рваном, непредсказуемом ритме. Перепрыгнув через укрытые плотной рогожей тюки, Демьян выхватил из креплений в передней части нарт колун на длинной рукояти. Размахнулся, удачно вмазав одному из стылых прямо в лоб. Крутанулся в обратную сторону, подрубая другому ноги. Бить старался обухом, чтобы лезвие не завязло в вязкой плоти.
Слева громыхнул ещё один выстрел, следом за ним сразу же второй, третий. Чертыхаясь, Демьян бросился на выручку к князю — того теснили сразу трое стылых.
— Сзади! Слева, Демьян! — срывающимся голосом выкрикнул Аскольд. — С обрыва лезут!
Вампир, отшвырнув от себя одного стылого, едва увернулся от цепких лап второго. Обернулся и… замер, едва не пропустив удар каменным топором.
Слева от тропы, со стороны пропасти на них пёрла целая толпа мертвяков. Это было похоже на замедленную волну, захлестнувшую кромку скалы и расплескавшуюся по ней бурлящим потоком. Стылые спотыкались, сталкивались друг с другом, перелезали через упавших сородичей, не обращая внимания ни на что вокруг. Десятки пар чёрных глаз, похожих на бездонные провалы, смотрели в одну сторону.
На них.
— Бежим!
То, что нарты с последними припасами придётся бросить, было понятно и без окрика князя. Но хуже было другое — широкая волна новых мертвяков уже почти отсекла им дорогу к вершине скалы. Тут не просто бежать придётся, но и пробиваться.
Аскольд, на бегу пряча ставший уже окончательно бесполезным пистолет, обеспокоенно оглядывался на стольника. Стылые наседали на того, бросаясь сразу по несколько. Он, двигаясь зигзагами, держался в нескольких шагах позади князя, стараясь не подпускать их ближе, но и самому не отставать.
Едва заметная тропа, и так-то наполовину заметённая после недавнего снегопада, совсем потерялась из вида. Приходилось забирать всё правее, держась ближе к скале. Но там дорога была коварна — под слоем снега скрывались острые камни, коряги, расщелины, грозящие превратиться в капканы. На глазах у Демьяна один стылый, на полном ходу угодивший в глубокую яму, полностью ушёл под снег, вызвав заодно небольшую лавину, утянувшую за собой ещё нескольких сородичей.
Будь Демьян один, он бы попробовал вскарабкаться по скале. Подпрыгнуть повыше, дальше цепляться когтями в слой наледи, надеясь, что тот выдержит его вес. Но князь такой трюк точно повторить не сможет.
Копьё с каменным наконечником, ударив между лопаток, едва не сшибло его с ног. Толстый овечий тулуп пробило с трудом, и в плоть вошло едва ли на полпальца. Но угодило совсем рядом с хребтом, резанув такой болью, что перед глазами всё померкло.
— Демьян!!
Яростное рычание, разворот, удар наискосок — от души, так, что рожа стылого будто взрывается изнутри, разбрызгивая чёрные вязкие ошмётки. Башка от удара откинулась назад и вбок, явственно хрустнув позвонками. Мертвяк даже замер на пару мгновений, пошатываясь, но потом с таким же хрустом вернул голову в прежнее положение, снова вперившись взглядом в Демьяна. Его страшное синюшное лицо оказалось располосовано глубокими бороздами от когтей, через разорванную щёку можно было разглядеть чёрные полусгнившие зубы, из глазницы свисал выбитый глаз — мутный, покрытый тонкой коркой льда.
За спиной рычал Аскольд, кое-как отбиваясь топором от другого стылого, но звуки борьбы почти утонули в скрипе снега под ногами толпы, в хрусте ломаемых веток, в невнятном мычании, изредка доносящемся из глоток стылых. Их молчание больше всего и пугало — из-за этого происходящее казалось каким-то диким, нелепым кошмаром.
Осознание близкой смерти обожгло так, будто их обоих раздели донага и выбросили на мороз. Стылых слишком много, укрыться от них негде, пути к бегству перерезаны… Это конец.
Демьян увидел, что князь снова потянулся за револьвером. В мозгу забилась тревожная мысль — а что, если ему не хватит одной пули в голову? Вампира убить не так-то просто…
Яркая вспышка озарила тропу, высветив фигуры стылых так, что те стали похожи на вырезанные из картона силуэты, отбрасывающие тёмные насыщенные тени. Мгновение спустя сверху ударило багровое облако, разметав эти фигуры, как кучу палой листвы. Самого Демьяна тоже швырнуло в сторону, ударило спиной о скалу. Лицо запоздало обдало жаркой волной — такой горячей, что волосы в усах и бороде затрещали, завоняло палёной шерстью.
Очухавшись, Демьян отыскал взглядом князя и бросился к нему, прикрывая своим телом от следующего удара.
Ещё одна огненная комета, сорвавшаяся откуда-то с вершины скалы, ударила в толпу стылых, выжигая на тропе чёрную проплешину диаметром в несколько шагов и расходясь в стороны испепеляющим вихрем. Демьян, чуя нестерпимый жар даже сквозь многослойную одежду, лишь сильнее вжал голову в плечи, пытаясь укрыться в небольшой впадине у самой скалы. Тулуп на спине, кажется, загорелся, но сейчас некогда было обращать внимание на такие мелочи. Он замер в ожидании следующего удара.
Но его не последовало. После нескольких мучительно долгих мгновений, наполненных треском огня и шипением испаряющейся с раскалённых камней воды, Демьян поднял голову и окинул взглядом побоище.
Стылых будто ветром сдуло. Неподалёку валялось лишь несколько обугленных трупов, некоторые даже до сих пор беззвучно шевелились, хотя и выглядели как чёрные сморщенные головешки. Снег на большом участке исчез, обнажив неровную каменистую поверхностью. И в воцарившейся тишине откуда-то справа, из-за поворота тропы, доносился размеренный топот приближающихся ног.
Всадники. Трое. Чуть позади — на обычных для Сайберии невысоких мохнатых лошадёнках с густой, как у медведей шерстью. Впереди — на огромном лосе с разлапистыми рогами, размах которых даже Демьяну с его ростом не показать. Зверь необычный — с горящими эдрой глазами и характерными светящимися разводами на шее. Седло и упряжь бряцают многочисленными украшениями — костяными, бронзовыми, деревянными. Сам всадник тоже одет богато — в глаза бросается белый меховой плащ с капюшоном из пушистых хвостов с характерным отливом. Голубой соболь.
Нет, не всадник. Всадница. Все трое — женщины. Те, что позади, настороженно оглядывают место побоища, держа наготове луки с наложенными на тетиву стрелами. Наконечники стрел — хитрой формы, поблескивающие кристаллами эмберита. Взрывные. Дорогие, не всегда надёжные. Но зато одной такой стрелой, угодившей в грудь, можно развалить стылого на ошмётки.
У главной в руках причудливый посох с чёрной, будто обожжённой верхушкой, до сих пор потрескивающей красноватыми угольками.
Демьян едва сдержался от рычания, но постарался успокоиться и спрятать клыки. Он узнал этот посох, да и хозяйку его сложно было с кем-то перепутать. Впрочем, за что боролись — на то и напоролись. Именно ради этой упрямой ведьмы Аскольд и отправился в этот самоубийственный поход.
Дарина…
Князь, закашлявшись от вонючего дыма, оттолкнул Демьяна и встал в полный рост. Примиряюще поднял руки, поскольку лучницы тут же взяли его