и избавиться от этого, но я не делаю этого. Потому что это последний кусочек