Испугавшись, Виолетта при упоминании о Магали вздрогнула.
— Вот видишь, — продолжала Флорина, — а нищета? Ты бы только попробовала хлебнуть нищеты! Такое воплощение у тебя, дорогая. Все души должны пройти через различные воплощения: в одном — ты имеешь любовь, в другом — здоровье и богатство…
— Это все языческая чушь, у души одно воплощение, — Виолетта судорожно сжала в кулак распятие, висевшее у нее на груди.
— Так зачем же ты обращаешься ко мне? — колдунья надменно встала, — прикажи лучше изжарить меня на костре…может, тогда тебе твой Иисус поможет?
— Прости меня, — пробормотала графиня, — наш бог тоже творил чудеса, только вот его распяли. Я думаю, и ваши верования имеют право на существование, потому и вызвала тебя.
— Ладно. Смотри, что у нас получается с этим колдовством. В нем участвуют четыре человека…
— Почему четыре? — Перебила ее графиня.
— Ты и твой муж Аксель — это понятно. Его рыжая красавица тоже попадет в наши сети. Так как она любит его, то ее сила прибавится к его. На другой стороне останемся только мы с тобой.
— Ты тоже?
— А то как же! Вся эта магия ложится и на меня. Конечно, я не так сильно связана с Акселем, как ты. Но богам наши земные связи безразличны. Вняв моему ритуалу, силой моей души они наложат связь, а потом уж нам здесь разбираться, как она повернется.
— Я не совсем понимаю…
— Вот что, милая, — вздохнула Флорина, — откажись ты от своей затеи. Скорее всего, пострадаешь больше всего ты сама. Слишком уж ты слаба. Про себя я уже не говорю. Смирись со своей судьбой — роль матери тоже достойная доля. Пусть твой муж и любит другую, но ведь он не изменяет те6е — я это ясно вижу. Ну, так и проживете — мирно, без любовной страсти…
Виолетта встала и, холодно освободившись от объятий гостьи, отошла в сторону двери.
— Я все равно сделаю это, — уверенно сказала она, стоя спиной к Флорине, — даже если ты откажешься — я найду другую.
Флорина подошла к женщине сзади и обняла ее за плечи.
— Хорошо, — тяжело вздохнула она, — твоя воля. Я сделаю, что ты просишь. Как раз и время приближается подходящее… День наивысшего солнцестояния, вот мы и направим всю его мощь на наше дело…
Флорина взяла свою котомку, явно намереваясь уйти. Виолетта почувствовала, что не хочет, чтобы женщина оставила ее одну. От Флорины исходила теплая и мудрая энергия, которой несчастной так не хватало.
— Послезавтра, до рассвета, смотри не опоздай, я буду ждать тебя на холме Фора Монтэ, — сказала колдунья уже в дверях, — Будь одна, одень новую холщевую рубаху и возьми одну золотую вещь, принадлежащую твоему мужу, можно что-нибудь мелкое.
— Это тебе в оплату?
Флорина повернулась и презрительно улыбнулась.
— Мне твои деньги не нужны, графиня. Если я буду корчится в судорогах или меня разобьет паралич от их могучей любви — ты мне заплатишь за это? Или ты хочешь, чтобы ритуал не подействовал?
Виолетта обескуражено молчала.
— Гони в шею всех этих колдунов и магов, которые берут деньги! До встречи.
И Флорина исчезла за дверью. Служанка, было, бросилась провожать ее, но колдуньи не нашла. Так же и стража не заметила, как женщина покинула замок.
Холм Фора Монтэ находился в семнадцати милях от замка Силекс, и Виолетте пришлось выехать заранее. Сопровождение было оставлено у основания пологой горы, и графиня побрела еловыми перелесками, ступая босыми ногами по иссушенной ветром траве. Как и приказала колдунья, Виолетта надела длинную холщевую рубашку до пят и сняла обувь. Кроме рубашки, на женщине ничего не было, и прохладный утренний ветер обдувал ее тело со всех сторон, вздымая грубую ткань, как парус. В руке графиня сжимала маленькую золотую заколку, которую нашла в вещах мужа. Вещь была явно скандинавского происхождения и, как припоминала Виолетта, это было украшение, когда-то принадлежавшее матери Акселя.
Заросли расступились, и женщина вышла на открытое пространство магического холма. За вчерашний день помощница графини в привороте, ее служанка, которая растила Виолетту с детства, наговорила испуганной графине много сказок и легенд, связанных с этим местом силы. Издавна оно использовалось колдуньями для своих месс и ритуалов. Во времена язычества здесь располагался большой храм их главному богу. Из поросших колючей травой неровностей торчали полуразрушенные остатки вытесанных из черного гранита огромных каменных блоков. Вход в подземелье, прикрытый массивной квадратной плитой, был почти завален землей. Виолетта осмотрелась. Снизу холм казался простым возвышением. Но с его вершины было видно, что Фора Монтэ доминирует над всей окружающей холм местностью. Виолетте даже показалось, что слева в туманной дымке поблескивали воды Атлантики, хотя до океана было около семидесяти миль. Без труда графиня угадала и контуры своего родного замка. В розовое предрассветное небо из труб Силекса уже устремились струйки дыма — это пекари развели очаги.
Солнце вот-вот должно было появиться, а колдуньи все не было. Забеспокоившись, Виолетта стала озираться и вдруг увидела, что Флорина сидит на вершине груды земли, прикрывавшей гранитную плиту сверху. Было удивительно, как она не заметила ее раньше. Женщина что-то сосредоточенно мастерила на земле и, подойдя поближе, графиня увидела, что она занята подготовкой ритуала. Колдунья уже нарисовала на сухой земле обширный круг, затем достала из своей сумки и воткнула несколько деревянных палочек, согласно только ей известному принципу. Палочки были непростые, и изготовлены из неизвестной Виолетте древесины. По их отполированной поверхности нетрудно было догадаться, что они использовались довольно часто. Посередине круга колдунья сложила небольшой костер.
— Ну, что ты принесла? — она, наконец, обратила внимание на графиню.
Та разжала ладонь, и в ней блеснуло небольшое украшение. Флорина недовольно цокнула.
— Что-то не так? — испуганно спросила Виолетта, — это украшение его матери.
— Да еще с изображением Тора! — колдунья взяла в руки заколку и потерла большим пальцем клубок рун, — эта вещь имеет такую силу, что я даже не знаю, чем закончится наша затея!
— А! — Флорина махнула рукой, — чему быть — того не миновать! Начали, так будем продолжать, ― и она закопала золотой талисман посередине костра. Затем ведунья вынула из своей сумки деревянную фигурку женщины и, обмотав ей голову длинным рыжим волосом, который извлекла из той сумки, воткнула ее в землю за пределами круга в стороне противоположной восходу солнца.
— Это кто, Шарлотта? — графиня почему-то в страхе зажала рот руками.