Чиновники пытались помогать своим родственникам, но были очень ограничены в этом законом. По закону чиновник, например талантливый дефтердар, казначей Мехмет Челеби, не мог назначать родственников на должности в сфере своей административной власти. Челеби мог взять к себе в помощники Соколлу, хорвата, окончившего закрытую школу, но не собственного сына. Среди турок не допускался непотизм. Даже сам султан не мог принять на государственную службу родственника. Его сестры и дочери отдавались в жены выдающимся деятелям, которым не разрешалось иметь жен, в жилах не текла султанская кровь. Мужчинам от таких браков разрешалось служить в государственных учреждениях или простыми армейскими офицерами, хотя обычай запрещал им претендовать на высшие государственные посты, чтобы между ними не возникало конфликтов по поводу наследования таких постов. Этот неписаный закон неукоснительно соблюдался. Например, дети Ибрагима-паши не могли рассчитывать на то, чтобы приблизиться к трону при содействии отца.
С 1533 года вдоль венгерской границы была учреждена новая система тимаров. В отличие от прежней теперь сипахи вместо проживания в имениях обязаны были нести постоянную службу в пограничных стратегически важных городах совместно с воинами местных гарнизонов.
С самого начала своего правления Сулейман увеличил регулярную армию, численность янычар и сипахов. Ко времени его смерти всего жалованье из государственной казны получали 48 316 солдат, причем это жалованье было удвоено сразу после того, как Сулеймана «опоясали мечом Османа», т. е. он вступил на престол.
Сулейман преобразил корпус янычар, которые до него больше напоминали нищих монахов-дервишей. Он ослабил для них аскетические ограничения, позволив употреблять более разнообразную пищу. Сулейман разрешил янычарам вступать в брак, а также позволил рекрутировать в янычарский корпус турок.
Что же касается личных заслуг султана в военной сфере как полководца, то, как это ни парадоксально, они состояли, как представляется, прежде всего в том, что он не давал совершать армии. Начиная с Родоса и кончая Мальтой, в течение сорока четырех лет Сулейман не разрешал аскерам предпринимать карательные операции, удерживал их от неоправданных реквизиций зерна у земледельцев стран, где велись военные действия, не позволял очертя голову преследовать врага, понимая, что его войско тогда может угодить в засаду. На европейском театре Сулейман также никогда не увлекался осадами крепостей, в любом случае завершая их до наступления холодов. Он прекрасно сознавал, что для не приспособленной к ведению боевых действий в осенне-зимний период в Европе турецкой армии зимняя осада может обернуться катастрофой.
Дважды в условиях приближавшейся зимы, находясь на значительном расстоянии от Турции, Сулейман Великолепный выводил армию из горных местностей в Европе и иранском Азербайджане, где были сосредоточены вражеские армии. Султан благополучно довел армию из Вены в Константинополь, из Тебриза – в Багдад. Для Наполеона в Москве подобная операция оказалась непосильной и в итоге закончилась гибелью «Великой армии».
По свидетельству османских писателей, только под началом румелийского губернатора-вали, согласно реестрам, состояло 12 тыс. сипахов и 18 тыс. выставляемых ими джебели, не считая сверхштатных. А по словам Кочибея Гёмюрджинского, «для того чтобы дать отпор немецкому королю, волею Всевышнего, достаточно было одного только румелийского войска…».
Несмотря на появление и активное использование османами огнестрельного оружия, луки и арбалеты сохранялись на вооружении вплоть до середины XVII века, но лишь как вспомогательное оружие. Хотя фитильная аркебуза (но, конечно, не мушкет) уступала луку и в скорострельности, и в дальности прицельного выстрела, и в определенной степени в бронебойности. Численность артиллерии османской армии в 1567 году составляла 2671 человек, а тяжелая конница султанского корпуса капыкулу – 6964 всадника. Огнестрельное оружие османы позаимствовали у европейцев всего лишь через какие-нибудь 30 лет после его появления в Европе.
В соответствии с древней кочевнической традицией большое султанское войско делилось на 5 «корпусов». Как писал османский историк Хюсейн Хезарфенн, «армию от 4000 до 12 000 человек называют «харар», а еще ее называют «хамис». Название «хамис» (пять) используют потому, что она имеет пять основных частей: центр (сердце) – это место, где находится падишах; «меймэне» – так называют правое крыло армии, «мейсэре» – так называют левое крыло армии; «талиая» – это название авангарда, являющегося боевым дозором; имеется также «дондар» (арьергард)…».
Хюсейн Хезарфенн, давая султану советы относительно организации военных действий, особо отмечал, что наряду с выбором грамотного, толкового военачальника «прежде всего необходимы меры по обеспечению войск съестными припасами и фуражом, чтобы не остаться голодными и без воды». Однако на практике именно логистика (снабжение) оставалась ахиллесовой пятой османской армии, резко ограничивая ее возможности вести боевые действия в суровых погодных условиях.
Для подготовки очередной военной кампании считалось необходимым заготовить продовольствие и фураж только на шесть дней похода. Дальше, как предполагалось, войска будут снабжаться за счет местного населения. Но это дальнейшее снабжение целиком зависело от того, насколько населенной является территория, по которой предстоит пройти османскому войску, и есть ли там в достаточном количестве подножный корм для лошадей и других животных. Поэтому передвижение по малонаселенной, пустынной или предварительно разоренной врагом местности совершалось крайне медленно и вело к большим потерям людей и животных. А вот запас ядер, пороха, фитиля и прочих боеприпасов сразу же брали с собой из Стамбула в расчете на всю предстоящую кампанию, поскольку было понятно, что пополнить его во время похода, а тем более во время ведения боевых действий уже не удастся. Подробнейший перечень военных материалов, необходимых в походе, приводит, например, все тот же Хюсейн Хезарфенн в своем описании подготовки султанской армии к кампании 1594 года. Помимо разнообразного оружия, как холодного, так и огнестрельного, и свинца для пуль, необходимо было взять порох в количестве 5000 кантаров (примерно 275 тонн), ватную нить для ружейных фитилей в количестве 200 кантаров (примерно 11 тонн), веревки, 5000 лопат, 400 топоров и заступов, пилы, плотницкий инструмент, запасную упряжь, бумагу, серу, воск, масло минеральное и растительное, клей, запасные колеса и оси, цепи, доски, дрова и т. д.
Турецкий писатель XVII века Кочибей Гёмюрджинский в своем трактате напоминал султану, что «с правой стороны вашей ходят отряды слуг ваших сипахиев под красным знаменем, а слева от вас идут отряды силяхдаров под серым знаменем. Впереди шествуют слуги ваши – янычарская пехота в 20 000 ружей. С одного крыла идет румелийский бейлербей с 30 000 румелийского войска и их знаменами, анатолийский бейлербей с 15 000 анатолийских войск, а с другого крыла сивасский бейлербей, караманский бейлербей, диарбекирский бейлербей, эрзурумский бейлербей, халебский бейлербей, сирийский бейлербей вместе с санджак-беями, которые сами в счет не идут. Мой могущественный повелитель находится в центре, а позади него «ич-огланы», знаменосцы и музыканты…».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});