— Если бы нам пришлось судить только по внешнему виду, то по крайней мере половину всех присутствующих можно отнести к подозреваемым, — пробормотал Саймон, когда он и Порция покинули столовую и с террасы спустились на газон.
— Я думаю, что тут имеет место определенное чувство вины. Если бы вместо того, чтобы игнорировать, а в иных случаях осуждать ее, они поговорили бы с Китги, попробовали бы понять ее… Кажется, у нее не было друга, человека, с кем можно посоветоваться, кто мог бы ей подсказать. Если бы такой друг был, возможно, ктото знал бы, почему она убита. А может, она и вообще не была бы убита.
Саймон поднял брови, но воздержался от комментариев. В его семье, равно как и в семье Порции, девочки с ранних лет были окружены весьма волевыми женщинами. Ему трудно было представить какието иные порядки. По молчаливому согласию они с Порцией пошли по тропе, ведущей к озеру.
— Похоже, все леди думают, что убийца явился откудато со стороны, подозреваю, они грешат на цыган. — Саймои взглянул на Порцию. — Как ты думаешь, есть ли у них основания полагать, что это мог сделать Артуро или Деннис?
Порция покачала головой:
— Нет, это просто наиболее безопасная версия. Представить себе, что убийцей является некто, кого они хорошо знают, кто провел в их компании несколько последних дней… это очень страшно.
У Саймона вертелся на языке вопрос, испугана ли она, но, взглянув на нее, он прикусил язык. Вместо того чтобы оберегать ее от подобных переживаний, он не может заставить ее отвлечься от тревожных мыслей.
Он неохотно признал, что между ними так будет всегда; если он хочет иметь дело с ней такой, какой она была, так все и останется. Возможно, она слегка приспособится к обстоятельствам, постарается немного его порадовать, но кардинально измениться придется ему. Именно ему придется изменить свой образ мышления и свое поведение, если он хочет получить шанс повести ее к алтарю.
Они приблизились к беседке. Сойдя с тропинки, Порция подошла к ступенькам, подобрала юбки и села.
Она сидела, освещенная солнцем, и Саймон мысленно задал себе вопрос, не испытывает ли она до сих пор озноба. Затем сел рядом, как можно ближе к ней, чтобы она могла при желании прислониться к нему.
Опершись локтями о колени, Порция обхватила ладонями подбородок и стала мрачно смотреть на озеро.
— Кто из мужчин мог убить Китги?
— Ты слышала Уиллоуби: за исключением Чарли, который был с леди О., и меня — любой из них. — После паузы Саймон добавил: — Насколько я понимаю, то же самое верно и в отношении большинства леди.
Порция повернула голову и в упор посмотрела на Саймона.
— Уинифред?
— Друсилла?
Порция поморщилась:
— Китти была такой невысокой, что это могла совершить любая.
— Или ктото другой. Откуда нам знать? — Саймон оперся локтем о ступеньку и откинулся назад, чтобы можно было видеть лицо Порции. — Может, Китти сделала чтонибудь такое в Лондоне во время последнего сезона, что нажила себе заклятого врага?
Порция нахмурилась, затем покачала головой:
— У меня нет ощущения, что это дело рук давнего и скрытого врага.
После минутного молчания Саймон предложил:
— Давай подумаем… Только не сестры Хэммонд — они низкорослые. И полагаю, что к этой же категории относится Люси Бакстед.
— А как насчет миссис Бакстед — она довольно крупная, и вполне возможно, что Китти строила планы, которые могли осложнить жизнь Люси, а ведь Люсиее единственный ребенок, в конце концов, и ей нравился Джеймс.
Саймон наклонил голову:
— Миссис Бакстед остается в числе подозреваемых. Не слишком вероятных, но мы не можем с уверенностью вычеркнуть ее из списка.
— И по тем же причинам мистер Бакстед также остается в этом списке.
Саймон посмотрел на Порцию.
— С моей точки зрения, подозревать можно всех, кроме меня и Чарли.
Порция замигала глазами.
— А лорд Недерфилд?
Он выдержал ее взгляд.
— Пока мы не узнаем, кто это на самом деле, все остаются в этом списке.
Она поджала губы.
— Нет! — поспешил сказать Саймон и тут же объяснил причину своей резкости: — Убийца пытался убить тебя. Учитывая, что сейчас он не спускает глаз именно с тебя, я не хочу рисковать. — Лицо его посуровело. — Ни в коем случае нельзя давать ему ни единого шанса.
Порция внимательно вгляделась в его лицо, казалось, он даже ощущает движение ее мыслей, взвешивая все за и против. Наконец она кивнула:
— Ну ладно.
Порция повернула голову в сторону озера, и он облегченно вздохнул.
— Не леди О. и не леди Хэммонд, — пробормотала Порция. Подумав, Саймон согласился:
— Принимаю. И аналогично мы можем исключить миссис Арчер.
— Но не мистера Арчера!
— Он темная лошадка. Согласен с тобой — мы не можем его игнорировать.
— Если следовать твоей логике, то теоретически любой из Глоссапов может быть виновником.
Саймон поколебался:
— Что ты думаешь об Освальде?
Порция нахмурилась, затем поморщилась:
— У меня такое ощущение, что он избегал Китти. Думаю, это изза того, что она относилась к нему как к ребенку.
— Едва ли утешительно для него как личности, но… если это исключает его из разряда тех, кто может в ярости убить, а я лично отказываю ему в такой способности, то скорее всего маловероятно, что это был он.
— Принято. А как в отношении Суонстона? Мы тоже вычеркнем его по той же причине?
Саймон нахмурился:
— Я так не думаю. Он брат Китти, и в прошлом у них могли быть разногласия, о которых мы можем не знать. И к тому же он не столь легкий в общении и не такой мягкий, как Освальд. Если Китти его больно задела, Суонстон физически мог совершить убийство. Совершил ли он…
— И это приводит нас к Уинифред. — Порция замолчала, обдумывая свою мысль. — Ты действительно считаешь, будто она могла настолько разозлиться на Китти за то, что та пыталась отбить у нее поклонников, будь то Десмонд или вот теперь… что решилась…
Саймон внимательно наблюдал за выражением лица Порции.
— Ты знаешь Уинифред лучше, чем я. Считаешь ли ты, что она могла это сделать?
Порция с минуту смотрела на темную гладь озера, затем, повернувшись к Саймону, проговорила:
— Уинифред должна остаться в нашем списке.
— И Десмонд также остается в нем, что делает мотивацию Уинифред еще убедительнее.
Лицо у Порции вытянулось, но спорить она не стала.
— Эмброз находится в списке, а это означает, что леди Келвин и Друсилла также должны в нем остаться.
Подумав, Саймон спросил:
— А почему Друсилла? Я могу понять леди Келвин — она много сделала ради будущего Эмброза и, как бы она ни скрывала, души в нем не чает. Но насколько я понимаю, между Друсиллой и Эмброзом не найти даже слабых дружеских уз, каковые существуют между братом и сестрой.