Читать интересную книгу По ту сторону - Александр Доставалов

— Про папиросы я и сам знаю. Это самые плохие пачки были. Что они про дорогу говорят? Что там за короеды такие?

— Вот с этим хуже, чем с папиросами. — Женька задумчиво почесал подбородок.— А то, что Мирр послушал, еще хуже.

— Ваш друг действительно психолог. — Мирра поиграл пальчиками, одобрительно хмыкнул, и глаза его косо разъехались. — Он умеет задавать вопросы. Местные почти всегда говорили правду, только один пытался приврать, для красного словца; но думали они как раз то, что нужно. Впереди у нас очень серьезное препятствие.

Димка медленно, плавными жестами сворачивал самокрутку.

— Господа психологи, так и будем кота за хвост, тянуть? Что там впереди?

— Справа топь. Настоящая топь. И прохода никто не знает. Не то чтобы никто не слышал о нем, что-то где-то слышали, кто-то якобы ходил, но определенно никто ничего не знает. Даже человек, который вызвался идти проводником. За плату, конечно. Он намеревался получить аванс и удрать в удобном для него месте. Украсть чего-нибудь, если повезет. Безобидно, но неприятно. Так что справа прохода нет.

— Пошататься здесь дня три — найдем. Проход всегда есть.

— Нет, Дима. — Женька взял из рук Демьяна самокрутку и понюхал ее. Табак сильно отдавал «грибочками». Женька неодобрительно поморщился, вернул Димке курево и продолжал: — Даже если найдем какую-нибудь тропку, это огромный крюк, и придется оба трактора оставить. Там топь, действительно топь. И влево тоже плохо. Промышленный район, его целенаправленно бомбили, слишком «светлая» земля. Если мы там пройдем, что маловероятно, то на выходе у тебя не то что секса— волос уже не будет. Там, говорят, скафандры нужны.

— Здесь, в общем, тоже не фонтан. Что, сорок километров что-то решают?

— Иногда решает и один метр. Если ты стоишь на краю речного обрыва. Сделай шаг, и в воду. Здесь, конечно, не то же самое, но эти сорок километров решают многое. Без свинцовых костюмов там не пройти.

— Нет, так нет, и ладушки. А что остается? В эти их Короеды соваться или назад пойдем? Или, может, вы летать научились?

— Пойдем в Короеды. Вернее, поедем через их землю. Это что-то вроде местного племени. То ли они бандиты, то ли землепашцы. То ли и то и другое вместе. И, хотя слухи о них разные ходят, реального подтверждения им почти нет. Но опасно, очень опасно. Говорят. Никто не знает ничего определенного.

— Так может, они сами про себя эту болтовню и распускают?

— Все может быть. Во всяком случае, к советской власти короеды не имеют никакого отношения.

— Ну что ж, командир… Тебе виднее. Бог даст, прорвемся через этих… Насекомых.

Дорога тянулась вперед и вперед, и уже привычно катили по ней трактора. Как будто стало суше, меньше встречалось завалов, начинались более обжитые места. Впрочем, пока улучшение было незаметным. Временами вдоль дороги виднелись дренажные, отводившие воду канавы. Редкие прохожие, завидев «мехколонну», обычно прятались, убегали в тайгу или просто падали пластом в болотную жижу, хоронясь за невысокими кочками. Один только раз они нагнали скрипевшую на деревянных колесах телегу, в которую была впряжена мохнатая лошадка. Возница, совершенно лысый, безбородый мужик с бегающими глазками и втянутой в плечи головой, на вопросы отвечал бестолково. Не нужно было обладать способностями Мирры, чтобы понять его мысли. На поясе «туземца» висел длинный нож в ножнах, у кожаных сапог стоял заряженный арбалет. Окружившие его скалолазы, деликатно расспрашивая, с интересом рассматривали хитрое устройство — стрела была идеально прямой, очень острой, с трехгранным металлическим наконечником.

Сбивчиво, повторяясь и подмаргивая, с ужасом разглядывая многочисленные автоматы, мужичок рассказал, что у короедов якобы есть свои машины, топливо с нефтебазы и даже бронетехника. Что дороги на границах своего района они иногда минируют, и на минах этих взрываются и люди, и лошади, а вот свиньи мины чувствуют и не взрываются никогда. Так что местные часто используют своих тощих свиней в качестве саперов. Что лесом здесь ходить тоже опасно, так как можно нарваться на капканы или самострел. Что в Короедовке есть рабы, и их число может пополнить любой случайный прохожий. А за убитого короеда сжигают целую деревню.

По окончании разговора возница, заискивающе улыбаясь, протянул скалолазам на угощение тощий кисет. Димка, не забывший еще табачного голода, потянулся к нему с припасенной уже бумажкой, наткнулся на неодобрительный Женькин взгляд, пожал плечами и отсыпал не на одну, а на добрых пять самокруток. Больше никто на дармовщинку не позарился, поскольку предлагали очень кисло.

Грабить мужичка, разумеется, не стали, и он, стоя у своей мохнатой лошадки, долго провожал трактора взглядом. Ни намека на благодарность в нем не было, лишь удивление перед глупостью «трактористов».

Дорога становилась все лучше. Упавшие деревья были отброшены в сторону, кое-где на обочине большими кучами лежал валежник. Прямо вдоль дороги, одна за одной, шли длинные прямые канавы, до краев наполненные водой. Таким образом, очевидно, здесь отводили лишнюю влагу. Однажды скалолазам попались явные следы ремонта: промоину у ручья засыпали свежей щебенкой. По центру дороги виднелась устойчивая колея, попадались и многочисленные следы лошадиных копыт. Не сказать, что тракт выглядел очень наезженным, но и заброшенным он тоже не был. Сизый туман стелился вдоль канавы, застилая кустарник и чахлую еловую поросль; ни единого путника, ни даже щебета птиц. Только глухо рокотали трактора.

Человека, распятого на телеграфном столбе, первым заметил Димка. Густое облако мошкары висело над телом. Не видно было ни зрителей, ни охраны. Димка сразу прошел вперед, до небольшого изгиба дороги, и встал там с автоматом наизготовку. Трактора, поравнявшись со столбом, остановились. Лена перерезала ременные петли на бледных, без кровинки руках, и коченеющее тело обвисло. Человек был мертв.

Убийство это было, или казнь— распяли его совсем недавно. Сутки назад связанный человек еще жил. Простая, домотканая одежда, окладистая борода, грубые от мозолей ладони — это явно был местный житель, каких они часто встречали в небольших, с трудом выживающих деревушках.

Они не успели даже толком рассмотреть тело, когда впереди послышались выстрелы. Скалолазы мгновенно рассыпались в цепь. Чахлый кустарник подлеска, проколотого редкими соснами, и чернеющий каменной грязью поворот. Стрелял Димка.

Женька поднял руку, останавливая всякое движенье, и сделал знак Ромке и Володе, но отдать им какое-либо распоряжение не успел. Низко, почти касаясь верхушек сосен, в их сторону прошелестела зеленая ракета. По давным-давно оговоренному, но пока не применявшемуся кодексу световых сигналов это означало «все в порядке, быстро двигайтесь ко мне».

Взревели приглушенные было двигатели, и трактора выдвинулись на опушку леса. Дальше настоящей тайги не было; начинались поля и перелески. У окраинных кустов стоял Демьян, внимательно вглядываясь вниз, где по склону пологого холма как будто что-то двигалось. Автомат он держал наизготовку, а в груди у него торчала стрела, надломленная так, что оперение и большая часть древка свисали вертикально. Хмурые, раскосые глаза Димки были непривычно серьезны. Поймав на себе вопросительные взгляды, он небрежно смахнул стрелу рукой.

— Засада, напоролся, как цупик. — Он сплюнул и после паузы задумчиво добавил: — Твою мать.

— Тебя задело? — Ленка уже стояла рядом с перевязочным пакетом в руках. Димка отрицательно качнул головой.

— Две стрелы попали. В грудь и в плечо. Как поленом ударило. Если б не жилет…

— Сколько их было? — Женька, стоя на прицепе, пытался разглядеть что-либо в поросшей густым кустарником низине. Стоял он, впрочем, так, что от прицельного выстрела его прикрывала кабина трактора.

— Двое и было. Просмотрел я их. — Димка виновато моргнул. — Секрет у них был, что ли…

— Ты-то попал в кого?

— Если только задел. Потому как оба ушли. Опасные здесь ребята, даром что с арбалетами.

Женька задумчиво поднял обломок ровной, изящной стрелы.

— Хороший арбалет бьет точнее «Макарова». И за двести шагов уложит. Так что не вздумайте снимать бронежилеты.

Последние слова Женьки были явно лишними. Никто из скалолазов жилеты снимать не собирался, наоборот, Гера, Игорь и Мирра торопливо надевали их прямо поверх одежды.

Впереди, далеко в низине, виднелись деревянные дома поселка. Курился дым, правильными квадратами чернели распаханные поля. По узкой ленте дороги прямо к ним скакал верховой. В руке у него белела тряпка.

Деревня, двенадцать жилых домов, приняла гостей радушно.

Власть здесь действительно принадлежала короедам, во всяком случае, поселок платил им крупную дань — копченым мясом, овощами, ягодой и выделанными шкурами. Особой любви к банде местные жители, естественно, не испытывали, но иначе тут никто не жил. Короеды появились в этих местах более двадцати лет назад, их «законы» стали чем-то устоявшимся, привычным. Никто по этому поводу не роптал, если местные жители и пытались что-то изменить, то по мелочам — снизить дань за какой-то период. Иногда это получалось, чаще нет, в основном платежи зависели от старосты.