Я покачивал пистолет в руках, глядел в ухмыляющееся лицо. Они всегда готовы требовать. Никогда — отдавать.
— Мне всегда так трудно было понять нашу собственную двойную мораль, — сказал я. — Так тяжело и неприятно. Это приходит лишь со временем, а у меня его так мало. Когда приходится придумывать оправдания. Когда нельзя защищать всех. Когда знаешь, что в особом отделе ежедневно подписывают лицензии на людей, отданных Тьме. Обидно, да?
Улыбка сползла с его лица. Он повторил, как заклинание:
— Требую снисхождения и суда, дозорный.
— Я сейчас не дозорный, — ответил я.
Пистолет задергался, застучал, лениво заходил затвор, выплевывая гильзы. Пули ползли по воздуху, будто маленький, злой осиный рой.
Он крикнул лишь один раз, потом две пули разнесли в клочья череп. Когда пистолет щелкнул и замолчал, я медленно, машинально перезарядил обойму.
Изорванное, исковерканное тело лежало передо мной. Оно уже начало выходить из сумрака, и грим Тьмы смывался с молодого лица.
Я провел рукой в воздухе, сдергивая, сжимая что-то неуловимое, текущее сквозь пространство. Самый верхний слой. Кальку с обличья Темного мага.
Завтра его найдут. Хорошего, славного, всеми любимого юношу. Зверски убитого. Сколько Зла я принес сейчас в мир? Сколько слез, ожесточения, слепой ненависти? Какая цепочка потянется в будущее?
А сколько Зла я убил? Сколько людей проживут дольше и лучше? Сколько слез не прольется, сколько злобы не накопится, сколько ненависти не родится?
Может быть, я перешагнул сейчас тот барьер, который переходить нельзя.
Может быть, понял следующую грань, которую необходимо преступать.
Я опустил пистолет в кобуру и вышел из сумрака. Останкинская башня иглой буравила небо.
— Поиграем совсем без правил, — сказал я. — Совсем-совсем без.
Машину удалось поймать сразу, даже не вызывая у водителей приступа альтруизма. Может быть, потому что на мне теперь была надета личина мертвого Темного мага, очень обаятельная личина?
— Давай к телебашне, — попросил я, забираясь в потрепанную «шестерку». — И побыстрей бы, пока вход не закрыли.
— Веселиться едешь? — улыбнулся сидящий за рулем мужчина, суховатый, в очках, чем-то похожий на постаревшего Шурика из старых комедий.
— Еще как, — ответил я. — Еще как.
Глава 5
В башню еще пускали. Я купил билет, особо доплатив за право посещения ресторана, прошел по зеленому полю, окружающему башню. Последние пятьдесят метров дорожка шла под хиленьким навесом. Интересно, для чего он построен? С древнего сооружения порой сыпется раскрошившийся бетон?
Навес кончался маленькой будочкой пропускного пункта. Я предъявил паспорт, прошел через подкову металлоискателя — кстати, неработающего. Вот и все формальности, вот и вся охрана стратегического объекта.
Сейчас меня одолевали сомнения. Странная, что ни говори, была идея — двинуться сюда. Я не чувствовал поблизости концентрации Темных. А если уж они здесь были, то хорошо закрывались — значит, мне придется столкнуться с магами второго-третьего уровня. Совершенно самоубийственное занятие.
Штаб. Оперативный штаб Дневного Дозора, развернутый для координации охоты, охоты на меня. Куда еще должен был сообщать о замеченной добыче неопытный Темный маг?
Но лезть в штаб, туда, где не меньше десятка Темных, включая опытных охранников. Самому засовывать голову в петлю — это глупость, а не геройство, если остались еще хоть какие-то шансы уцелеть. А я очень надеялся, что шансы остались.
Снизу, из-под бетонных лепестков опор телебашня производила куда более сильное впечатление, чем издали. А ведь наверняка большая часть москвичей никогда в жизни и не подымалась на обзорную площадку, воспринимая башню лишь как непременный силуэт в небе, утилитарный и символический, но никак не место отдыха. Здесь, как в аэродинамической трубе замысловатой конструкции, гулял ветер, и на самом крае слуха бился едва уловимый тягучий звук — голос башни.
Я постоял, глядя вверх, на решетки и проемы, изъеденный раковинами бетон, на удивительно грациозный, гибкий силуэт. Она ведь и впрямь гибкая: бетонные кольца на натянутых тросах. Сила в гибкости. Только в ней. Потом я вошел в стеклянные двери.
* * *
Странное дело: мне казалось, что желающих посмотреть на ночную Москву с высоты трехсот тридцати семи метров должно быть в избытке. Нет. Даже в лифте я поднимался один, точнее — с женщиной из обслуживающего персонала.
— Думал, будет много народа, — сказал я, дружелюбно улыбаясь. — У вас всегда так вечером?
— Нет, обычно шумно, — женщина ответила без особого удивления, но нотку недоумения в голосе я все же почувствовал. Коснулась кнопок — стали сходиться двойные, шлюзовые двери. Мгновенно заложило уши и прижало к полу — лифт рванулся вверх, быстро, но поразительно мягко. — Часа два, как поток схлынул.
Два часа.
Вскоре после моего бегства из ресторана. Если в этот момент на башне развернули оперативный штаб, нет ничего удивительного, что сотни людей, собиравшихся ясным, теплым весенним днем подняться в заоблачный ресторан, внезапно изменили свои планы. Пусть люди не видят, но они чувствуют.
И им, пусть даже никак непричастным к происходящему, хватает ума не приближаться к Темным.
Конечно, на мне облик Темного мага. Весь вопрос в том, достаточно ли подобной маскировки? Охранник сравнит мой облик с вложенным в память списком, все сойдется, и он ощутит наличие Силы.
Станет ли он копать глубже? Станет ли проверять профили Силы, выяснять, Темный я или Светлый, на какой ступени нахожусь?
Пятьдесят на пятьдесят. С одной стороны, это необходимо. С другой, всегда и всюду охранники пренебрегают подобным занятием. Разве что им нестерпимо скучно, или они едва-едва приступили к работе и еще полны рвения.
В конце концов, пятьдесят шансов из ста — очень и очень много по сравнению с шансами спрятаться от Дневного Дозора на улицах города.
Лифт остановился. Я даже додумать все толком не успел, подъем занял секунд двадцать. Такую бы скорость, да в обычных многоэтажных домах.
— Приехали, — почти весело сказала женщина. Похоже, я был чуть ли не последним на сегодня посетителем Останкинской башни. Я вышел на обзорную площадку. Обычно здесь полно людей. Сразу можно отличить только что поднявшихся от пробывших достаточно долго: по неуверенности движений, смешной осторожности при подходе к круговому окну, по тому, как они блуждают вокруг вмонтированных в пол окон из броневого стекла, носком ноги боязливо пробуя их на прочность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});