закупок всего необходимого именно в Пловдиве, крупнейшем и стариннейшем городе Болгарии. Словом, хватайте халявную монету и творите с ней, что хотите! И за это со мной даже в постель ложиться не надо! Предупредил, что своим мужчинам об этакой удаче рассказывать совершенно незачем. Деньги я немедленно и скрытно выдал на руки. После этого был расцелован в обе щеки и крепко обнят нашими женщинами два раза.
Недовольство мужчин было подавлено на корню – Ване просто показали кулак, а Богуславу ласково нашептали что-то на ухо, возможно пообещали новых постельных изысков, после чего этот опытный герой-любовник, как-то по-конски встряхивая головой и озираясь подозрительно заблестевшими и умаслившимися глазами, сказал:
– Мы должны заботиться о братьях наших меньших! – конечно имея в виду только мою собаку.
Когда наши женщины уже уходили, я своим изощренным и усиленным слухом волхва издалека уловил шепот Ванчи подруге:
– Да на такие деньжищи можно небольшой домик здесь в городе купить! А можно двадцать быков трехлеток приобрести! Представляешь, целое стадо! – после чего они, как-то по-хищнически заржав, унеслись срочно одеваться, чтобы поскорее, поднимая по дороге снежную пыль, убежать на рынок и купить вместо явно ненужного нам стада быков массу всяческих затейливых женских вещичек и нарядов, пока мое судьбоносное решение никто не попытался опротестовать.
Однако! – крякнул я. Но подумав, решил, что обеспечить себе и своим вечно оспариваемым решениям поддержку главенствующего в нашей команде женского электората отнюдь не последнее дело, махнул рукой на непредвиденные расходы. Все равно за оба дня они растратят на все пальто, шапки, варежки, монисто и другие женские причуды в пересчете на золото от силы два византийских солида или по-русски златника, а Наинин дядя Соломон, умелый киевский ювелир и фальшивомонетчик, наделал мне по дружбе из подаренного нам антеками для спасения мира золота чуть ли не тысячу таких полновесных монет, и у нас, даже после всех расходов предыдущих периодов, осталось их еще немало. Совершенно не о чем горевать! Я бережлив, но не жаден, и на женщин денег обычно не жалею. Думаю, и Богуслав с Иваном меня не осудят, все равно истинный масштаб женских расходов им никто докладывать не собирается, как это и принято в любой счастливой и зажиточной русской семье.
Бог в помощь, наши дорогие! Ох, какие чертовски дорогие! Мда уж, все-таки бунтует моя подлая мужчинская кровь против непредвиденных и явно, с моей зауженной точки зрения, необоснованных женских расходов.
А Ване и Славе вообще ничего рассказывать нельзя! Наши двое умников-разумников отнесутся к таким неразумным дамским тратам еще хуже, чем к женской неверности своих любимых. Это же вам не заранее рассчитанные и соответственно умнейшим образом обоснованные мужские расходы на ракию, водку или пиво! Там это все оправдано, и никакой глупейшей бабской критике не подлежит!
В итоге женщины на какое-то время исчезли, а мы сидели и травили разнообразные байки. Я после приличного количества съеденной еды испытывал некоторую вялость и поэтому за разговором не следил и в нем практически не участвовал, а сидел в какой-то приятной полудреме, погруженный в свои мысли. Объевшаяся Марфа просто спала у меня в ногах, в общем день начинался очень спокойно. Вдруг доселе спокойный разговор за нашим мирным столиком как-то незаметно перешел в горячую дискуссию, а минут через пять спорщики уже стояли, орали в полный голос и хватали друг друга за грудки.
Я стряхнул с себя сонную одурь и прислушался.
– Откуда тебе, щенку, знать, что было и чего не было в такую давнюю пору?
– Да у нас с тобой всего сорок лет разницы! А с той поры уже прошло больше тысячи лет! И есть же в конце концов Библия!
– Написана евреями.
Ваня аж сплюнул от негодования!
– Бог создал Землю, воду и человека!
– А при чем тут твой Христос? Все это было сделано задолго до него.
– Иисус – сын Божий!
– А ты бы отдал своего родного сына на смерть через распятие на кресте? И не помог бы ему, не выручил бы свою родную кровинушку? Умирает в муках и пусть умирает, и даже Бога-отца нет рядом с ним?
– Он искупил грехи людские… – уже как-то не очень уверенно сказал Ваня.
Богуслав усмехнулся.
– А эти скоты за тысячу лет нагрешили еще пуще прежнего. Стоила ли овчинка выделки? Ты сам, что, не грешил что ли ни разу? Ведешь жизнь праведного человека? Мы, вся команда, святые?
– Мы мир спасли!
– Чего бы ты спас без Володи? Ты бы портки свои не спас! Почему твой бог Христос не закинул этот метеоритишко невесть куда? И нам пришлось, рискуя жизнями пробиваться к морю, договариваться с дельфинами, которых мы убиваем сотни лет, и язык которых никак понять не можем, чтобы осилить этот неказистый камушек? Где был в этот момент твой Бог?
– А вот Наина говорит…
– А твоя Наина пусть идет и рассказывает свои побасенки своим братьям-евреям! Богоизбранная нация! Что же твоя умнейшая бабенка с дельфинами-то столковаться не сумела? Умаялась в море мокнуть, а сделать ведь ничего не смогла!
– А вот мастер…
– А твой мастер Володя вообще живет через тысячу лет после нас! Живет и в ус не дует! И его бы воля, никуда бы он из своего мира не поперся! Мы с ним, похоже, в разных мирах жили, и в его мире, этой опасности с метеоритом, просто не было! Кто его сюда перебросил? Твой бог? Нет! Похоже, это была Макошь! И мне наши грамотеи говорили, что ни в каких летописях той поры Иисус Христос даже не упоминается! Понтий Пилат есть, его император в наличии, всякие военачальники, философы, ораторы, метатели дисков – все есть! А Христа нету!
– А Библия…
– Ветхий Завет написали иудеи черте-когда, описанный ими скорый конец света так и не состоялся, и как Вова говорит еще тысячу лет не состоится, то есть все их басни недостоверны. Новый Завет написан четырьмя евреями тысячу лет назад, и никаких сведений об этих событиях больше нигде нету! Что мешало Богу-отцу шарахнуть молнией в Понтия Пилата и еврейских первосвященников в момент попытки распятия Христа? Перебить этих грешников? Спасти сына и объявить об этом сотням присутствующих? Как бы после этого евреи боготворили Христа! Да и римляне сходу бы уверовали! И не надо было бы христианам прятаться по пещерам сотни лет и выступать в роли великомучеников! И не в четырех Евангелиях об этом бы писалось никому не ведомыми евреями, а в сотнях рукописях известнейших авторов, занимающихся историей. Христос остался бы жив,