Вы же юрист, вы знаете, чем прокуратура аргументирует необходимость ареста: подозреваемый может совершить общественно опасные действия, оказать влияние на свидетелей, помешать расследованию, скрыть доказательства, сбежать за границу. И все это Шаманов, безусловно, может. И, наверное, уже изо всех сил оказывает влияние, мешает и т. п. А может, уже и уехал, пока мы с вами переписываемся.
Это у нас в России повторяется непрерывно и всегда одинаково. Возникает шум, смутные угрозы прокуратуры, вызовы на допрос в качестве свидетеля. И «свидетель», понимая, что дело пахнет керосином, срочно покидает пределы РФ. А на следующий день громогласно сообщается, что выписан ордер на его арест, и что он скрылся, и что он объявлен в розыск (вспомните случай Чичваркина и т. д. и т. п.). Это опоздание с арестом происходит так регулярно, что похоже на отлаженный бизнес. Может быть, человеку показывают ордер на арест и говорят: «Ну, можем, конечно, пойти навстречу, потерпеть до завтра». Такой поход навстречу стоит в некоторых случаях десятки миллионов у. е.
Г-н президент, не правда ли, интересно, кто решил рассекретить разговоры Шаманова? И от кого эти секреты: от вас или от нас? Если от вас – вы не можете управлять. Вы не можете ничего, если не знаете, кто перед вами – честный или бандит. Потому что, если бы знали, то, наверное, не назначили бы его командующим ВДВ.
Допустим, вы не знали (хотя это ужасно). Но с того момента, как дело рассекретили (почти месяц), вы уже должны были знать. Это не пешка, это командир лучших войск, которые, говорят, могут всё за два часа (спросите Грачева).
Они присягали верно служить России. А он посылает их на захват следователя. Нападение на мента (даже случайно толкни) – упекут на годы. А тут: гарнизон – в ружье! (Вряд ли они безоружные поехали.)
Тысячи людей знали это. Небось все ВДВ знают, и жены их знают, и отцы-ветераны. Что они думают о генерале, о вас, об армии? Что они думают о себе – исполнители шаманских преступлений?
А теперь узнали миллионы. И как им понять ваше молчание – это или страх, растерянность и бессилие, или молчаливая откровенная защита? Вы и с генералом, что ли, одной крови?
Генералы (и офицеры) разные бывают. Помнится, и вы, и предыдущий Верховный Главнокомандующий (Путин) говорили, что армия – чуть ли не самая чистая группа нашего общества, плоть от плоти народа, святые традиции и др., и пр.
Нет сомнений, в армии чистые и честные еще есть. (Много ли их осталось?) Но снова и снова – назначая взяточников, закрывая глаза на воровство, предательство, контрабанду, продажу оружия врагу, – вы снова и снова ставите перед честными офицерами вопрос: уйти в отставку? застрелиться от невыносимого позора? или послать все на… и стать «как все»? Возможно, арест генерала их остановит.
Но сделать это будет не так-то просто. Если против следователя (всего лишь приехавшего с обыском на бандитский завод) генерал отправляет две группы спецназа, то какие силы он поднимет на свою личную защиту? (Генерал Руцкой, предвидя свой арест, вызывал эскадрилью бомбить Кремль, это документальный факт.)
А еще сделать это вам не просто, потому что лично вы четыре месяца назад назначили Шаманова командующим ВДВ. Он что, тогда был хороший, а потом внезапно испортился? Сошел с ума в четыре часа дня 18 августа? Но его подчиненные не удивились, покорно выполнили приказ. (А представляете, г-н президент, каким Шаманов был губернатором?)
Нет, товарищ Верховный Главнокомандующий, этот нарыв не рассосется. Или вы Россию вперед, или такие генералы ее и взад, и вперед, и в Красную армию.
Поднять армию против правительственного чиновника – это не рядовой рейдерский поход. Это бунт.
Офицеры разные бывают. И бунты офицерские разные бывают. Вас в школе небось учили только про декабристов. Но и в СССР, бывало, вставали за идею. В 1975-м (вы тогда были мальчиком) капитан Саблин взбунтовал большой противолодочный корабль «Сторожевой», хотел захватить Кронштадт, чтобы добиться выступления по Центральному телевидению и сказать всему советскому народу о том, что Партия и Правительство «отошли от ленинского пути в строительстве социализма». «Отход от ленинского пути» – так называли в то время коррупцию, воровство, развал страны и торжество серости.
Саблин поднял экипаж за идею, за идеалы. Шаманов – за деньги, за бандита. «Сторожевой» бомбили, Саблина расстреляли. А Шаманов на свободе, заметает, зачищает, замывает следы.
Вам, может быть, неприятно, что в этом письме так много говорится об аресте. Но это отнюдь не кровожадность. Или закон, или беззаконие – третьего не дано. Подумайте серьезно: кроме ареста, увы, нечем подкрепить вашу «Вперед, Россию!». Рождаемость по приказу не взовьется, «жигули» не поедут, капиталы не вернутся. Вы в своем программном горячем письме сказали:
«В течение ближайших десятилетий Россия должна стать страной, благополучие которой обеспечивается…»
Ну, дальше неинтересно. Сам срок – «ближайшие десятилетия» – так размыт, что похож на пожизненный. (Ваш текст звучит, простите, как пародия. В канун 150-летия Чехова вы в своей «России, вперед!» повторяете безответственные слова полковника Вершинина из «Трех сестер»: «Через двести-триста, наконец, тысячу лет – дело не в сроке – настанет новая, счастливая жизнь». Понимаете, дело не в сроке. Все равно никто не доживет.)
И вот – как подарок – вам судьба послала шанс доказать, что ваши слова – не пустой звук. Рискнёте?[65]
Комиссия невыполнима
9 октября 2009
Г-н президент, мой стол завален так, что компьютера не видно. Кто видит впервые – недоумевает: это что за свалка? А это Всероссийская Жалобная Книга. Это пишут читатели: мол, ваши письма, Александр, читает президент (они в этом уверены), переправьте ему… И бесконечные рассказы о том, как уволили, отняли бизнес, выселили, посадили сына… И пачки ксерокопий – их переписка с прокуратурой, судами, вашей администрацией. И просьба помочь.
Я их, конечно, вам не пересылаю, понимая, что моя фамилия только ухудшит положение бедолаг. Но сегодня предлагаю вашему вниманию, г-н президент, письмо человека, который ничего не просит. Это письмо из реального мира. Когда будете читать, вспоминайте, пожалуйста, свое программное письмо «Вперед, Россия!», где есть такие строки:
«Какой будет Россия для моего сына, для детей и внуков моих сограждан?.. Забота о пенсионерах, защита детей, поддержка людей с ограниченными возможностями – прямая обязанность властей всех уровней».
Я мама «особого» ребенка. Особыми у нас принято называть детей, имеющих серьезные отклонения в психическом развитии и поведении, чтобы не употреблять термины «дефективный ребенок», «умственно отсталый», «психически ненормальный». Это дети с синдромом Дауна, аутисты, дети страдающие эпилепсией, шизофренией, различными генетическими заболеваниями. Естественно, семьи, воспитывающие особых детей, сталкиваются и с особыми трудностями.
Помню шок первого диагноза. Врач сказала, что считает правильным ничего не смягчать и ничего не преувеличивать, общаясь с родителями, а у моей дочки умственная отсталость и аутизм. Жуткая боль и страх: что нас ждет в будущем?
Потом сомнения: а вдруг врач ошибается? Один специалист, второй, третий. Диагноз ставят помягче: ЗПР (задержка психического развития) и аутистические черты, но смысл тот же. А вот чем лечить – мнения совершенно расходятся…
В какой-то момент понимаешь, что измоталась сама и измотала ребенка; надо на чем-то остановиться. Остановиться на районном враче в поликлинике мне не хотелось (судила по другим специалистам, по разговорам в очереди и видя отношение).
Я выбрала уважаемый в народе Институт коррекционной педагогики и не жалею. Но столкнуться с государственной «помощью» все же довелось.
Ребенку-аутенку помимо лечения необходимы специальные развивающие занятия с логопедом, дефектологом. Цена одного такого занятия в Москве доходит до 1500 руб. за час.
Я воспитываю малыша одна, есть еще старшая дочь, такие расходы нам не по карману, и я решила пойти за помощью в государственные службы.
В каждом округе есть несколько центров, куда люди могут обратиться с такими проблемами. Я обратилась в ближайший к дому – «Исток». Чтобы получить заветные бесплатные занятия, нам пришлось опять пройти всех их специалистов (данные уже проведенных обследований их почему-то не устраивали) и «выйти на комиссию».
На комиссии мне категорически посоветовали отказаться от всех назначений нашего лечащего врача и дали список гомеопатических препаратов. На вопрос, кто будет отвечать за последствия лечения и с кем я могу консультироваться по мере его течения, мне ответили, что это мои личные заморочки.
– Пейте то, что мы вам назначили, а через 2 месяца мы вас опять на комиссию пригласим.
– А как же занятия, ради которых мы вторично проходили все обследования?