В это время заранее подготовленные и проинструктированные ротмистром вооруженные солдаты и матросы феодосийского гарнизона начали быстро грузиться на свободные лодки и баркасы, и получив команду, понеслись к дымящемуся турецкому кораблю. Увидев, что крейсер получил повреждения и начал крениться, а с другого направления к нему приблизился эсминец и вовсю причесывает палубу из малокалиберных орудий и крупнокалиберного пулемета Владимирова, который был установлен для усиления огневой мощи, гребцы ускорились, пытаясь быстро сократить дистанцию и не попасть под огонь все еще эпизодически постреливающих пушек турка.
Получив несколько попаданий от артиллерии эсминца, к этому еще и КПВ с такой дистанции бронебойно-зажигательными пулями лихо вскрывал защиту артиллерийских орудий, крейсер наконец-то затих. Когда к нему подошел эсминец и стал высаживать абордажу команду, то почти не было оказано никакого сопротивления: палубы были просто завалены изувеченными телами турецких матросов. Несколько минут и с левого борта на кренящийся крейсер уже полезли разъяренные феодосийцы…
На седьмой час утра 29 октября (по новому стилю) 1914 года с обеих мачт сильно просевшего и дымящегося турецкого бронепалубного крейсера «Хамидие» были спущены турецкие флаги и на их месте на холодном осеннем ветру затрепетали Андреевские стяги.
Собравшаяся на набережной почти вся Феодосия, отошедшая от испуга, встретила это событие радостным ревом и криками. Агрессор, который пришел убивать и грабить, повержен и захвачен доблестными русскими моряками. О чем сразу в штаб Черноморского флота и в Петроград ушли реляции за подписью градоначальника Феодосии. К ним же был приложен текст ультиматума, который был передан градоначальнику турецким и германским офицерами, которые в качестве парламентеров отправились в город и после подрыва крейсера были немедленно арестованы.
А пока пострадавший окончательно не потонул, его окружили портовыми буксирами и осторожно потянули на мелководье. В это же время Дегтярев, успевший спрятать пусковую установку «Корнета» на телеге и быстро покинувший набережную, вернулся на волнорез, где, аккуратненько прикрывшись тем же самым баркасом, вытащил из воды диверсантов. Прошло несколько часов томительного ожидания и наконец-то члены диверсионной группы из будущего погрузились на эсминец и подняли из воды на палубу завернутый в несколько слоев парусины подводный транспортер. Все это время, человек Дегтярева, в сопровождении жандармского ротмистра, облазил практически всю палубу крейсера, разыскивая и тщательно собирая любые детали от противотанковых ракет.
После обеда, ближе часам к трем, эсминец «Лейтенант Шестаков» покинул Феодосию и взял курс на Севастополь, оставив на захваченном крейсере призовую команду.
* * *
Вот и закончился такой длинный день 29 октября 1914 года. После обстрела с германского линкора в городе еще наводили порядок, но повреждения были настолько незначительными, что люди ко всему относились с пониманием и иронией. А я еще успел сделать стоп-кадр в момент взрыва четвертой башни на «Гебене», и, дополнив текстовку информацией о событиях в Одессе, Феодосии, Новороссийске и в Керченском проливе, привычно на ноутбуке сверстал листовку, которую быстро размножив на наших ксероксах, стали распространять по городу, ну и через портал передали в Петроград, где она также пошла нарасхват.
А сейчас под вечер, пока мои люди демонтируют всю технику и аппаратуру из будущего, мы, втроем, я, Эбергард и Колчак сидели в кабинете командующего Черноморского флота и смаковали коньяк с лимонами, привезенными из Южной Америки 1942-го года. К сожалению, Келлер, после всего произошедшего будет только к утру. Они там устроили догонялки с третьим турецким эсминцем в районе острова Змеиный, но тот оказался слишком резвый, и когда столкнулся с двумя русскими эсминцами, быстро ушел в отрыв, пользуясь небольшим преимуществом в скорости. Тут даже и радары из будущего не сильно помогли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А в данный момент, нам действительно было что праздновать, хотя жаль, что Дегтярев не успевает.
А сейчас подводили итог и смаковали подробности. В Одессе блестяще отбились, в Севастополе один эсминец потопили и сильно повредили линкор, который минимум полгода будет на ремонте. В Феодосии Дегтярев провел вообще мастерскую операцию и про захват турецкого бронепалубного крейсера трубят не только в Феодосии, Севастополе и Петрограде, новости уже появились во всех газетах Европы, причем везде намекают, что сработали люди, которым лично благоволит русская императорская семья.
В Новороссийске все прошло не совсем гладко, хотя более показательно и жестко.
Как и в Феодосии, в Новороссийске турецкий минный крейсер в наглую подошел к порту и отправил шлюпку с парламентером и ультиматумом. Причем корабль был под русским флагом, за что мы их собирались наказать и опустить более показательно.
Пока русские власти, заранее извещенные, препирались и тянули время, наша группа так же подползла под водой к турецкому кораблю и тихонько так заминировала.
Когда пришло время, тройка пловцов уже отошла подальше. В это же время русский эсминец «Капитан Сакен», который как его систер-шип воюющий в Феодосии, получив сигнал о минировании турецкого корабля и возвращении на борт парламентера, пошел в атаку.
Османы, как раз на минном крейсере спустили русский флаг и подняли турецкий, решили немного пострелять и тут заметили несущегося на всех парах «Капитана Сакена». Опять артиллерийская стрельба, пристрелка, маневры нашего корабля и тут, руководитель операции с нашей стороны, «каплей», подчиненный Дегтярева, дает команду на подрыв зарядов…
В общем — наши перестарались. Если для бронепалубного крейсера этих зарядов было достаточно чтоб надежно обездвижить, то для турецкого «Берк-и Сатвета» это было перебором. Тут же детонировавшие и артиллерийские погреба, и запасы мин, которыми они собирались закидать подходы к порту, разорвали на куски крейсер, который имел наглость прикрыться Андреевским флагом. В итоге, в Новороссийске народ тоже в радости, чествуют капитана и экипаж русского эсминца «Капитан Сакен», у которых якобы получился «золотой выстрел», отправивший на дно заведомо более сильный корабль.
Легкий же крейсер «Бреслау», который должен был провести минные постановки в Керченском проливе, тоже не ушел от возмездия. Два наших эсминца, извещенные за несколько часов о приближении вражеских кораблей, сами провели минную постановку в строго указанном месте.
В нашем мире «Бреслау» выставил шестьдесят мин, на которых подорвались сразу два русских парохода «Казбек» и «Ялта». Места затопления были нам известны и именно там наши эсминцы выставили свои мины и отошли подальше в сторону Азовского моря, спрятавшись за изгибом берега.
В районе семи часов утра, легкий крейсер «Бреслау», начавший постановку мин в Керченском проливе налетел на нашу, предусмотрительно поставленную мину. Если для более тяжелых кораблей это было еще терпимо, то легкий крейсер получил серьезные повреждения. Все увеличивающийся сильный деферент на нос не оставлял возможности хоть как-то уйти своим ходом, а вызвать на помощь тот-же «Берк-и Сатвет», ушедший к Новороссийску не получалось, эфир как-то уж слишком внезапно и не вовремя был забит серьезными помехами явно искусственного происхождения.
Во время взрыва капитан корабля фрегаттен-капитан Пауль Кеттер не удержался на ногах, и раскроив себе череп о поручни, будучи без сознания передал командование старшему помощнику. Ну и в завершение всех неприятностей для германотурков со стороны Азовского моря приближались два русских эсминца с явно враждебными намерениями. Старший помощник капитана «Бреслау», догадавшийся на чью мину они налетели и откуда в это местности так мастерски подавлена радиосвязь, понял, что это была тщательно подготовленная ловушка и принял единственно правильное решение — выброситься на песчаную отмель на кавказском берегу Керченского пролива. В итоге к восьми часам утра, на полузатопленном «Бреслау» был спущен турецкий флаг и поднят Андреевский.