— Какие такие фокусы?
Он уставился на меня, словно не веря, что на свете может существовать подобная тупость.
— Ты удрала из моей квартиры, словно я — пьяный мудила, на которого тебе тошно смотреть.
Надо же, какую глупость может вообразить человек. Я скрестила руки на груди, словно пытаясь защититься, и покачала головой.
— Ты можешь объяснить по-человечески, что это значит? Я глазам своим не поверил, когда, выйдя из душа, обнаружил, что ты дала деру.
— Я… у меня были срочные дела.
— Срочные дела? — угрожающе ровным голосом переспросил Брэден.
— Да.
— Мне казалось, ты уже взрослая, Джоселин. Похоже, я ошибался. Нести такую чушь способны только малолетки.
— Мне плевать, что тебе казалось, — раздраженно бросила я. — Одно я знаю точно — утром у меня отсутствует потребность сжимать в объятиях своего сексуального партнера и обмусоливать его поцелуями. Даже если ночью мы неплохо потрахались.
В глазах его вспыхнуло какое-то непонятное чувство, и у меня, что называется, душа ушла в пятки. Странный взгляд исчез так же быстро, как и появился. Лицо Брэдена окаменело.
— Хорошо. Забудем об этом. Я хочу, чтобы ты освободилась в следующую субботу. В «Пламени» будет играть знаменитый диджей, которого я пригласил из Лондона на всю Неделю первокурсника. Я хочу, чтобы ты пришла.
Голос его звучал на удивление безразлично и отстраненно. Мне это совсем не нравилось.
— Хорошо, — кивнула я.
— Договорились. Я пришлю тебе эсэмэску.
Он сделал шаг, и я замерла, ожидая, что он ко мне приблизится. Но он даже не взглянул в мою сторону. Прошел мимо и исчез за дверью.
Даже не подумал поцеловать меня на прощание.
От этих проклятых сложностей голова идет кругом. Я уже не понимаю, кто из нас эти сложности создает?
* * *
Доктор Причард отпила воды из стакана и по-птичьи склонила голову набок.
— А разве вам не приходило в голову, что вы можете проникнуться к Брэдену более глубокими чувствами?
— Конечно приходило, — вздохнула я. — Я ведь не полная идиотка.
— Тем не менее вы, сознавая, что подобное развитие событий весьма вероятно, все-таки заключили с ним соглашение? И по-прежнему намерены строго выполнять условия этого соглашения?
— Да, — невесело улыбнулась я. — Наверное, я все-таки полная идиотка.
* * *
Это, конечно, правда, но при всем своем идиотизме я не лишена проницательности. Я прекрасно сознавала, к чему приведет наше дурацкое соглашение. Но, прожив несколько месяцев на Дублинской улице и посетив несколько психотерапевтических сеансов, я увидела себя в ином свете. Прежде я жила с убеждением, что у меня нет и никогда не будет душевных привязанностей, потому что так проще и удобнее. Но теперь я убедилась, что привязана к Райан и Джеймсу. Да и мои чувства к Элли иначе как привязанностью не назовешь. При всем желании я не могу отгородиться от событий, которые происходят с этими людьми. А это значит, я взваливаю на себя целый ворох тревог, проблем, угрызений совести и прочей ерунды.
Вот, например, недавно я нагрубила Элли. После извинилась, и она с ангельской кротостью заверила меня, что ни капельки не обиделась.
Но я целый день изводилась от сознания своей вины. К тому же перед глазами у меня маячило лицо Брэдена, и я никак не могла отделаться от этого назойливого видения. В результате в пятницу вечером у меня случился очередной приступ удушья.
Но на этот раз причиной были не воспоминания. Просто я кое-что поняла. И это меня испугало.
Поняла, что, несмотря на всю свою решимость заниматься с Брэденом голым сексом, я к нему привязалась.
Поняла, что переживаю за него и ничего не могу с собой поделать.
Перед тем как пойти на работу, я послала ему эсэмэску. Ни одному представителю мужской половины человечества я прежде не говорила таких слов.
Мне очень жаль.
Вы себе не представляете, как бешено колотилось мое сердце, когда я добавила к сообщению смайлик, означающий поцелуй.
* * *
В этот вечер Крегу и Джо крупно не повезло с коллегой. Я перепутала пару заказов, пролила виски и сразу после этого перевернула банку с чаевыми, так что несколько купюр попали в лужу и промокли насквозь. В перерыве я первым делом проверила, нет ли в телефоне эсэмэски от Брэдена. Убедившись, что ничего нет, едва не заскулила.
Нельзя распускать нюни по такому ерундовому поводу, сказала я себе. Неужели я готова изводиться только потому, что какой-то парень не соизволил ответить на мое сообщение? Это же просто кретинизм! Послав ему эсэмэску с извинением, я совершила поступок, достойный взрослого человека, способного к трезвой самооценке. Если он этого не понял, тем хуже для него. Пусть идет в задницу! Я — Джосс Батлер, независимая и уверенная в себе. И я плевать хотела на всех мужиков на свете.
В бар я вернулась, исполненная решимости вновь надеть броню хладнокровия. Остаток вечера мне удалось проработать без всяких инцидентов. Свою прежнюю рассеянность и неуклюжесть я объяснила жуткой головной болью, которая, к счастью, прошла. Крег и Джо проглотили это объяснение как миленькие. Тем более я принялась сыпать шутками, порхать вдоль стойки и манипулировать стаканами и бутылками со своей обычной ловкостью. Короче, превратилась в прежнюю Джосс. Девушку, которая умеет прятать свои чувства в консервной банке.
Ночью, когда смена закончилась, Джо и Крег любезно предложили мне не возиться с уборкой и немедленно отправляться домой, потому что я «чувствую себя неважно». Я не стала спорить. Схватила сумку, попрощалась со всеми и вышла на Джордж-стрит.
— Джоселин.
Я резко обернулась. На тротуаре у дверей клуба стоял Брэден. Живот у меня по традиции тут же свело. Мы поедали друг друга глазами не меньше минуты. Наконец ко мне вернулся дар речи.
— Ты что, ждешь меня?
— Кого же еще, — улыбнулся он. — Решил проводить тебя домой. Ночью так приятно прогуляться пешком.
С души у меня свалился камень, в существовании которого я упорно не хотела признаваться себе весь день.
— Я так полагаю, ты рассчитываешь, что эта прогулка завершится в моей постели? — усмехнулась я.
Он рассмеялся, и его низкий раскатистый смех, как всегда, сразил меня наповал.
— Честно говоря, я не отказался бы от подобного финала.
Я набрала в грудь побольше воздуха и спросила:
— Значит, ты простил мои гребаные фокусы?
— Детка.
Брэден протянул руку и коснулся моей руки жестом, говорившим больше всяких слов.
Я схватила его за куртку, притянула ближе к себе и сказала с усмешкой: