Читать интересную книгу Сводный гад - Янка Рам

среди молодежи, — продолжает подлизываться Яська.

— Там Иван уже сегодня «наповышал» на своём канале.

— Да ладно… Неужели в минус пошло? — хмурюсь я.

— Борис, что там у нас по опросам «одобрения» в соцсетях?

— Рейтинг упоминания вырос в четыре раза. Растёт молодёжная аудитория… — недовольно. — Незначительно пока.

— Так стрим только вышел. Вырастет… — пожимаю плечами. — К следующим выборам раскачаем немножко.

— Мужская аудитория — ровно.

Да, мужикам семейные скандалы до звезды. Они топят за дороги и малый бизнес.

— Женская — качается. Рейтинг одобрения упал.

— После сюжета с участием… всех детей, — бросаю взгляд на Стасю. — Женская качнется в плюс.

Стася называет Ольгу Валерьевну мама Оля и не слезает с рук. Это архи-умилительно! На это можно просто рыбачить в женской аудитории. И естественно это попало в фокус.

— Почему он не выходит? «Команда крутых специалистов» тупит? — смотрю на Бориса.

— Почему он не выходит? — поднимает взгляд на него отец.

— Я надеялся, что мы все-таки избежим огласки, — вздыхает тот, переводя на меня недовольный взгляд. — Вы же не поставили меня в известность о… многих деталях.

— На сколько мы упали после выборов? — уточняет отец.

— Восемнадцать процентов. И будем падать ещё в ближайшие десять дней. Случись это до голосования, мэром бы Вы не стали.

— А где мама? — пристраивается на подлокотник с другой стороны от отца Яська.

Стася ерзает во сне, раскрываясь.

— Оформляет документы, — прикрывает снова покрывалом.

Стася остаётся… Отец и слова против не сказал.

И за это я готов ему простить все его косяки. Но прощать вроде как и нечего особо.

Смотрит на часы.

— Мы можем посидеть со Стасей — переглядываемся с Царевной.

— Надо ехать, Алексей Михайлович! — торопит его Борис.

— Ладно, — аккуратно выбирается он.

Идут на выход. Рядом со мной на столике его телефон. Забыл?

— Отец… — машинально зову его, протягивая.

И споткнувшись на этом слове, замираю.

Про себя уже начал называть так, в большей мере имея в виду — «отец Яси». Но потом границы начали смываться… А вот вслух — первый раз.

Забирает из моей руки телефон. Мы встречаемся растерянными взглядами. Замечаю, как краска бросается ему в лицо. И моë — тоже горит.

— Вы на ужин оставайтесь, — хрипло просит он, оттягивая вниз галстук. — Я пораньше приеду.

Киваю…

Он уходит.

А я плаваю в какой-то странной эйфории. Что это наконец произошло. И произошло не вынужденно. Но и рад, что он ушёл сейчас. И я могу отдышаться.

Достаю из кармана Стасины серёжки, демонстрируя их Ясе.

Мы молча берём по одной и стараясь не разбудить надеваем их крепко спящей Стасе.

Касаемся с Царевной носами. И ложимся на ковёр, вверх тормашками друг к другу. Разглядываем лепнину на потолке, хрустальную люстру…

Наши пальцы едва касаются, снова играя свои тантрические танцы. Стукаемся колечками.

— Давай поймаем момент?

Поднимаю над нашими лицами телефон.

— Давай…

Прижимаясь щеками, закрываем глаза. Плавая в блаженстве, нажимаю на пуск. Телефон делает серию фоток.

— И когда будем ссориться, будем отправлять друг другу это фото, — разглядывает их Яся.

— А мы будем ссориться?

— Конечно, — забирает у меня телефон, включая видео. — Мы будем ссориться, потому что я — Змеища, — морщит она нос, — а ты — Гад.

— Ярославна… Алексеевна… Яшина… — шепчу я.

— Иван… Алексеевич… Яшин… — улыбается Яська.

— Клянешься ли ты, Ярославна Алексеевна, любить меня вечно, не взирая на то, что я Гад? — дурачусь я.

— Клянусь! Клянешься ли ты, Иван Алексеевич, любить меня вечно? Не взирая на то, что я Змеища?

— Клянусь!

— И пусть отсохнет член у того, кто нарушит эту клятву! — пафосно завершает Яська, грозно нахмуривая брови.

— Эй! Меня где-то кинули в этой клятве.

Хихикая ловит мои губы, продолжая снимать.

Рука скользит вниз, сжимает мой член.

— Инспекция — не отсох ли? — смеюсь ей в губы.

— Ежедневная, да. Я очень строгая жена, кстати!

Чмокает меня, балуясь и не позволяя поймать её губы.

— А ты какой муж?

— Я ещё не знаю… Кажется, «каблук».

— Ой… — тянет за ухо меня Яся. — Пикаперская твоя душонка!

— Ну, могу я будущую жену попикапить, «чотакова»? — уворачиваюсь от неë.

— Пой тогда…

— Опять?

— По-о-ой…

— «Ты тa, o ком бьётся в мoeй груди… Я улетаю…»

КОНЕЦ!