Отметив, что Мариадон собирается покинуть дворец, Соломон, немного подождав, решил предпринять очередную попытку выторговать заветное слово:
— Брат, передай мне тайное слово. Я даю царскую клятву, что позволю тебе и первенцам военачальников завтра же покинуть Урушалем. Не спеши с ответом, подумай до утра.
— Это не вопрос торга, Соломон. Завтра утром я приду за первенцами, чтобы военачальники не нарушили данное мне слово и не сокрушили твое царство. Они в ярости, и я ничем не смогу тебе помочь, поскольку связан клятвой о защите и с ними, так что выбирай.
Мариадон решил припугнуть повелителя, дабы тот отпустил первенцев, прекрасно понимая, что его военачальники ни за что не подвергнут опасности жизни своих детей, находящихся в заложниках, и не нарушат клятву о ненападении.
Владыка задумался над словами Мариадона.
Спокойно глядя на царя, Мариадон произнес:
— Соломон, позволь нам с миром покинуть эти земли, и на руках твоих не будет напрасной крови.
— Я подумаю, — тихо произнес властитель.
— А сейчас подойдите ко мне, брат, я хочу обнять тебя, — произнес Мариадон.
Когда государь спустился с трона, Мастер, нежно обняв его, сказал:
— Я все равно люблю тебя, брат. У нас один отец, а от него не мог бы произойти на свет недостойный сын. Подумай над моим предложением и поступай так, как считаешь правильным.
* * *
После того как Мариадон покинул дворец, правитель продолжал думать над его предложением. Понимая, что если завтра вместе с первенцами Мариадон покинет царство, так и не сказав тайного слова, то ему навсегда придется забыть о мировом господстве. Не желая верить в подобное развитие событий, он тешил себя надеждой, что Мастер все же передал ему заветное слово, поскольку Ашмедай появился и выполнил его указание днем. А перед вечерним представлением священники могли что-то сделать с ковчегом. Также владыка предполагал, что Ашмедая можно вызвать только раз в сутки, а может, все дело в том самом мече Мариадона, как говорит Ванея. Все эти вопросы занимали голову молодого государя, и он прекрасно понимал, что этой ночью ему предстоит сделать непростой выбор. Единственным утешением осталась мысль о скорой встрече с Македой, за коей он и отправил Ванею.
Через некоторое время в тронный зал зашел запыхавшийся от быстрой ходьбы первосвященник Садок.
Соломон холодно встретив первосвященника, даже не дав отдышаться, спросил:
— Ты опросил своих бестолковых священников, стерегших ковчег?
— Великий повелитель, — тяжело дыша, проговорил Садок, — я сделал все, как вы приказали, опросил всех священников, стоявших вокруг ковчега. Но все, как один, уверяют, что ничего необычного с ковчегом не происходило.
Отмечая, как тяжело дышит Садок, одной рукой держащийся за сердце, владыка строго произнес:
— Пройди, отдышись, от тебя, как от твоих священников, нет никакой пользы.
Тяжело взбираясь по лестнице, первосвященник занял свое место.
— Может, это их бестолковые молитвы спугнули Ашмедая? — продолжил властитель.
— Я все это предусмотрел, великий повелитель, и поэтому с самого утра запретил им читать молитвы вслух, они только шептали еле слышно.
Сильно ударив кулаками по ручкам трона, Соломон возмущенно спросил:
— Почему тогда Ашмедай не появился вечером?
Садок, опустив голову, молчал.
— Днем он отозвался на это слово, а вечером так и не появился.
— Может, вам Мариадон дал не то тайное слово, великий правитель? Или, как утверждал Ванея, все дело в его мече, — с опаской глядя на повелителя, произнес первосвященник.
— Ты бы лучше сам сказал что-то умное, а не пересказывал слова Ванеи.
— Простите, царь, этого больше не повторится.
Государь задумался.
— Вы не отчаивайтесь, мы обязательно подберем нужно слово.
— Пока вы его подберете, в Урушалеме никого не останется, — грозно произнес Соломон.
— Что вы имеете в виду?
— Ты разве не помнишь о подобных попытках в пустыне, когда священнослужители мгновенно умирали, пытаясь в обход Моисея подобрать правильное слово? Тебе придется запастись еще одной армией священников.
— А что тогда делать, премудрый господин?
— Любым способом разузнать слово у Мариадона, пока он еще в Урушалеме, а также заполучить его меч, может, и в самом деле дело в нем. После ужина с царицей вы с Ванеей никуда не отлучайтесь, я провожу ее, и затем спокойно поговорим.
— Как скажете, мудрейший повелитель.
В это время стражник доложил, что военачальник Урушалемский просит принять его. Ванея, так же, как первосвященник, вошел, тяжело дыша.
— Повелитель мы все обыскали, но ее нигде нет.
— Кого ты искал и зачем?
— Вы же отправили меня узнать, почему царица Македа не пришла в шатер, а также приказали пригласить ее на ужин.
Соломон насторожился.
— Помните, днем ее служанка сказала, что Македа плохо себя чувствует и не сможет прибыть по вашему приглашению в шатер?
— Ну и что в этом такого?
— Сейчас, когда я поинтересовался, где царица, она ответила то же самое. У меня возникли подозрения, и я попросил одну из жен священников пройти внутрь. Когда она вышла, то сказала что ни вашей невесты, ни няни в покоях нет.
— Как это могло случиться? — грозно прокричал владыка. — Я доверил тебе охранять дворец, а из-под твоего носа пропала моя невеста.
Ванея, сильно нервничая, продолжал оправдываться перед повелителем:
— Лучшие стражники сейчас допрашивают ее, она обязательно все расскажет.
— Может, ее похитил кто-то из гостей? — продолжал кричать Соломон.
Военачальник, быстро собравшись, ответил:
— Исключено, стражники целый день дежурили у ее покоев и, услышав крики, пришли бы ей на помощь.
— А где тогда Македа? Что говорят твои бестолковые стражники? — все таким же резким тоном спрашивал повелитель.
— Они ничего подозрительного не видели. Утром она с кормилицей отправилась на молитву к жрецам, жилище коих расположено рядом.
— А что потом? Они испарилась? — продолжал гневаться повелитель.
— Нет. У меня есть догадки, но скоро служанка сама все расскажет.
— Какие догадки? Говори.
— Скорее всего, она переоделась в одежды служанки и покинула дворец. У них одинаковое телосложение, а голову и лицо она, вероятно, прикрыла накидкой. Стражники могли не обратить на это внимания и пропустить их.
— Зачем ей сбегать, объясни! — продолжал кричать владыка.
— Не знаю, — опустив голову, ответил Ванея.
У Садока было время перевести дух, пока Соломон продолжал орать на военачальника.