Читать интересную книгу Пирамиды Наполеона - Уильям Дитрих

— Но они же нереальны, — возразил я. — То есть все это какое-то умопомешательство. Если такая книга существует, то почему от нее не осталось хоть каких-то следов? Люди всегда умирали, даже в Древнем Египте. Необходимо, чтобы общество обновлялось, ведь молодые приходят на смену старым. Если бы этого не происходило, то люди начали бы сходить с ума от нетерпения. Естественную смерть вполне могло заменить убийство.

— А ведь ты не по годам мудр! — воскликнул Енох. — И ты начал понимать, почему такие могущественные тайные знания редко использовались, почему им надлежит оставаться сокровенными. Книга Тота существует, но она по-прежнему опасна. Нельзя позволить простому смертному обрести божественную силу. Тот понял, что его знания должны оставаться сокрытыми до тех пор, пока наше моральное и чувственное развитие не достигнет гармоничного равновесия с нашими дарованиями и честолюбивыми устремлениями, поэтому он и спрятал свою книгу. И тем не менее мечта о ее обнаружении проходит сквозь всю историю, и фрагменты его писаний, вероятно, уже известны. Александр Великий, придя в Египет, побывал у оракула и отправился покорять мир. Цезарь и его наследники достигли славы после того, как здесь, у нас, поделилась с ним знаниями Клеопатра. Арабы создали могущественное государство, после того как вторглись в Египет. В средние века христиане совершали паломничества в Святую землю. А ради чего предпринимались крестовые походы? Не имели ли предводители крестоносцев более важных тайных мотивов? Позднее и другие европейцы начали странствовать по древним местам. Зачем? Одни утверждали, что ищут христианские памятники. Другие ссылались на легенду о Святом Граале. Но что, если этот Грааль является своеобразной метафорой книги Тота, метафорой той самой первоосновной мудрости? Что, если она по сути своей опаснее божественного огня Прометея? Разве хоть одно из виденных вами сражений убеждает вас в том, что мы готовы достойно воспринять такие знания? Мы почти не отличаемся от животных. Поэтому наше древнее жречество медленно пробуждается от летаргического сна, опасаясь, что будет потревожен покой древних гробниц и давно утраченная книга тайных знаний вновь выплывет из забытья. Однако нам самим точно неизвестно, что мы охраняем! И вот теперь ваш Бонапарт явился сюда вместе с безбожной магией.

— Вы говорите об ученых.

— И об этом фокуснике Силано.

— А не лучше ли тогда просто уничтожить медальон, чтобы эту книгу вообще никогда не нашли?

— Нет, — сказал Ашраф. — Для его нового появления есть причины. И ваш приход, Итан Гейдж, уже сам по себе является неким знаком. Однако эти тайны предназначены для Египта, а не для Франции.

— У нас есть свои агенты, — продолжила Астиза. — Нам сообщили о скором прибытии американца, обладающего своеобразным ключом к нашему прошлому, давно утраченным памятным диском, который является путеводной нитью к могуществу, скрытому в тысячелетней древности. Они предупредили, что было бы лучше всего просто убить вас. Но в Александрии вы сами убили нашего хранителя, и я поняла, что Исида имеет иные намерения.

— И кто же вам сообщил обо мне?

Она помедлила.

— Цыгане.

— Цыгане?!

— Один из таборов послал нам предупреждение из Франции.

Я пребывал в растерянности, потрясенный этим новым откровением. Клянусь Юпитером и Иеговой, меня предали даже цыгане! Неужели Стефан и Сарилла задерживали меня специально, чтобы отправить вперед вестника о моем прибытии? И обладают ли эти мои нынешние помощники, к которым я уже относился с симпатией и доверием, истинными знаниями, способными привести меня к драгоценной книге, — или я попал в компанию безумцев?

— Так кто же вы?

— Последние жрецы древних богов, которые были земными воплощениями древнего народа, обладавшего несравненно большей мудростью, чем мы, — сказал Енох. — Их происхождение и намерения скрыты туманом времен. Нас можно назвать своего рода масонами, если вам так понятнее, или наследниками начала и хранителями конца. Древние религии не исчезают бесследно, они лишь внедряются в новые верования. Наша задача — открыть заветную дверь раньше безнравственных корыстолюбцев — и затем закрыть ее снова навеки.

— О какой двери вы говорите?

— Как раз этого мы не знаем.

— Но вы хотите закрыть ее только после того, как узнаете, что за ней скрывается.

— Мы не можем решить, что лучше всего сделать с этой книгой, пока не найдем ее. Нам следует понять, что она сулит миру — надежду или угрозу, искупление или проклятие. Но до тех пор, пока не найдем ее, мы будем жить под страхом того, что кто-то гораздо менее щепетильный найдет ее раньше нас.

Я огорченно покачал головой.

— Учитывая ваши неудачные попытки убить меня в Александрии и более чем скромные достижения в поисках разгадки, вы не слишком-то хорошие жрецы.

— Богиня сама предопределяет повороты судьбы, — спокойно возразила Астиза.

— И Силано тоже сам предопределяет их. — Я окинул мрачным взглядом нашу маленькую компанию. — Исида не помогла бедняге Тальма, значит, она не станет защищать и нас. По-моему, нам небезопасно оставаться здесь.

— Мой дом охраняется… — начал Енох.

— Но он всем хорошо известен. Наше укрытие перестало быть тайной, о чем и поведал нам этот масляный кувшин. Нам необходимо уехать отсюда. Вы думаете, он не приведет сюда своих головорезов, если сочтет, что его поиски зашли в тупик?

— Уехать?! Я не собираюсь бегать от злоумышленников. И не могу бросить на произвол судьбы книги и памятники, которые собирал всю свою жизнь. Слуги сумеют защитить меня. И кроме того, перевозка моей библиотеки не позволит нам скрыться. Мне нужно продолжать исследования, а вам — продолжать трудиться с учеными, пока мы не выясним, где находится эта дверь, и не закроем ее навсегда, лишив Силано шансов завершить поиск. Мы все участвуем в своеобразном историческом состязании. Сбежав сейчас, мы потеряем то, чего достигли.

Енох не на шутку рассердился. Заставить его перебраться в тайное укрытие будет не легче, чем сдвинуть с места пирамиду.

— Тогда, по крайней мере, нам нужно найти безопасное место для Астизы и медальона, — возразил я. — Безумие оставлять его здесь теперь. И если очередная попытка убить меня окажется удачной, то недопустимо, чтобы его нашли у меня. В сущности, если меня похитят, то его отсутствие будет единственным поводом для сохранения моей жизни. А Астизу могут использовать как заложницу. Даже Наполеон заметил мой… э-э, интерес к ней. — Говоря это, я отвел глаза. — А между тем Бонапарт уже готов вести группу ученых к пирамидам. Надеюсь, совместными усилиями мы выясним нечто важное и опередим Силано.

— Никто не станет прогонять красивую молодую женщину, если она сама не захочет уйти, — сказал Енох.

— Но где же в Египте можно спрятать женщину?

— В гареме, — предложил Ашраф.

Признаюсь, что известные эротические видения, связанные с этим таинственным учреждением, промелькнули перед моим мысленным взором. Мне привиделись купальные пруды, рабы с опахалами и полуобнаженные, жаждущие любви женщины. Смогу ли я навестить ее там? Но кроме того, сможет ли сама Астиза выбраться в конце концов из гарема, если согласится спрятаться там?

— Я не собираюсь торчать взаперти в каком-то серале, — заявила Астиза. — Я не принадлежу мужчинам.

«Ну, пока что ты еще принадлежишь мне», — подумал я, но сейчас неуместно было спорить об этом.

— В гарем не может войти никто из мужчин, кроме хозяина, и никто даже не сможет узнать, что там происходит, — настаивал Ашраф. — У меня есть один влиятельный знакомый, Юсуф аль-Бени, он смирился с прибытием французов и сохранил свои владения и всех своих домочадцев. Он содержит своих женщин в гареме и мог бы приютить там одну жрицу. Не в качестве новой наложницы, а в качестве гостьи.

— А можно ли доверять этому Юсуфу?

— Его можно купить, я думаю.

— Я не хочу томиться в неизвестности, просиживая за вышиванием в компании глупых женщин, — сказала Астиза.

Черт возьми, она ведет себя на редкость независимо. Но именно это, помимо прочего, мне в ней и нравилось.

— Не сомневаюсь, что тебе не хочется и быть зверски убитой, — возразил я. — Ашраф подсказал нам отличную идею. Ты спрячешься там в качестве гостьи вместе с медальоном, пока я буду обследовать пирамиды, и в итоге мы с Енохом, надеюсь, найдем нужные нам ответы. Тебе нельзя появляться на улице. Не придавай также особого значения этой подвеске, пусть все в гареме видят ее на тебе. В лучшем случае истинные намерения Силано скоро выплывут наружу. Бонапарт все поймет и осознает, что этот граф вовсе не стремится помочь Франции, а желает лично завладеть тайными силами.

— Не менее рискованно бросать меня там одну, — упорствовала Астиза.