Она любит скорость, и я к этому даже привыкла. Но когда меня вжимает в сиденье, я все-таки бросаю взгляд на спидометр. И на пустую ночную дорогу. Становится немного не по себе: быстро, слишком быстро мы едем! Отмахиваюсь от легких лапок страха, убеждаю себя, что Настя – опытный водитель и она не пила в клубе спиртного, так что волноваться не стоит. Но когда на одном из поворотов слышу визг шин и вижу, как она выкручивает руль, напрягаюсь.
– Полегче, – прошу я шутливо, – если не хочешь, чтобы твоя подруга от страха потеряла сознание.
– Подруга? – на губах Насти мелькает улыбка. – Я же сказала, что у меня друзей нет.
Я даже не нахожусь что ответить, когда машину снова слегка заносит и приходится вцепиться в ручку и кресло.
– Настя, – выдохнув, смотрю на нее. – С тобой все в порядке? Я не понимаю, что происходит.
– Со мной все в порядке, – отвечает спокойно она, на секунду меня успокаивая, наверное, чтобы размазать следующей фразой сильнее. – А когда я избавлюсь от тебя, будет еще лучше. Спасибо, что поинтересовалась.
Страх, который мне удалось отогнать от себя, вновь возвращается. Только на этот раз не робко и не пытаясь задеть мягкой лапкой – он царапает острыми когтями и тянет за открытые раны.
– Ты думала, я ничего не узнаю? – Она поворачивается ко мне, пронизывая взглядом, в котором сквозит злорадство. – Притворялась подругой, втерлась в доверие, а сама…
Она знает о Тимуре…
Знает…
– Прости, нужно было как-то сказать тебе раньше. Я просто не знала как. И не была ни в чем уверена… а сейчас…
– Конечно, ты не была уверена! – она издает резкий смешок, бросает короткий взгляд на дорогу и снова жжет меня взглядом. – Ты же так и не определилась, кого лучше себе заграбастать! Или решила попробовать сразу с двумя? С моим братом и Максом?
Еще один пазл снова складывается.
Одногруппницы, которые спрашивают, почему меня подвез Макс…
Смутно знакомые лица девушек на заправке…
– Ты все не так поняла. Макс и я…
– О как! – перебивает она, не дослушав. – Макс и ты! То есть ты думаешь, что вы уже вместе? Черта с два! Я не отдам тебе ни его, ни Тимура! И не злись! Я же честно предупреждала, что свое не отдам никому!
– Настя, – как трудно найти слова, чтобы до нее достучаться, чтобы она захотела услышать. – Настя, поверь, ты все не так поняла, и на самом деле…
– Хватит! – взрывается она криком и даже отрывает от руля руки, чтобы заткнуть себе уши. – Хватит, я не хочу тебя слушать!
– Настя, машина!
На удивление, она не пугается. Ни моего крика, ни света фар встречной машины. Нехотя возвращает ладони на руль, но не сжимает его – стучит по нему пальцами. И ее авто становится так же игриво, как и хозяйка, – его начинает чуть заносить. То в одну сторону, то в другую. Под визг шин. Под тихий смех Насти, которая ожесточенно рассматривает дорогу, как будто говорит с ней – не со мной.
Шепот, ее тихий шепот переходит в невнятное бормотание, а потом уже я начинаю хоть что-нибудь разбирать.
– Я больше не лох… Ты думала, что все будет, как раньше… Нет, дорогуша, которая только притворялась подругой, я сделаю ход на опережение. Теперь брошу я. Брошу так, что мало тебе не покажется!
Я пытаюсь ей пояснить, пытаюсь поговорить с ней, хотя бы отвлечь, но это все бесполезно. Взгляд на дорогу и шепот… шепот как будто из ночного кошмара.
– Я не отдам их тебе… не отдам… Ты никого из них не получишь… У тебя просто не будет такой возможности…
– Между мной и Максом ничего не было! Не было и не будет! А твой брат…
Я не говорю – я уже практически кричу, потому что мне страшно. Даже не так – мне настолько жутко, что начинает лихорадить. А еще эти огни… огни встречных машин… И длинные гудки, когда мы с трудом разминаемся с кем-то из них…
Один раз получится, второй, третий, а потом… Не хочу… Не могу… Не понимаю: за что…
И отчаянно верю, что так не бывает.
– Ты общалась со мной, притворялась, а сама строила планы… – Будто вспомнив обо мне, она вновь оборачивается, горькая улыбка раскалывает ее губы и бьет по моему страху плетями ужаса. – Как ездить в дождливую и солнечную погоду, ты уже знаешь, не так ли? Но тебе этого показалось мало. Ты захотела узнать, как ездить ночью, и угнала машину!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Под новый визг шин складывается еще один пазл…
Съемка приятелей Насти…
– Будь уверена, они подтвердят все, как надо. Все же у меня на носу день рождения, так что я получу свой подарок. Да и камеры в клубе цепляют лишь ту часть парковки… На них будет отчетливо видно, что ты угоняешь машину, а я пытаюсь догнать тебя… пытаюсь остановить…
Замечет она или нет, но скорость вновь набирается. Стрелка пульсирует так же бешено, как мой собственный пульс.
– Остановись, – прошу я, а губы не слушаются. – Пожалуйста, Настя, остановись…
Я уверена, что она даже не слышит меня. Но она неожиданно поворачивает голову. Хочу крикнуть ей: «Смотри на дорогу! Остановись или смотри на дорогу!» – но губы немеют, и я издаю лишь сдавленный выдох.
– Обязательно остановлюсь, – обещает она и даже подмигивает, и я на мгновенье верю, что все обойдется, но… – Это в подругах я не разбираюсь, а вожу превосходно. Поэтому я остановлюсь так, что ты сядешь! Ай-ай-ай, как же глупо – угнать дорогую машину и тут же разбить ее!
– Ты… – с трудом сглатываю колючий комок. – За рулем же ты, а не я, ты просто испортишь свою машину! Свою, Настя! А ты же так держишься за свое!
Моя надежда, что это ее отрезвит, рассыпается прахом под ее тихий смех.
– Свидетели, камеры, – перечисляет она, вдавливая педаль газа в пол еще больше. – А главное – деньги. Ты ведь уже поняла, что они все решают? Теперь убедишься в этом на собственной шкуре. Сколько там дают за угон, не напомнишь?
Она вновь оборачивается, чтобы взглянуть на меня, и не видит, как стремительно к нам приближается желтый свет других фар. Не чувствует, что ее машина становится непослушной. Не замечает, как нас бросает на встречную полосу. Не понимает, почему я закрываюсь ладонями. Но, видимо, все-таки слышит мой крик.
Крик под визг шин, когда Настя делает разворот, пытаясь избежать столкновения. Она хотела не этого, она явно хотела не так… Она хотела подставить только меня, а сейчас…
«– А ты знала, что у пропасти нет определенного цвета? Иногда она бывает удивительно яркой.
– Нет, не знала. Зато я четко знаю, что даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода».
Почему именно это проносится в мыслях? Может быть, потому, что в тот момент мы еще были вместе и друг другу нужны? Или потому, что сейчас мы обе падаем в пропасть и я могу убедиться, что она действительно яркая?..
Крик…
Истошный, бессмысленный…
Мой? Настин? Не знаю, да уже и неважно.
Машина, ужалив прощальным свистом послушных шин, делает свое первое сальто. Неудачное. Так жаль, что оно без возможности на вторую попытку.
Глава 45. Анита, прошлое, 8 лет назад
Боль и непонимание…
Именно это я ощущаю, открыв глаза.
– Гоняют на своих машинах, – доносится чье-то ворчание, – сами свою жизнь не ценят, а с ними потом лучшие врачи возятся…
Шаги, топот, надо мной склоняется незнакомое женское лицо.
– Ой, очнулась! Ну и немудрено – с такими-то ангелами-хранителями!
Всматриваюсь в чужие черты, пытаюсь хоть что-то понять, закрываю глаза и падаю в темноту.
В следующий раз, когда прихожу в себя, рядом со мной уже мама. Осунувшаяся, бледная, она жадно рассматривает меня и пытается скрыть слезы.
– Почему ты… – голос сиплый, непривычно звучит, и я замолкаю.
– Все хорошо, – говорит мама, гладя мою ладонь. – Все уже хорошо.
– Уже? – удивляюсь я.
А потом вспоминаю. Клуб, ночная дорога, машина, которая слетает с нее, крики и страх. Но сейчас мне страшно не меньше. Пришла в себя – да. А как выгляжу? Цела ли? Господи, а если…