Читать интересную книгу Ящик Пандоры - Фридрих Незнанский

Кешка деловито усаживался на багажник, заглядывая Ирине в лицо.

— Ты что ли дяди Сашина жена?

Ирка опешила, но быстро нашлась:

— Откуда ты меня знаешь?

— Дядя Саша моей маме сказал и твою фотографию показывал. Я тебя сейчас узнал, честное слово! Ты меня обратно украла, да? Дядя Валера нас не догонит?

— Ни за что на свете!

Ирина сняла пояс от платья.

— Я сейчас сяду на велосипед, а ты меня обними ручками, и чтобы ты не упал, я их тебе свяжу, хорошо? Мы тогда поедем быстро-быстро.

— К маме? Ты меня не обманываешь? Они меня все обманывали. Они сказали — мама меня не хочет брать домой.

— Они очень плохие люди. Преступники.

— Дядя Саша их поймает?

— Обязательно. Ну, поехали.

— Ира, подожди. Я хочу тебе один секрет про дядю Валеру сказать. Ты не скажешь маме? Он меня за писю тянул. Вот.

43

Еще через пятнадцать минут телефон прорвался истошным криком «двадцать пятого»:

— Грязнов! На объекте происходит скандал, явился хозяин, «наш человек» куда-то делся, не проглядывается по всему дому! Мы обнаружили замаскированную калитку со стороны реки, свежие следы от дамских каблуков на траве, ведут к шоссе и дороге на станцию! Последняя электричка на Москву ушла полчаса назад!

«Елки-моталки, еще не хватало, чтобы Ирка пропала!»

— Продолжай наблюдение, двадцать пятый, только в следующий раз не ори так в трубку!

Грязнов покрутил диск телефона, сказал с одышкой, как будто пробежал стометровку:

— Александра Ивановна, Ирина вроде в Москву отправилась последней электричкой, надо бы подстраховать на вокзале. Я бы и сам организовал, да у нас тут телефон разрывается от звонков.

И действительно, не успел положить трубку — звонок Монахова:

— Вячеслав Иваныч, как бы не сглазить. Кажется, что-то похожее нашли. Местный мотопатруль прочесывал «Шанхай» в Подлипках, в Калининграде. Пристанционный район. Там в тупичке авто притулилось. Странной конструкции. Нос от «фольксвагена», а туловище от еще чего-то. -Без бутылки не разберешь. И цвет вроде бы тот. Лиловато-серый.

— Давай ориентиры. Еду. Без меня ничего не предпринимать,— взволнованно прокричал в телефон Грязнов, бросил трубку и снова поднял — опять звонок:

— Вячеслав, в Подлипках вдоль железнодорожного полотна, строение восемнадцать! Я уже связалась с местным отделением! — надрывно кричала Романова.— От самой Ирины сообщение! Там должен быть Транин с мальчонкой! Ирина вышла из электрички в Подлипках! Гони всех туда!

* * *

Ирина неслась по направлению к станции, а слезы слетали с ресниц от ветра. «Сволочь ты, Транин, сволочь. Надо было тебя там бутылкой по голове, пока ты храпел!» Она время от времени оглядывалась назад, туда, где светлели бараки-строения, страшилась, что сейчас «Сережка» обнаружит пропажу и в два счета догонит ее на подружкином велосипеде.

Где-то послышался звук автомобильного мотора, и сразу же она увидела, как заметались в темноте лучи света — от фар? — там, где было логово Транина. Если это посыльный от Зимариной, они с мальчиком пропали! Им ничего не стоит найти ее в пустом городе! Но скоро уже станция, там где-то должен быть дежурный.

— Кеша, держись крепче! — крикнула она не оборачиваясь и свернула налево, к городу — с трудом переваливая велосипед через рельсы и шпалы, отталкиваясь от земли ногой.

— Ира, ты меня совсем затрясла!

— Сейчас, сейчас, потерпи еще, пожалуйста.

И они уже мчались по привокзальной площади, когда в лицо ударили снопы света — с разных сторон, ослепили, велосипед ударился с маху о высокий край тротуара, Ирина вылетела из седла куда-то вбок, увлекая за собой привязанного к ней поясом Кешу, вывернулась в воздухе—в микроскопическую долю мгновения,— чтобы упасть на живот, плашмя, не придавить своим телом мальчика, еще успела почувствовать твердую преграду на пути к земле, ощутить расколовшую грудь боль и провалилась в небытие.

Она тут же пришла в себя, попыталась подняться с земли, но ее от чего-то сильно качало, а грудную клетку разламывало от боли. Она поняла, что лежит не на земле, а на чем-то мягком, и надо было открыть глаза, но сделав это, она не увидела ничего, кроме черного потолка, спустившегося совсем низко над ее телом. Догадка заставила содрогнуться: ее везли в машине. Значит, прошло какое время с тех пор, как она упала с велосипеда. И она не успела подумать о том, что же случилось с Кешей, как услышала его голос, заглушаемый шумом мотора:

— Ну, дядя Толя, вы мне всё говорите, что мы едем к маме, а сами меня всё возите и возите. И вы меня все обманываете, мне тетя обещала купить трубу, а сама ничего и нё купила, а потом дядя Валера меня все возил, возил...

«Что еще за дядя Толя?! Куда нас везут? Кто это?

«Верный друг» подоспел на помощь Транину и они нас догнали?»

Ирина осторожно приподнялась на локте: на переднем сиденье сидел широкоплечий человек с грубыми чертами лица и держал на коленях Кешу.

Ты вот что, друг, давай спи и не болтай. Мама там беспокоится, а ты бегаешь за чужими тетями.

— Ну она же мне золотую трубу обещала! — заорал Кеша и, привалившись к груди «дяди Толи», громко засопел — заснул.

— Во дает! — сказал водитель, и Ирина услышала смех совсем рядом с собой и — нет, не узнала, скорее поняла, догадалась, что это свой, она вгляделась в его. лицо, но в полутьме было невозможно определить его черты, но она уже знала — по тому, как он вздернул голову при смехе,— что это Грязнов.

— Слава,— только и сказала она, как всю ее затрясло от слез, от страха за прошедшее, от счастья, что наконец она со своими и мальчик Кеша едет домой. Она не переставала плакать до самой Москвы, пока Грязнов со знанием дела прощупал ее с ног до головы, заклиная при этом ничего не говорить Сашке, а иначе он, Грязнов, заработает по мордам, хотя, скрывать нечего, ему вполне по душе это занятие — он не имеет в виду получить по мордам,— но у него, Грязнова, имеется диплом фельдшера, и он проводит осмотр пациента на законном основании и даже, может принять роды у Ирки в будущем, и надеется, что это будет очень скоро, и кроме всего прочего он с уверенностью может сказать, что у Ирки все в порядке, пивной ларек, на который она наехала, пострадал гораздо больше, чем она. И вообще, эти адские водители, Монахов и Горелик, ослепили ее с двух сторон фарами, а то бы она домчала пацана до Москвы, и за операцию Ирка заслужила медаль, только кому она на хрен нужна эта медаль, лучше бы им с Сашкой дали хотя бы двухкомнатную квартиру, потому что в однокомнатной плодиться и размножаться затруднительно. Но если говорить по большому счету, то милицейская работа совсем оторвала его от окружающей действительности, и сегодня у -него пропали билеты на встречу в ЦДЛ с эмигрантским поэтом Наумом Коржавиным, чья поэзия ему импонирует как по форме, так и по существу, и как пример можно привести строчку из стихотворения: «какая сука разбудила Ленина?». И когда они катили но вымершему Кутузовскому проспекту по направлению к Матвеевскому, Ирка перестала всхлипывать и даже начала тихонько смеяться над грязновским спичем, но она сдерживала смех, потому что чувствовала — еще немного и смех этот перейдет в истерику.

— Ты вот что мне объясни,— немного посерьезнел Грязнов,— .что ты сделала с Траниным? Убила и в землю закопала?

— С Траниным? Он там, в строении номер восемнад... Слава, ты знаешь, я украла велосипед.

— Забудем про велосипед, он возвращен владельцу, и за поломку уплачено пятьдесят рэ из кармана старшего лейтенанта Горелика, про что он забыть не собирается и потребует возмещения убытков от угро.

Ирина закрыла глаза. Вспомнила: огни автомобиля возле барака, в котором храпел Транин. Значит, это были не грязновские ребята. «Верный друг» от Валерии Зимариной. Она начала сбивчиво рассказывать майору о своих приключениях, перескакивая от прокурорской дачи в Ашукинской к логову Травина в Подлипках, но Грязнов понимал ее с полуслова, кивал головой и скреб ногтями рыжую щетину на подбородке.

* * *

— Вот видите, Константин Дмитриевич,— говорил Борко, водя резиновым наконечником карандаша по экрану,— номер, который вы мне дали,— последний. В седьмом и девятнадцатом рядах вместо номеров нули.

Меркулов впервые- в жизни сидел перед экраном компьютера. Он старательно следил за манипуляциями Борко, предварявшими вхождение в систему Биляша, как ему объяснил кагебешник, но все эти обозначения мелькали перед его глазами и были недоступны осмыслению-. Теперь перед ним была колонка цифр, и он действительно увидел в последнем ряду номер «2874», который ему сообщила Романова. Рядом с номером стояли знаки, напоминающие буквы греческого алфавита:

— Можно предположить, что карточка под этим номером была выдана последней, поскольку номера идут в восходящей последовательности, каждый шестой номер.