Читать интересную книгу Маленькие женские хитрости - Диля Еникеева

- "Закончишь школу, доченька, учись на врача", - продолжил Жека. - "Ты же прекрасно знаешь, что я не в состоянии убить даже муху!"

- Валерий Петрович, - обратилась Алла к руководителю операции. - Если не удастся удалить лишь опухоль, не ампутируйте мне матку. Зашейте все обратно. Пусть, говоря вашими словами, будет полный комплект. Сколько мне отпущено, столько и проживу.

- Непременно, моя милая, - заверил профессор Ермаков. - Как скажете, так и сделаем. - Хирург смотрел на неё с честнейшим видом, хотя, разумеется, намеревался поступить по медицинским показаниям. - Саша, перевел он взгляд на своего постоянного ассистента, - я понимаю, что ты волнуешься, - такую красотку тебе довелось оперировать впервые. Но очень прошу - делая разрез, не нажимай слишком сильно на скальпель - можешь повредить стол.

Алла уже улыбалась.

- Я вас обожаю, профессор Ермаков, - нежно произнесла она.

- Я вас тоже, моя милая. Увы, мы не можем скрепить наши чувства нежным поцелуем... - Он показал на свою маску. - Но сразу после того, как вы выйдете из наркоза, мы с вами расцелуемся, а молодые люди пусть мне завидуют.

Третья медсестра подняла рубашку пациентки и начала обрабатывать операционное поле, а профессор тут же выдал анекдот в тему:

- "Доктор, мой муж болен..." - "Раздевайтесь и покажите, где у него болит".

Поддерживая легкую беседу с пациенткой, безмятежно улыбаясь и глядя ей в глаза, Валерий Петрович боковым следил за происходящим. Олег уже попал в локтевую вену, Женя со своего места показал ему большой палец, медсестры споро подключили капельницу, анестезиолог жестом дал понять, что начинает давать вводный наркоз. Вскоре подействует атропин, введенный через трубку капельницы, у Аллы появятся неприятные ощущения и сухость во рту, она начнет сглатывать, может испугаться и запаниковать. Больной с сосудистой патологией стресс и скачки давления противопоказаны, а потому профессор Ермаков фиксировал на себе её внимание:

- Аллочка, у вас и в самом деле чудесный голос. Я же обещал бисировать. Нуте-ка, моя красавица, исполните ещё что-нибудь на бис.

- Для вас - даже станцевала бы, Валерий Петрович. А пока спою.

Поживу ещё здесь,

пожалуй.

Поживу еще

хоть чуть-чуть.

Чтоб друзьям было кому

пожаловаться

Чтобы было с кем

отдохнуть.

Поживу еще

всем смертям назло,

Поживу

пусть хоть год или два.

Помогите мне

не прервать мой путь

Как я многим

уже помогла67.

- Замечательно! - воскликнул профессор. - Насчет "пусть хоть год или два" - вы, радость моя, поскромничали, но ваш боевой настрой мне нравится.

У Аллы уже закрывались глаза, в голове был туман, во всем теле ощущение невесомости.

- Валерий Петрович, что вы обычно говорите своим пациенткам перед началом операции? - Ее речь была невнятной, но хирург все расслышал и ответил:

- Слова Гагарина в космосе: "Ну, поехали!"

- Ну, поехали! - сказала Алла, закрывая глаза.

- Любовь Васильевна, что же вы опять ввели в заблуждение следствие? упрекнул её следователь во время очередного допроса.

Серафима все ещё болела, и Люба приходила одна.

- А чего?

- Любовница вашего покойного мужа Нора Гонтарь сказала, что вы тот вечер провели вместе с ней в кафе "Оазис". Оперативник поговорили с официантом, тот подтвердил.

Женщина отвернулась и ничего не ответила.

- Почему вы заявили, будто весь тот вечер были дома, и упорно стояли на своем, хотя свидетели опровергали ваши слова, а потом упомянули о каком-то женском клубе, отказавшись назвать его адрес? Из-за этого оперативники потратили немало времени на проверку и поиск свидетелей. По сути вы нормальной работе следствия, отвлекая наши силы на лишнюю работу.

Люба по-прежнему молчала, не глядя на него.

"Она так ненавидит разлучницу, что готова подставить её ценой собственного алиби!" - наконец догадался Геннадий Молчанов.

Желая уточнить свое предположение, он сказал:

- Официант сообщил, что вы ужинали, пили кофе и мирно беседовали.

- Хорошо ей - денег куры не клюют. Пришла вся расфуфыренная, напоказ! - взорвалась допрашиваемая. - И машина у неё дорогая. А я еле концы с концами свожу!

- Но Гонтарь сказала, что согласилась на вашу просьбу поговорить с Воропаевым и увеличить сумму ежемесячного содержания.

- Ага, кинула крохи! А самой все досталось, что я вот этими руками заработала!

Люба вытянула вперед руки и для наглядности потрясла ими перед лицом следователя. От неожиданности тот даже отпрянул.

Мотивы, которыми руководствовалась бывшая жена покойного, скрыв факт встречи с любовницей Воропаева, ему стали понятны. Геннадий Павлович предложил ей подписать протокол и попрощался.

Первое, что Алла почувствовала, - боль, озноб и тошноту. Открыв глаза, она обвела ещё мутным взглядом белые стены, потолок, дверь и увидела сидящего рядом Жеку.

- Тошнит, - пожаловалась она.

Он быстро вскочил, повернул её голову набок, и Алла долго и мучительно сотрясалась в спазмах. Желудок был пуст, спазматические сокращения причиняли ужасную боль, казалось, что внизу живота сейчас что-то лопнет, хотелось подержаться за послеоперационный шов, но к её правой руке была подключена капельница, а левая - в повязке и неподвижна. От желчи во рту стало горько, горло сильно саднило, как всегда после интубации, а в целом состояние было таким, которое обычно характеризуется короткой, но емкой фразой: "Жить не хочется..."

- Лучше бы я вчера застрелилась, - прохрипела она. - Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли... - Даже эти два предложения её утомили, сил не было совершенно, и Алла закрыла глаза.

Женя быстро сбегал на пост медсестры, что-то принес и попросил:

- Алка, открой рот, пожалуйста.

Она покорно открыла рот. Подняв её язык к небу, он накапал чего-то очень горького и противного, и Алла закашлялась. От кашля опять стало страшно больно внизу живота, она глухо стонала сквозь зубы, не переставая кашлять и сотрясаясь всем телом.

- Уже не тошнит? - спросил Женя через некоторое время.

Открыв глаза, любимая женщина посмотрела на него без любви и ответила:

- Меня от всего тошнит. От этого чертового наркоза. От тебя. От себя. От жизни. Уйди, Жека. Никого не хочу видеть.

- Не уйду.

- Пошел к черту! - Голос её был ещё слаб, и выразительного ругательства не получилось. - Втравил меня в блудняк, хирург херов! Лучше бы я подохла своей смертью, чем попасть к вам в лапы, потрошители гребанные!

От того, что она лежит, беспомощная, страдающая и ругается, Женя невольно улыбнулся. Пусть ругается. Главное, что операция закончилась. Пусть и не без проблем, но все уже позади.

- Сейчас я сделаю тебе промедол и снотворное по вене. Сразу забалдеешь и заснешь.

Он снова сбегал на пост, принес два наполненных шприца и ввел лекарства в трубку капельницы, а Алла, лежа с закрытыми глазами, думала:

"Олег тоже после операции колол меня, сидел рядом... - Уже чувствуя, что наркотик подействовал, во всем теле появилась легкость, боль ушла, она мысленно произнесла: - Остохренели мне эти проклятые операции и эти проклятые хирурги..."

Алла проснулась уже в другом состоянии. Боли она не чувствовала, тошноты тоже. Правда, немного кружилась голова и все ещё саднило в горле, но по сравнению с тем, что было, это уже пустяки.

Перекатив голову, она увидела сидящего рядом Олега. Жека подпирал стену, скрестив руки на груди. Увидев, что Алла открыла глаза, оба сразу встрепенулись.

- Вы сидите на единственном стуле посменно, что ли? - хриплым со сна голосом спросила она.

- Ага, - подтвердил Женя, отклеившись от стены и приближаясь к кровати. - Как себя самочуешь, Алка?

- Примерно так, как мужик в очереди на принудительную кастрацию.

Открыла дверь, и стремительно вошел профессор Ермаков, аж полы распахнутого халата развевались.

- Как дела, моя красавица?

- Сплясать не обещаю.

- Сегодня я не настаиваю, но завтра мы с вами непременно совершим несколько па в стиле танцев Дома отдыха ветеранов труда.

- Завтра? - удивленно переспросила пациентка. Она еле живая - какие ещё танцы?!

- Непременно, - жизнерадостно заверил профессор. - Своим пациенткам мы залеживаться не позволяем. Ровно через сутки после операции, будь добра, голубушка, подъем! А на третий день мои девочки, даже почти пенсионного возраста, шустро бегают по отделению. Многих выписываем уже через неделю. Вот так-то, моя милая, - улыбнулся он, сверкнув такими же белоснежными, как у сына, зубами. - Лечим ускоренными методами. Но - качественно! Фирма гарантирует: осложнения исключены.

Алла улыбнулась в ответ:

- Я не против выписаться через неделю. Терпеть не могу больницы.

- А кто-то, между прочим, говорил: "Я вас обожаю, профессор Ермаков", - с мнимо обиженной миной напомнил Валерий Петрович.

- Могу ещё раз повторить: "Я вас обожаю, профессор Ермаков!" - с экспрессией произнесла благодарная пациентка.