Читать интересную книгу Пентаграмма - Ю Несбё

«Faith has been broken, tears must be cried…»

Злые языки утверждали, что автор этой песни – Грэм Парсонс, а Кит и «Роллинг Стоунз» украли ее для альбома «Липкие пальцы», пока были во Франции, пытаясь всеми мыслимыми и немыслимыми способами прослыть гениальными.

«Wild, wild horses couldn't drag me away…»

Эйстен вздрогнул: одна из задних дверей открылась. Человек, наверное, незаметно подошел сзади, выйдя из парка. В зеркале Эйстен увидел загорелое лицо с мощными челюстями, глаза закрывали зеркальные солнечные очки.

– До Маридальского озера. – Голос был приятным, но в нем чувствовались командные нотки. – Если не затруднит.

– Да нет, – пробормотал Эйстен.

Он выключил музыку, в последний раз затянулся и выбросил окурок из окна.

– Куда именно к озеру? – спросил он.

– Поехали, потом скажу.

Они поехали вверх по Уллеволсвейен.

– Обещали дождь, – попытался завязать разговор Эйстен.

– Потом поговорим, – отрезал голос.

«Это вместо чаевых», – подумал Эйстен.

Через десять минут позади остались многоэтажные дома, и они оказались среди двориков и домиков близ Маридальского озера. Этот переход от города к деревне всегда ему нравился, а однажды пассажир-американец даже спросил его, не проезжают ли они музей под открытым небом.

– Там дальше можешь повернуть налево, – сказал голос.

– В лес? – спросил Эйстен.

– Да, конечно. Что ты нервничаешь?

Эйстен снова взглянул в зеркало, но мужчина пересел, и теперь можно было видеть только половину его лица.

Сбавив скорость, Эйстен включил левый поворотник и свернул на гравиевую дорожку, поросшую травой.

Что-то ему не понравилось.

С обеих сторон дороги ветки, играя на свету зелеными листьями, словно приглашали их в чащу. Эйстен ударил по тормозам. Колеса в последний раз шаркнули по гравию, и машина остановилась.

– Извините, – сказал он зеркалу. – Недавно чинил ходовую часть. К тому же здесь мы не ездим. Если хотите, я могу позвонить – и пришлют другую машину.

Казалось, человек на заднем сиденье улыбается. По крайней мере, одной половиной лица.

– А с какого телефона ты собираешься звонить, Эйкеланн?

Эйстен почувствовал, как волосы на шее встали дыбом.

– С собственного? – прошептал голос.

Мозг Эйстена лихорадочно перебирал варианты ответов.

– Или с телефона Харри Холе?

– Не понимаю, о чем вы, мистер. Дальше я не поеду.

Человек рассмеялся:

– Мистер? Ты ошибаешься, Эйкеланн.

Эйстен хотел было сглотнуть подступивший к горлу ком, но сдержался:

– Слушайте, раз уж я вас не довез, куда нужно, можете не платить. Выходите, а я пока вызову другую машину.

– Если верить твоему личному делу, ты головастый, Эйкеланн. Так что, думаю, понимаешь, что мне нужно. Ненавижу штампы, но я добьюсь своего во что бы то ни стало, и ты сам можешь выбрать: по-хорошему или по-плохому.

– Не понимаю, о чем… ай!

Человек ударил Эйстена по затылку, чуть выше шеи, и он, невольно подавшись вперед, с удивлением заметил, что глаза наполняются слезами. Не из-за боли – нет, этот удар был из тех, которыми обмениваются в школе, готовя настоящие побои на потом. Но слезные железы, наверное, уже поняли то, что отказывался признать мозг: начались серьезные проблемы.

– Где у тебя телефон Харри, Эйкеланн? В бардачке? В багажнике? Может быть, в кармане?

Эйстен не ответил. Его мозг продолжал в бешеном темпе отбрасывать варианты. Кругом – лес. Что-то подсказывало, что человек на заднем сиденье хорошо натренирован и догонит Эйстена за считанные секунды. Есть ли у него сообщники поблизости? Может, стоит нажать кнопку тревоги и разослать этот сигнал остальным автомобилям? Имеет ли он право вовлекать в это других?

– Понятно, – сказал человек. – Значит, по-плохому. Знаешь что? – Эйстен не успел среагировать, а он уже обхватил его за шею и вдавил в кресло. – Так я и думал.

Очки у Эйстена слетели. Он протянул к ним руку, но не достал.

– Поднимешь тревогу – я тебя убью, – прошептал мужчина ему в ухо. – Не в фигуральном, а в самом буквальном смысле. Умертвлю.

Хотя в мозг Эйстена Эйкеланна не поступал кислород, он слышал, видел и чувствовал запахи на удивление хорошо: видел сеть капилляров на обратной стороне собственного века, различал запах одеколона своего пассажира и слышал в его голосе повизгивающие радостные нотки.

– Где он, Эйкеланн? Где Харри Холе?

Эйстен беззвучно открыл рот, и человек ослабил хватку.

– Я не понимаю…

Горло сжали снова.

– Последняя попытка, Эйкеланн. Где твой собутыльник?

Эйстен почувствовал боль и мучительное желание жить, но он знал, что скоро все закончится. В подобных переделках он бывал и раньше. Это просто переходная стадия. Скоро разговор пойдет куда спокойней и приятней. Шли секунды. Мозг начал отключать отделы, отвечающие за чувства. Первым отказало зрение…

Хватка опять ослабла, и к мозгу хлынул поток кислорода. Зрение вернулось. Боль тоже.

– Мы все равно его найдем, – произнес голос. – А уж ты выбирай, хочешь ты пережить это событие или нет.

Эйстен почувствовал, как что-то холодное и твердое скользнуло по виску, по кончику носа… Вестернов Эйстен в жизни пересмотрел немало, но видеть револьвер сорок пятого калибра на таком близком расстоянии ему еще не доводилось.

– Открой рот.

А на вкус пробовать – уж тем более.

– Считаю до пяти и стреляю. Если захочешь что-то сказать, кивни. Желательно раньше, чем я скажу «пять». Раз…

Эйстен пытался совладать со страхом смерти. Говорил себе, что люди мыслят рационально и этот человек ничего не выиграет, если убьет его.

– Два…

«Логика – на моей стороне», – думал Эйстен. У дула был вкус металла и крови, и от этого начинало подташнивать.

– Три. И не расстраивайся о машине, Эйкеланн. Я тщательно все уберу и вымою после себя.

Эйстен почувствовал, как тело начинает дрожать, это была непроизвольная реакция, и он мог только отметить ее, но не прекратить. Вспомнилась ракета, которую он как-то видел по телевизору. Та тоже подрагивала за несколько секунд до того, как ее отправили в холодное и пустое космическое пространство.

– Четыре.

Эйстен кивнул. Энергично и несколько раз.

Револьвер исчез.

– Он в бардачке, – задыхаясь, сказал он. – Он сказал, что я не должен ни выключать его, ни отвечать на звонки. А сам взял мой.

– Да плевал я на ваши телефоны, – ответил голос за спиной. – Я хочу услышать, где Холе.

– Я не знаю. Он ничего не сказал. То есть сказал, что нам обоим будет лучше, если я ничего не буду об этом знать.

– Соврал. – Это прозвучало мягко и спокойно, и Эйстен не понял, злится его пассажир или забавляется. – Лучше будет только ему, Эйкеланн, не тебе.

Холодный револьвер ожег щеку, словно раскаленный утюг.

– Погодите! – выпалил Эйстен. – Харри что-то говорил. Вспомнил. Он сказал, что спрячется дома.

Эти слова выскользнули очень быстро, и ему показалось, будто он недостаточно четко все произнес.

– Мы там были, идиот.

– Да я не про тот дом, где он живет. Дом в Оппсале, где он вырос.

Человек на заднем сиденье рассмеялся, и тут же дуло револьвера попыталось залезть Эйстену в ноздрю. Стало больно.

– Мы отслеживали твой телефон в течение нескольких часов, Эйкеланн, и знаем, из какого района Холе звонил, это не Оппсал. Ты попросту врешь. Иначе говоря «пять».

Послышался писк. Эйстен закрыл глаза. Писк не прекращался. Он уже умер? Писк начал складываться в мелодию. Что-то знакомое. «Пурпурный дождь». Принс. Это звонил мобильный.

– Да, слушаю, – откликнулся голос с заднего сиденья.

Эйстен пока не решался открыть глаза.

– В «Андеруотере»? В пять? Хорошо. Собирайте всех парней, я еду.

Эйстен услышал шорох одежды. Время шло. Он услышал, как лесная птица громко затянула свою трель. Красиво. Что это была за птица, он не знал. А должен бы. Но главное – зачем. Нужно знать, зачем она поет. Теперь он уже никогда этого не узнает. На плечо легла ладонь.

Эйстен осторожно открыл глаза, посмотрел в зеркало и увидел белоснежную улыбку.

Потом голос с теми же радостными нотками распорядился:

– В центр, шофер. И поживее.

Глава 38

Понедельник. Туча

Ракель резко открыла глаза. Сердце билось часто и сильно. Она заснула. Вокруг раздавался непрекращающийся шум купающейся детворы. Во рту чувствовался горьковатый привкус травы, а жара накрывала спину, словно одеялом. Ей что-то снилось? Что-то, от чего она проснулась?

От внезапного порыва ветра теплое одеяло исчезло. Ракель вздрогнула.

«Удивительно, как быстро иногда забываются сны», – подумала она и обернулась. Олега рядом не было. Она приподнялась на локтях и посмотрела вокруг.