Если же предположить, что речь действительно идет о плезиозаврах, которые жили в юрский период, то детали описаний указывают, скорее, на его "внучатого племянника" — эласмозавра из следующей геологической эпохи. Конечно, шея этого представителя рода плезиозавров была еще длиннее, чем у его предка, но зато хвост еще более уменьшился и составлял уже почти седьмую часть длины тела.
К этой эволюционной черте пришли все морские ящеры группы Sauropterygiens к началу мелового периода на пути гигантомании…
Нотозавры третичного периода, самые вероятные предшественники плезиозавров, были небольшими земноводными ящерицами едва больше метра в длину. В юрском периоде плезиозавры, уже полностью адаптировавшиеся к морской жизни, имели представителей от 3 до 5 метров и разделились на две главных ветви: на Pliosaroides с короткой шеей, но с удлиненной и крупной головой, и на Plesiosauroides с, наоборот, длинной шеей, но короткой и маленькой головой. К концу мелового периода первая линия достигла вершины своей эволюции в виде ужасного кронозавра из Квинсленда, с огромным черепом длиной около 3 метров при общей длине 13 метров. Вторая ветвь завершилась эласмозавром из Канзаса, который при почти таких же размерах тела имел череп, не превышающий 25 сантиметров.
Если верить Удемансу, большой морской змей имеет размеры от 15 до максимум 50 метров (о 75 метрах говорят некоторые экзальтированные очевидцы, но подавляющее большинство оценивает величину существа гораздо скромнее). Размеры плезиозавров не превышали 13 метров даже к концу мелового периода. Но если бы эволюция их вида продолжалась до нашего времени, не стали бы они еще более огромными и длинными? Не стали бы они похожи в конце концов на нашего морского "великого Незнакомца", который воплощает логическое и нормальное развитие специализации морских ящеров?
Подобные вопросы не вставали в 1848 году, поскольку идеи Ламарка были еще мало популярны и даже непризнаваемы и Дарвин еще не опубликовал свой основной труд. Но уже и в то время выдвигались серьезные возражения против самой возможности выживания гигантских ящеров мелового периода до наших дней. Каждому свое, и позволим сэру Оуэну представить нам аргументы, на которых основывались эти возражения. Для этого процитируем другой отрывок из его пресловутого открытого письма относительно морского змея "Дедала":
"Морские ящеры мелового геологического периода были заменены в третичных морях морскими млекопитающими. Как никаких останков китообразных не найдено в отложениях юрского периода, так и никаких останков плезиозавров, ихтиозавров или других рептилий мелового периода нет в эоцене или с конца третичного периода до наших дней. Выводы, которые можно сделать из этого факта, подтверждаются полным отсутствием любых следов их останков в третичных слоях.
Спросим себя: если бы животные, заслуживающие названия "морской змей", существовали или какой-нибудь морской ящер мог продолжать жить в наше время, могло ли случиться так, что никаких останков подобных рептилий не было найдено до сих пор? Это мне кажется менее вероятным, чем то, что люди могли ошибиться, наблюдая промелькнувшее животное, полускрытое под водой и плывущее с большой скоростью. Оно могло показаться странным только с их точки зрения. Иначе говоря, отрицательное доказательство, состоящее в полном отсутствии недавних останков морского змея, кракена или эналиозавра, должно иметь больший вес на весах общественного и научного мнения, чем категоричные утверждения любых очевидцев".
Морские ящеры не обязательно исчезли
Для внимательного читателя аргументы сэра Ричарда Оуэна основаны, по его же словам, на спорных фактах. Он считает, что его негативное доказательство больше весит, чем свидетельства очевидцев. Можно ему совершенно логично возразить, что априори верно как раз противоположное мнение. Если человеческие наблюдения требуют доказательств — чего никто не отрицает — и вследствие этого имеют малый вес, то его отрицательные доказательства весят меньше, чем ничего.
Совершенно верно то, что никогда не находили в геологических слоях, датировавшихся позднее 70 миллионов лет, ископаемых останков доисторических ящеров: динозавров, ихтиозавров или Sauropterygiens. Но это почти ничего не значит, кроме того, что эти виды стали гораздо менее многочисленными в третичный период. Ископаемые останки есть только результат случайности, достаточно редкое совпадение обстоятельств, и открытие окаменелых костей во многих случаях — дело удачи. Во всяком случае, наименее вероятна, без всякого сомнения, находка останков морских существ, обитающих в открытом океане, что потребовало бы раскопок в больших объемах донных отложений.
Мы могли уже много раз убедиться, чего стоят "негативные доказательства" профессора Оуэна. В наши дни известно множество "живых ископаемых", представителей реликтового мира, характерных для видов животных всех эпох, даже самых древних. Выдающийся американский натуралист, Луис Агасси, который ни в малейшей степени не сомневался в существовании морского змея, говорил еще в 1849 году, что он не видел бы ничего удивительного, если бы открыли живого плезиозавра. Он отмечал, что достаточно часто доисторические виды животных представлены в настоящее время своими близкими родственниками. Такова черепаха Chelydra serpentina, большие лягушки и саламандры Северной Америки, даже обычные щуки. В эпоху, когда щуки плавали в реках Западной Европы, в прибрежных водах водились плезиозавры и ихтиозавры. И вообще, разные континенты пережили различные геологические потрясения, и можно о них говорить, что они разного возраста. Отсюда и фауна на них имеет различный возраст. Поэтому животные разных эпох могут быть современниками.
Мы видим, что даже во времена профессора Оуэна ученые, не менее видные, чем он, могли иметь по этому вопросу противоположное мнение.
Были предложены различные гипотезы для объяснения почти полного исчезновения больших групп рептилий в конце мелового периода. Все эти гипотезы в той или иной степени хромают, потому что не объясняют, почему приводимые факторы не подействовали на другие, соседние группы животных, таких, например, как крокодилы или черепахи. Наиболее широко распространена теория изменения климата. Но совершенно очевидно, что морские животные были наименее подвержены этим изменениям. Условия жизни в океане претерпели наименьшие изменения в течение геологической жизни Земли. Даже если поверхностные слои воды изменяли свою температуру со временем, то это могло серьезно отразиться только на неподвижных или малоподвижных видах организмов, которые могли стать жертвами этих изменений. Действительно, даже при достаточно резких изменениях мигрирующие животные, или те, кто был просто хорошим пловцом, могли без труда найти в других местах более благоприятные условия для жизни.